Гонсало Гинер - Браслет пророка
– Прежде чем начать церемонию, мы должны выбрать того, кто заменит нашего дражайшего брата Хуана де Атарече. Мы сделаем это традиционным способом. Каждый ментор представит, рассказав о его заслугах, своего кандидата, выбранного из послушников, которые по меньшей мере три года приобщались к нашей вере и уже прошли этап трехдневной медитации, обязательный для всех, кто хочет называться братом по вере. И. как всегда, мы примем в общество того кандидата, который наберет больше голосов. Сейчас у нас есть два кандидата. Я сам представлю одного из них, и потом передам слово нашему брату Филиппу Жюверу, который расскажет о своем послушнике.
– Дорогой магистр и братья! – произнес Жювер, откашлявшись. – Я с большим сожалением должен вам сообщить, что не могу представить своего кандидата, поскольку он недавно был участником порочащих его событий и поэтому недостоин быть принятым в наше братство. – Он сделал паузу, увидев на лицах присутствующих изумление, и понял, что они желают знать, чем же вызван внезапный отвод его кандидатуры. – Тамплиер Лоран Тробелье из командорства Люска был моим учеником. Но я обнаружил, что он причастен к подделке доверенностей и других денежных документов с целью личной выгоды. Он был сурово наказан по законам нашей веры, но, безусловно, не может быть принят в нашу общину.
Де Эскивес посетовал на губительную власть. денег, влияющую на поведение большинства людей, и воспользовался этим поводом, чтобы еще раз напомнить о своем отказе от всех личных благ и обязательстве разделить свое имущество между братьями.
– Именно такие моральные принципы должны всегда руководить нашими поступками, чтобы мы могли себя считать достойными членами братства есесев, – заключил он. – В качестве кандидата на место незабвенного Хуана де Атарече – продолжал де Эскивес, – я постарался выбрать лучшего из моих учеников. Его зовут Хоан де Пинарет, он обучается у меня уже почти четыре года. В настоящее время этот молодой брат тоже тамплиер, как и мы. Ему всего лишь двадцать один год, но он уже достиг того минимального возраста, которого требуют наши правила. Я могу сказать о нем следующее: Хуан де Атарече был значительной фигурой в нашем братстве, но мой ученик имеет такой потенциал и такой крепкий внутренний стержень, что в будущем вполне может стать не менее достойным братом, чем наш дорогой Хуан, уверяю вас! – Он стал перекладывать бумаги, которые лежали перед ним, и наконец взял в руку один из листов. – Вот что я хочу еще о нем рассказать. В этом человеке воплощены все добродетели – благородство, братская любовь и смирение. Он старательно учится и стремится к внутреннему очищению. В настоящее время он проживает в командорстве Арагонская Корона и, будучи довольно молодым человеком, уже отлично говорит на пяти языках: на греческом, латинском, арабском так же хорошо, как на своем родном языке, а сейчас он совершенствуется в древнееврейском. Вдумайтесь, какие преимущества мы получим, приняв в общину брата, который сможет прочитать множество документов, которые мы уже долгое время собираем. Ведь мы сможем изучить эти древние тексты и перевести их на латынь!
– Магистр, давайте начнем голосование! Мы же слышали достаточно высказываний в его пользу! – прервал де Эскивеса Ричард.
– Я согласен. Мы голосуем поднятием руки и только один раз, как делали это всегда! Кто за принятие кандидата Пинарета в нашу общину?
Поднялись девять рук, включая и его. Против были англичане.
– Мы большинством голосов принимаем брата Пинарета в нашу общину. Я сам извещу его об этом, как только смогу. Я надеюсь, что скоро вы сможете с ним познакомиться.
Похоже, оставалось лишь начать церемонию окончательного объединения трех символов. Де Эскивес попросил всех встать и взяться за руки, образуя духовный круг. Это было необходимо для проведения ритуала, описанного в предсказании. Золотая комната была настолько маленькой, что одновременно там могли присутствовать лишь два человека. Гильом спустился на нижний этаж за лестницей, без которой нельзя было добраться до люка. Когда лестница была найдена и приставлена к стене, магистр де Эскивес поднялся по ней и скрылся из виду.
Де Эскивес знал, каким образом открывается тайная комната. Камень, закрывавший ее, нужно было повернуть вокруг оси на себя, и тогда появлялось отверстие, в которое можно было просунуть руку. На первый взгляд этот камень ничем не отличался от остальных камней, из которых была сложена стена, в нем не было ни одной щели, трещины или другой метки. Чтобы сдвинуть его, нужно было нажать на место на стене размером с оливку. Именно так приводился в действие механизм, открывавший тайную комнату. Очень немногие из присутствующих знали об этом механизме.
