Борис Акунин - Ф. М.
Криво улыбнувшись, Фандорин подобрал фальшивую монету и вдруг дернулся.
Он и она!
Поза трупа!
Доктор Зиц-Коровин на полу своего кабинета и его секретарша Карина!
Он связан с Сивухой, Олегом и Игорем десять лет!
Она ловкая, сильная, гибкая! Йога, карате и прочее!
А главное – клиника!
Игорь сказал: «В клинику надо».
Значит, Сивуха здесь ни при чем – ведь депутат находится не в клинике. А вот доктор и его верная помощница…
* * *– …как раз в клинике. За всем этим стоит Коровин, у меня сомнений нет. Олег хотел меня о чем-то предупредить, намекал, что доктор – фигура зловещая. Но я не придал значения. Конечно, многое еще неясно, я могу лишь строить гипотезы. Полагаю, что все эти годы Сивуха оказывал спонсорскую поддержку медицинскому центру не только из-за сына. Олег назвал главврача «фарширователем мозгов». Что мальчик хотел этим сказать? Уж не подчинил ли Коровин спонсора своей воле, не нафаршировал ли ему мозги? Разве навязчивая идея о некоей Чудесной Силе, якобы охраняющей Сивуху от всех врагов, не отдает психической патологией? Марк Донатович, безусловно, выдающийся ученый, да и человек незаурядный. Он вполне может владеть какими-то особыми нейрофизиологическими технологиями.
– Запросто, – подхватила Валя, внимательно слушавшая шефа. – Я книжку читала, в детстве. «Властелин мира» называется. Там один мужик тоже научился всем мозги фаршировать. Как захочет – так человек и делает. Читала, Саш?
Саша покачала головой.
Обе девушки сидели на ковре, потому что у Вали дома нормальной мебели не было: только футоны, тюфяки, огромные бесформенные подушки, столы на крошечных ножках. Сам Фандорин пристроился на подоконнике, откуда открывался вид на Москву-реку и островерхий сталинский небоскреб.
Квартира была однокомнатная, так называемая студио, но стоила, наверное, в несколько раз дороже Николасовой четырехкомнатной. Стиль – тщательно продуманная небрежность. Даже пятна на обоях не просто так, а концептуальные.
– Он же доктор, – сказала Саша. – Он папу вылечил… Ой, неужели вы думаете…
Она прикрыла рот ладонью и побледнела.
– Запросто, – снова сказала Валентина. – Как вылечил, так и… – Она провела рукой по горлу. – Короче, шеф, к доктору есть вопросы.
– И к его секретарше, – кивнул Фандорин. – Конечно, она слишком молода и не могла убить бандита Шику. Но у Коровина тогда могли быть другие помощники или помощницы. Этот человек умеет привязывать к себе людей. Помните, как Карина шнуровала ему ботинки?
– Хотите, я вам тоже буду шнуровать? – промурлыкала Валя. – Только свистните.
Ника покраснел.
– Это она так шутит, – объяснил он Саше. – Не обращай внимания.
Но девочка не улыбнулась. Наоборот, тяжело вздохнула.
– Валя правду говорит. Если кого-то очень любишь, можно ради этого человека много плохого сделать. Знаешь, что грех, а куда деваться?
– При чем тут «любишь – не любишь». Зазомбировал он Каринку, это без вариантов, – отрезала неромантичная Валя. – Впрыскивает ей чего-нибудь. Или кодирует. Я в кино такое видела. Что будем делать, шеф? Надо бы фарширователя потрясти, вы как считаете?
– Да, нужно получить от него ответы на ряд вопросов. – Фандорин уже и сам пришел к этому решению. – Только обойдемся без Аркадия Сергеевича. Его роль во всей этой истории не очень ясна.
– Когда? – деловито спросила ассистентка.
– Прямо сейчас. Во-первых, опасно терять время. Меня наверняка уже ищут. Вычислить, что я отправился к тебе, несложно. Добыть твой адрес – тем более.
– А во-вторых?
– А во-вторых, я уже позвонил в клинику. И мне сказали, что Марк Донатович сегодня допоздна пробудет на работе. Готовится к выступлению на какой-то конференции. Игорь наверняка об этом знал. Потому и хотел везти меня в центр.
– Супер. Завалимся без приглашения. – Валентина хищно оскалилась. – Если Кариночка на месте, беру ее на себя. Поговорю с ней по-девичьи, пока вы с доктором разбираетесь. Тен минитс энд ай эм реди.
Она вскочила и скрылась в гардеробной, где сразу же загрохотали какие-то ящики, дверцы, заклацали вешалки. Валя экипировалась для вечерней экспедиции.
– Может, не надо? – тихо сказала Саша. – Если доктор такой опасный человек, всякое может случиться.
– Еще опасней не нанести упреждающий удар. – Ника мужественно выдвинул нижнюю челюсть, хотя, что греха таить, Валиного боевого задора не разделял.
