Борис Акунин - Сокол и ласточка
Он достал из-за пазухи три черных платка, заранее приготовленных для этой цели, и завязал всем глаза, еще раз строго предупредив, что прикончит всякого, кто попытается подглядывать. Выстроил всех вереницей и повел в каньон.
— Вы как слепые попрошайки с поводырем! — весело выкрикнул Логан.
Действительно, было очень похоже.
Нелепая процессия двигалась очень медленно, потому что дно было покрыто каменной осыпью. Ирландец с прибаутками командовал:
— Ногу повыше! Поворачивай влево! Теперь вправо! Живей, сороконожка, живей!
Кто-то постоянно спотыкался, чертыхался, вскрикивал.
— Хоть мне-то развяжите глаза! — взбунтовался мичман. — Я ведь все равно увижу эту часть маршрута, когда буду тащить с вами сундук в обратном направлении!
Ирландец почесал затылок, подумал и признал резонность этого суждения. Платок с Проныры сняли, и теперь дело пошло несколько живей: штурман вел под руку Летицию, мичман — писца.
Комаров в этой части острова не было, и работы у меня поубавилось. Я просто считал повороты, а память у меня, надо сказать, отменная. Один раз я поднялся и пролетел над плоской верхушкой плато, изборожденной многочисленными глубокими расщелинами. Там наверху росли кусты и носились стремительные птицы, похожие на ярко раскрашенных стрижей. Меня они облетали стороной. Когда я смотрел вниз, люди казались мне неповоротливыми жуками, еле ползущими куда-то по своим скучным земляным делам. Мне подумалось, что я мог бы поселиться наверху, в этой чудесной поднебесной стране, и, может быть, обрести здесь покои. Мысль была пустая, мимолетная. Я вернулся назад, к своей карме и к своей питомице
Между прочим, когда я парил над плато, осматривая сетку трещинообразных каньонов, я увидел, что наш — тот, по которому вел компаньонов Логан, — несколько отличается от остальных. Дно ущелья, хоть и засыпанное камнями, было все же ровней и чище. Должно быть, когда-то здесь проходила дорога, по которой из рудника к берегу доставляли серебро. Дорога эта делала зигзаги меж утесов, уходя вглубь острова.
Штурман остановился возле прижавшегося к обрыву валуна, который при ближайшем рассмотрении оказался изваянием, грубо высеченным прямо в базальтовой стене. Поросший мхом барельф высотой в добрые двенадцать футов изображал круглоглазого толстяка, на животе которого был вырезан крест.
— Кто это? — спросил мичман.
— Святой патрон острова. — Гарри набожно перекрестился три раза подряд. — Когда-то здесь жили индейцы и поклонялись своему богу. Потом испанцы их всех перебили, окропили идола святой водой и нарекли Святым Маврикием. Проныра, ты остаешься здесь. Это середина пути. Вот тебе хлеб и сыр. Воды можешь напиться из ручья. А рома не получишь, пока мы не вернемся.
Проныра угрюмо озирался.
— Почем мне знать, что вы не сговоритесь между собой и не вытащите из сундука самое ценное?
— Не бойся, там хватит на всех. Нет смысла красть по мелочам, — уверил его Логан. — Ты сможешь нас обыскать, если захочешь.
И мы пошли дальше, только теперь ирландец вел под локти двоих. Шпага, висевшая на боку у Летиции, билась о камни.
За первым же поворотом Логан остановился, прошептав: «Тс-с-с», и спрятался за выступ.
Очень скоро послышались крадущиеся шаги. Из-за угла высунулась физиономия Проныры — и побелела, наткнувшись на обнаженный клинок.
— Я предупреждал, — грозно сказал Логан. — Кто попробует жульничать, прикончу. Марш на место, скотина!
Физиономия исчезла.
Клещ тревожно спросил, протягивая руку к платку:
— Что случилось?
— Ничего. Не трогать повязку! Убью!
Писец испуганно спрятал руку за спину.
— Идем дальше…
Тут Гарри сделал нечто удивительное. Подошел к Петиции и потихоньку развязал ей глаза. При этом приложил палец к губам и подмигнул. Мол, вам я доверяю и от вас секретов у меня нет.
Вести одного слепца легче, чем двоих. Движение несколько ускорилось.