Гастон де Эскивес нажал пальцами на маленький камешек и повернул его на четверть оборота вправо. Послышался легкий щелчок. Механизм начал открывать вход. Магистр поднялся на две последние ступеньки и устремился в верхнюю комнату. Справа от него, на высоте живота, был тот камень, который нужно было толкнуть. Он так и сделал, и тогда открылась маленькая полость размером два на три локтя, в которой находились папирус Иеремии и сундучок с браслетом Моисея. Он открыл сундучок и положил внутрь него медальон. В этот момент он вспомнил, с каким ужасом смотрел на него де Субиньяк, когда нож перелезал его горло.
Де Эскивес попросил у Гильома реликварий с lignum cruris. Гильом взобрался по лестнице и ожидал, когда сможет передать де Эскивесу реликварий, потому что он был слишком большим, чтобы де Эскивес мог подняться, держа его в руках. Чтобы поместить в комнатку такой большой реликварий, магистру потребовалось приложить усилие. Затем он снова повернул камень, чтобы запереть дверь. Выйдя из комнаты, де Эскивес вернул маленький камешек в исходное положение и лишь тогда спустился по лестнице, подумав при этом, что три предмета уже находятся вместе. Внизу его ожидали десять братьев-ессеев.
– Дорогие братья! Начался обратный отсчет. Символы трех союзов объединены и находятся в тайной комнате. Теперь мы должны помолиться Богу, прося исполнить предсказание.
– О Яхве! Ты являешься всем, ты трижды пожелал заключить союз с человеком: с Авраамом, с Моисеем и с Иисусом. Три священных символа собраны вместе в святая святых. Снизойди же и открой эру света, воцаряющегося над этим миром мрака. Путь будут уничтожены все темные люди, которые не давали проявиться твоей воле, и пусть навечно восторжествуют на земле сыновья света!
Все присутствующие, взволнованные оттого, что стали свидетелями такого эпохального события, обнимались друг с другом и произносили нараспев древние гимны Соломона. Де Эскивес в восторге наблюдал за ними и благодарил Яхве за оказанную ему честь быть хранителем символов трех союзов и избранным для заключения четвертого союза, которого ждали уже многие века.
Магистр де Эскивес посоветовал всем пойти в Замаррамалу, в имение тамплиеров, чтобы немного отдохнуть до заутрени. Они уже не раз отдыхали там, прежде чем отправиться обратно в свои командорства. На сей раз это предложение показалось монахам немного странным, но они решили не задавать вопросов, потому что считали своим долгом слушаться магистра.
Они поднялись по склону, направляясь в Замаррамалу, где жили тамплиеры. Придя на место, они решили немного поспать, чтобы набраться сил перед одним из важнейших дней в их жизни.
– Братья! Уже второй раз колокол бьет к заутрене!
Тон, каким это было сказано, сразу же пробудил от сна Шарля дю Липона, спавшего в одной комнате с де Эскивесом. Он повернулся посмотреть, проснулся ли командор, и увидел, что постель на его кровати нетронута. Шарль поднялся и открыл деревянные ставни, чтобы посмотреть на улицу. Было еще темно. Солнце вставало после заутрени. Как говорилось в предсказании, этот первый день должен быть сначала солнечным, а впоследствии должно произойти нечто, после чего солнце перестанет светить.
Когда Шарль вошел, немного опоздав, в часовню, магистр уже произносил молитву. В часовне собрались десять членов общины ессеев и все монахи командорства Замаррамалы. Когда первые молитвы дня были прочитаны, все вышли из часовни и направились в столовую, чтобы позавтракать. Одиннадцать ессеев не сводили глаз с неба. Только что рассвело, на голубом небе не было ни облачка. Но беспокоиться было не о чем – впереди был еще целый день, и еще всякое могло произойти.
В полдень братья-ессеи начали волноваться, потому что не только не появились ожидаемые знаки, но день выдался ясным и безоблачным, как никогда. Гастон де Эскивес попытался успокоить братьев, но никто из них уже не верил, что их надежды оправдаются.
Ближе к вечеру начали сгущаться тучи, что на какое-то время возродило надежду. Никто точно не знал, что должно г точиться Большинство ессеев считали, что речь может идти о солнечном затмении или о чем-то подобном. Но уже начало смеркаться, а ничего из ряда вон выходящего не происходило.
