Максим Кузьменко - Масоны из провинции
— Много работы, — говорил Никифор. — бедняга Мирон с ног валится! — он сидел вместе с гостями, в таверне уже поубавилось посетителей и хозяин заведения присел пообедать, пристав на предложение Алексей Николаевича. — Говорил вчера что молодой Лавров безнадежен. — он уплетал уже остывшую кровяную колбасу, закусывал ее маринованным луком с квашеной капустой.
Что творилось с другими участниками собраний, теми кто не из города? Одному Господу Богу известно. Иногда правда приходили слухи о сумасбродстве некоторых баринов и барынь, в деревнях да хуторах, но в городе и без того было немало интересного, так что этим сплетням не уделяли должного внимания.
— Что с ним? — спросил Сергей.
— Все со святыми говорит, — ответил Никифор. — но уже поспокойнее стал. — они чокнулись глиняными кружками и выпили пива.
— А что со святым нашим? — спросил Федор наливая из кувшина солнечный напиток. — Я не часто в церковь хожу, и вдруг слышу что нету уже Василия.
— Его заменили, — Никифор взял наполненную кружку. — прислали молодого, из Киева. В Екатеринославск тоже. А вот куда Кунин делся?
— Он кажется разжалован, — Алексей Николаевич взял копченого перепела. — вместо него секретарь. Как его..? — он посмотрел на Федора.
— Горохов. — подсказал мужчина. — Еще не разжалован, — начал объяснять Федор. — как раз этот, ревизор, должен все бумаги заверить. Егора на место полицмейстера, это точно. — он посмотрел на Никифора, тот тяжко вздохнул и перестал есть, уставился на стол. — Голосеева прочь! — Федор махнул рукой, как бы сбивая чью-то голову. — Кунина прочь! — снова махнул рукой. — Ну Глазицыну правда повезло, вовремя он заболел. — с ноткой сожаления закончил он.
— Не журись Никифор! — подбодрил Ларин трактирщика. — Егор хороший боец. Я, честно сказать, думаю что Грызлов виноват в его ранении. Не смог правильно организовать операцию!
— А что твой брат? — поинтересовался Сергей у Алексей Николаевича, он вдруг вспомнил с чего все началось.
— А что брат, — пожал плечами генерал. — дочь оплакивает. Он ведь всего не знает.
— Господа, — Никифор подвелся. — дела. — он вышел из комнаты.
— В городе мало кто правду знает, — сказал Федор. — основные сведения вместе с Грызловым в Киев уехали.
— Ну да, — добавил Ларин. — Павел до сих пор думает что его дочь сама повесилась.
— Ты жалеешь что убийца ушел? — Федор внимательно посмотрел на Алексей Николаевича.
— Да. — просто ответил мужчина.
Дальше этой темы не касались, Ларин травил байки из армейского прошлого, Федор рассказал несколько анекдотов из жизни своего барина, Сергей о Москве и причудах тамошнего общества, снова присоединился Никифор. В хорошей компании, за интересным разговором и изобилием прекрасных яств время летит быстро. Вот и это день начал заваливаться за горизонт, вслед за осеним солнцем.
— Завтра быть хорошей погоде. — предсказал Федор смотря на чистое небо. — А! Вот и первая заря! — он указал в верх, там, слабо мерцая, горела тусклым светом небесная жемчужинка. — Ну господа, свидимся!
Они распрощались на крыльце трактира, Федор отправился к причалу, Сергей с Алексей Николаевичем поехали в другую сторону. Ларин решил провести молодого человека до въезда в город. Вечерний воздух был прекрасен в своей свежести, а его осеняя прохлада мигом выветрила весь хмель из головы, благо что юноша тепло оделся.
— Мама хотела с тобою встретится, — первым заговорил Сергей, когда они отъехали от заведения на добрую сотню метров. — поблагодарить за спасение.
— У Никифора, разве что. — ответил Алексей Николаевич.
— Она к себе пригласила.
— В Москву? — не понял мужчина.
— Нет, — засмеялся Сергей. — в усадьбу. Пол-дома ведь ей принадлежит.
— Но Рая… — начал генерал.
— Брось, — оборвал его юноша. — тетушка уже давно не злится. — он повернулся к мужчине. — Простила тебя. Вам просто нужно поговорить. Приедешь?
— Когда?
— Завтра, к шести.
— Буду. — коротко ответил Ларин.
— Хорошо. — Сергей снова повернулся прямо. — Помнишь, Прокоп кричал что ты брат его? — он вспомнил ту ночь на Хортице.
— Да.
— Это правда?