– Это всё из-за меня… – Саша порывисто поднялась. В ее глазах блестели слезы. – Это я вас втянула… Вы столько раз могли мне сказать: всё, хватит, дальше разбирайся сама. Но вы меня не бросили. А теперь вот как вышло… Вы для меня… А я…
Она закрыла лицо руками и разревелась.
– Ну ладно, ладно… Мне самому было интересно… Рукопись Достоевского… Я же не думал, что всё это так закончится.
Николас осторожно обнял ее, погладил по спине. Под тонкой майкой торчали острые лопатки, и у него судорожно сжалось сердце.
– Ну-ну, как-нибудь обойдется. Не плачь.
А Саша уже и не плакала. Широко раскрытыми глазами, разинув рот, она смотрела мимо фандоринского плеча.
И было на что. Из гардеробной эффектно появилась Валентина.
Она была в черном костюме японских ниндзя. На голове плотно облегающий капюшон с прорезью для глаз. За плечами рюкзачок, тоже черный. На ногах мягкие, бесшумные тапочки.
– Ну, как я смотрюсь?
* * *Пока были в квартире, смотрелась она, прямо скажем, по-дурацки. Но когда вышли в темный двор, Валю в ее черном японском наряде стало почти не видно.
В связи с этим в дороге даже произошел небольшой казус.
Едва отъехали от дома, у Фандорина зазвонил, или вернее, заиграл телефон («Хоральный прелюд»). Определился номер Сивухи, поэтому отвечать Николас не стал. Минуту спустя Валин мобильник врубил зажигательный «Рок-эраунд-зэ-клок». Высветился тот же номер. Помучив не расположенных к веселью слушателей лихими ритмами, телефон умолк, и почти сразу же из Сашиного кармана запиликала песенка крокодила Гены. Опять Сивуха.
– Со всех сторон обложил, сволочь. – Валентина забарабанила пальцами по рулю (ехали на «альфа-ромео»). – Шеф, хрен их знает, какие у них технические возможности. Как бы не засекли. Давайте лучше выкинем мобильники к черту.
Она кинула в окошко и свой дорогой телефон, и фандоринский дешевый. Хотела отобрать аппарат и у Саши, но та не отдала.
– Я лучше просто выключу.
– Не жмоться. Я читала, теперь и по выключенному пеленгуют.
– Ну пожалуйста! Он совсем новый! Мне его папа купил!
В разгар дискуссии и приключился вышеупомянутый казус.
Сзади, рыкнув сиреной, вынырнул автомобиль автоинспекции. Голос из репродуктора, назвав номер Валиной машины, велел водителю остановиться.
Выругавшись, Валентина затормозила у тротуара.
Но милиционер почему-то подошел не к ней, а к Николасу.
Представился, спросил:
– Что это у вас из машины телефоны летают? Документы попрошу.
– Почему у меня? – удивился Ника.
– Оригинально. – Гаишник наклонился. – Ну-ка, дыхнем… Хм, не пахнет. На игле, что ли?
Фандорин начал злиться:
– Что вы ко мне пристали? Почему я должен на вас дышать и давать вам документы?
– Оригинально, – повторил милиционер. – Пятнадцать лет работаю, чего только не слышал, но такого… Оригинально. – Всем видом изображая безграничность своего терпения, он начал. – Объясняю: гражданин, находящийся за рулем, является участником автодорожного движения и обязан выполнять все требования работника дорожно-патрульной службы согласно статье…
– За каким еще рулем?!
– Судя по тому, что вы сидите справа, за правым, – со вздохом ответил странный гаишник. – У вас японская машина?
Тут он наконец удосужился взглянуть в салон, увидел, что никакого руля перед Фандориным нет. Челюсть у него отвисла.
Только теперь стало ясно: инспектор Валю не заметил и был уверен, что Николас сидит впереди один.
– Спокойно, мужчина. Я тут, – подала голос Валентина, очень довольная эффектом. – Ненавижу мобильники, вот и выкинула. Еще вопросы есть?
С полминуты милиционер остолбенело разглядывал диковинную фигуру в черном. Собственно, видна была только полоска белой кожи возле глаз, один из которых нагло подмигнул.
– Мы в клинику едем. Физиологии мозга, – тоненьким голосом сказала сзади Саша.
– …Понятно. Можете продолжать движение.
Инспектор выпрямился, потер рукой глаза, затряс головой.
И движение было продолжено.
* * *– Значит, так, – с фальшивой бодростью сказал Фандорин девочке, когда машина остановилась на темной улице, метрах в ста от медицинского центра. – Сидите тут и ничего не бойтесь. Думаю, мы скоро вернемся. Лучше, если вы пригнетесь. Человек, сидящий в машине с выключенными огнями, смотрится подозрительно.