Тропа то расширялась, то сужалась, понемногу идя на подъем. По отвесным склонам там и сям стекали маленькие водопады. Некоторые из них уходили прямо в землю, пробив в ней проток. Другие превращались в змееподобные ручьи, которые, попетляв по дну каньона, тоже ныряли в какую-нибудь щель. Звон струй и журчание сопровождали нас все время. Под эти хрустальные звуки мы сделали еще несколько поворотов и вдруг остановились у очередного водопада. Как и многие другие, он имел вид двухступенчатого каскада: падал с вершины плато на подобие каменного козырька, на котором вода, разлетаясь пылью, разливалась шире и катилась вниз переливчатой полосой красноватого оттенка — очевидно, где-то наверху ручей проходил через слой глины. У подножия скалы поток вымыл нишу, а оттуда стекал к противоположной стене ущелья и там с рокотом скрывался под землей. Логан огляделся вокруг и воскликнул:
— Вот оно, это место! Боже Всеблагий, мы прибыли! Пока не велю, повязок не снимать!
Он толкнул Летицию локтем в бок и сделал выразительный жест, означавший: сейчас покажу фокус. Вслух же с торжественным видом сказал вот что:
— Здесь заколдованный вход в рудник. Войти может лишь тот, кто знает заклинание. Сейчас мы с Эпином нырнем в чрево горы, а вы, Салье, останетесь дожидаться нас снаружи. Но упаси вас Христос снять повязку раньше, чем вы прочтете «Отче наш» семь раз подряд. Эго опасно для вашей души и тела.
— На всякий случай я прочту молитву двенадцать раз!
Клещ сотворил крестное знамение, а я понял, почему ирландец выбрал для второго отрезка пути именно писца. Мичмана Проныру так легко напугать бы не удалось.
— Абрадакадбра-румбатарабумба! — страшным голосом возопил Гарри, сунув руку в щель между двумя камнями.
Наверху послышался глухой скрежет. Пальцы королевского писца быстро и мелко чертили в воздухе кресты, губы бормотали молитву.
Я задрал голову и увидел, что каменный козырек, на который падал ручей, удлиняется — из него выдвинулась наклонная плоскость. Поток отделился от стены, прорисовав в воздухе буроватую дугу и стал падать в самый край ниши. Обнажилась поверхность склона, ранее прикрытая водопадом. В ней зияла дыра. Эго действительно напоминало колдовство!
За мной! — махнул Летиции штурман Спрыгнул в каменную чашу (вода доходила до колен) и двинулся ко входу. Девочка следовала за ним; ее платье намокло, но подола она не подняла. От брызг перья мои отсырели, но я ушел сесть ей на плечо и сжал когти, чтоб не упасть. Над нашими головами шелестел полупрозрачный водяной полог.
Несколько шагов, и Логан с Летицией оказались под сумрачным сводом. Гарри сдвинул какой-то рычаг, наверху снова заскрежетало. В ту же минуту мы оказались в почти полной темноте. Козырек опустился, водопад встал на место. От внешнего мира нас отгораживала подвижная, шумная завеса воды. Удивительное зрелище! Всё вокруг черным-черно, и лишь с одной стороны — живое пятно тусклого красно-коричневого света.
— Толково устроено, а? — заорал Гарри. — Рудник считался секретным и очень крепко охранялся. Если б не боцман-испанец, мы с Праттом нипочем бы его не нашли.
Летиция показала на смутную тень, метавшуюся на той стороне водяной ширмы. От писца нас отделяло не более десяти шагов.
— Этот болван меня не услышит! — так же громко произнес Логан. — Водопад всё заглушает!
Я уже смотрел в противоположном направлении, вглядывался в утробу пещеры, но даже мое острое зрение не могло ничего разобрать в абсолютной темноте.
— Сейчас… Мы оставили факелы справа от входа… Ирландец сделал шаг-другой и растворился во мраке. Послышался шорох, стук огнива. Рассыпались искры. Потом вспыхнуло ровное пламя. Багровый свет озарил сосредоточенное лицо штурмана и уходящий вверх неровный каменный свод.
— Помогите мне, Эпин. Нужно расставить факелы полукругом… Только не уходите вглубь — провалитесь.
Смысл этого предостережения стал понятен, когда темнота рассеялась.
Пещера была очень большая, овальной формы. Две дюжины факелов, укрепленных среди камней на расстоянии десяти шагов друг от друга, занимали половину ее периметра и давали довольно огня, чтобы рассмотреть всё чрево горы кроме самой верхушки, куда не достигал свет.
Здесь было сухо и прохладно — не то, что в каньоне. Но поразила меня не разница в температуре и влажности, а совсем другое.
Дно этой естественной полости было выровнено и напоминало каменную площадь или двор замка. И все это пространство чернело дырами колодцев, выдолбленных в шахматном порядке, с одинаковыми промежутками. В свое время я прочел некий познавательный трактат по горнорудному делу, поэтому сразу понял, что это следы работы старателей.
В месте, где ищут руду, обыкновенно пробивают вертикальные разведочные шурфы. Если канал упирается в жилу, его расширяют, превращая в шахту. Вот почему одни колодцы заметно шире других.