— Не знаю, — пожал плечами генерал. — думаю что нет. Он, правда, всем рассказывал что мой дядя Даниил с его матерью знался, но я слышал что не он один. — он немного подумал. — Да и не похож он на дядю, тот был здоровый, широкоплечий мужчина, под два метра ввысь и один вширь, а этот, — Алексей Николаевич махнул рукой. — и лицом не похож. Павел тоже говорит что нет, он узнавал, — продолжал Ларин. — бандит, одним словом. Будь он и вправду моим братом, или хотя-бы считал себя таковым, то поступил-бы как козак. Отпустил твою маму, взял деньги и убрался восвояси. Так нет, он прикончить меня решил. Разве это брат!
Сергей вспомнил ту ночь, когда он убил человека, юношу передернуло от этой мысли, по спине пробежал неприятный мороз. Вот они проехали мимо больницы, в одном окошке горел свет, видимо Мирон и по воскресеньям работает.
— А что будет с теми кто выжил? — снова заговорил Сергей.
— Так их уже сослали, куда-то в мои родные края, в Сибирь. — Алексей Николаевич немного подумал. — Жаль конечно хлопцев, из-за глупости своей жизнь загубили.
— Ну так разбойники.
— Не все среди них подонки и сволочи, — начал Алексей Николаевич. — Прокоп да, еще с десяток да, а остальным не нашлось другого места в жизни. Среди казаков всегда было много достойных людей, настоящих рыцарей и героев, ну и мрази, хватало, конечно. — он вздохнул. — Ты думаешь среди знати все добрые люди? — Сергей помотал головой, он знал что это не так. — Среди благородного дворянства сволочей поболее будет чем в любой казацкой шайке. — юноша был полностью согласен с мужчиной. — А еще эти, ряженые, нацепили саблю и папаху, царю служат, — в его голосе звучали презрение и раздражительность. — здешние никому не служили, только атаману подчинялись, который их привел на погибель, правда. — Алексей Николаевич снова вздохнул. — Но не служили, отсюда и слово казак, значит вольный человек.
Несколько минут ехали молча. Сергей вспомнил что Алексей Николаевич и сам из козацкого роду.
— Я здесь в городском архиве побывал. — сменил тему Сергей. — Нашел там кое-что интересное. — он повернулся к Алексей Николаевичу. — Ваши с Олечкой Кныши из одного хутора, оказывается, назывался Зайчино.
— Заичино, — поправил его генерал. — ты говорил Олечке?
— Нет.
— И не говори. Я и так ее как родную люблю, так что не за чем.
— Как скажешь. — не стал спорить Сергей, они уже выехали за городскую черту. — Ну, до завтра. Поеду, скажу маме что ты придешь.
— До завтра. — попрощался Алексей Николаевич.
Сергей развернул своего коня и пустил его вскачь по полю. Мужчина посмотрел на небо, месяц клонился к закату. Ларин вздохнул полной грудью, завтра он помирится с Раечкой и все снова будет хорошо, вот с такими, хорошими, мыслями он и поехал домой.
Как и говорил Сергей, уже никто, ни на кого, давным-давно не злился. Во время ужина присутствовала небольшая напряженность, скорее неловкость, которую, впрочем, Елизавета Петровна с легкость рязряжала. Дело в том, что как только женщина оправилась от похищения и стресс миновал, она начал замечать что с ее всегда веселой сестрой творится что-то неладное. Елизавета Петровна поговорила с сыном, и тот, минуя некоторые моменты и обстоятельства, объяснил, что Раиса Петровна винит любимого в произошедшем. Женщина, чувствуя что остается в долгу у мужчины, решила взять ситуацию в свои руки, и помочь помирится влюбленным, благо большой опыт в супружеской жизни тому способствовал.
Елизавета Петровна долго благодарила Алексей Николаевича и сыпала ему похвалами, после журила сына за то что он полез в логово к разбойникам, потом начала рассказывать веселые истории из детства, чем постоянно вгоняла младшую сестру в краску.
— Помнишь, помнишь как ты за котами гонятся любила? — говорила она.
— Лиза! — смущенно отдергивала сестру Раиса Петровна.
— Весь сад облазит! Ой! Мама плакала когда она пришла с полной головой репьяхов! — продолжала женщина не обращая внимания на протесты сестры.
— И что? — улыбаясь спросила Олечка, ей было жутко интересно послушать про маленькую маму.
— Лиза!
— Ничего, подстригли ее коротко, ежиком, она на мальчика в платьице была похожа. Только с чепчиком.
Сергей брызнул со смеху представив эту картину, Алексей Николаевич сдержался.
— Мама! — Олечка с улыбкой посмотрела на Раису Петровну.
— Да, я любила животных. — закатив глаза, с улыбкой сказала Раиса Петровна.
— Да, так любила что на старом хуторе, — подхватила Елизавета Петровна. — угнала отцовских коров.
— Да ну тебя! — махнула рукой Раиса Петровна и отвернулась в сторону, смущено улыбаясь, сложив руки на груди.
