Эндрю Олвик - Следы апостолов
— Wchodzi pan Bronivetsky[13], — махнул рукой Островский, поднимаясь ему навстречу. — Рад, что благоразумие все же не покинуло вас, — добавил он, указывая Бронивецкому на свободный стул. — Чай?
— Да, если можно, — согласился Ежи, неуверенно присаживаясь на указанное место и испуганно озираясь по сторонам. Внутренне он был готов, что прямо сейчас на него наденут наручники и поволокут в камеру, где отвратительные, злобные уголовники будут с утра до вечера глумиться над ним. Все это он не раз в молодости видел в кино и теперь ожидал чего-то подобного.
47
В семь часов утра поисковая команда, состоявшая из Бронивецкого и его друга по демонтажным работам, была возле Фарного костела. Вооруженные лопатами и кайлом они вгрызались в землю и выжидательно посматривали в сторону Генриха, неторопливо вышагивающего возле башни в ожидании доктора.
— Доброе утро, — буркнул Вагнер, приблизившись. Вид у него был заспанный и недовольный.
— Доброе, надеюсь, что эти двое гробокопателей не подведут нас и сегодня, — ответил Генрих.
— Всю ночь какая-то дрянь снилась, — Вагнер зевнул и приблизился к яме, — сначала стена на меня падала, потом чьи-то кости оказались рядом со мной в постели…
— Я сновидения трактовать не умею, — поспешил заявить Генрих. — Да и не верю я в них.
— А в успех нашего мероприятия верите? — ехидно спросил доктор.
— Что мне еще остается.
Вагнер подошел к краю ямы и заглянул в нее.
— Как думаете, долго им копать?
— Думаю, скоро управятся.
— Тогда предлагаю прогуляться по дамбе, — продолжил доктор, — нет ничего хуже, чем томиться на месте в предвкушении находки.
Не успели они дойти до замка и вернуться назад, как на полпути их встретил Бронивецкий.
— Есть что-то! — крикнул он и указал рукой в сторону ямы. — Кажется, каменная плита.
Генрих бросился вслед за полицаем. Вагнер, так и не сорвавшись на бег, быстро последовал за ними. На дне ямы виднелся угол каменной плиты.
— А ну, попробуй подсунуть под него лопату, — приказал Штраубе Бронивецкому. Тот опустился на колени и попытался выполнить приказ.
— Не лезет, — сообщил он немного погодя. — Чагосци не пускае.
— Обкапывай, — распорядился Генрих. — Да поживее!
— Как думаете, это то, что мы ищем? — перешел на шепот Вагнер. — Плита старая… Может, она прикрывает вход в подземелье?
— Скоро узнаем.
Позабыв обо всем, Генрих с доктором, не отрываясь, следили за работой полицаев. Наконец плита поддалась. Ее край, уступив усилиям, сдвинулся в сторону, открыв уходящий в темноту проем.
— Отлично! — воскликнул Вагнер, приседая на корточки. — Я чувствую, что мы на правильном пути!
Бронивецкий вставил в образовавшуюся щель жердь и налег на нее. Плита заскрежетала и поддалась.
Не выдержав, Генрих спрыгнул в яму и стал помогать полицаям. Втроем они сдвинули плиту почти на полметра.
— Загляните туда! — закричал сверху Вагнер. — Кажется, там что-то сверкнуло.
Генрих опустился на колени и посмотрел в сырую темноту.
— Ничего не видно, — сообщил он, отстраняясь. — Нужен свет.
Вагнер поспешно подал ему фонарь.
— Не томите же, Генрих, что вы там видите?
— Только кости.
— Чьи кости?
— Не знаю. Быть может имя покойника высечено на плите?
Под плитой действительно оказалось захоронение. Желая удостовериться лично, Вагнер сполз в яму и, отобрав у Бронивецкого лопату, принялся остервенело бить ею в дно могилы.
— Нет там ничего, — сказал Штраубе. — Пустышка.
— Бывает, — согласился доктор, выбираясь из ямы. — Все свободны, концерт окончен, — бросил Вагнер полицаям. — Не вешайте нос, мой мальчик, — подбодрил Генриха доктор, — заводите машину и поехали навстречу новым открытиям.
«Вот скотина, — подумал разведчик, заводя машину, — я для него уже «мой мальчик», хорошо, что, как фюрер, хоть по щеке не потрепал».
* * *После звонка из Берлина, поднявшего начальника лаборатории на ноги в четыре утра, он стал более сговорчив. Штурбманфюрер отдал распоряжение отныне пропускать доктора Вагнера в подвал и, по мере возможности, оказывать ему посильную помощь.
Облачившись в заранее припасенное обмундирование, надев на головы каски, вооружившись фонарями и веревками, Вагнер с Генрихом спустились в подвал. Главный ход, подсвеченный электрическими лампочками, круто уходил вниз в направлении парка. Генрих, прекрасно ориентирующийся в замкнутых пространствах, достаточно точно определил это и без помощи компаса, который он перед спуском, на всякий случай, прицепил себе на запястье. По его предположению они с доктором уже преодолели расстояние около двухсот метров, пройдя под заградительным рвом в северном направлении, примерно в том, куда указывала тень одной из башен (которая из них большая, Генриху с доктором так пока и не удалось определить.) Еще метров через сто туннель раздвоился. Его освещенная ветвь уходила вправо, а другая, зияющая холодной чернотой, направления не меняла и пролегала прямо по курсу.
— Пойдем на свет, — решил доктор, выключая фонарик, — сначала исследуем посещаемые места, а потом все остальное. Вскоре Генрих с доктором достигли очередного перепутья. За перекрытым крепкой металлической решеткой арочным сводом просматривалось хорошо освещенное помещение с несколькими дверями, рядом с которыми несли службу два автоматчика. Один из них подошел к решетке, осветил фонариком лица незнакомых гостей, и ничего не сказав, вернулся на пост. По всей видимости, эти часовые уже были уведомлены о докторе и его спутнике. На этом самом месте освещение заканчивалось. Проложенная по потолку, изолированная проводка уходила в лабораторию, как бы намекая на то, что экскурсия закончена и смотреть тут больше нечего. Несколько дней назад Генрих достаточно хорошо исследовал те подвалы замка, в которые имел доступ, и сейчас с уверенностью мог сказать, что единственный вход, по которому можно было проникнуть к лаборатории, был тот, через который они сегодня вошли. Альтернативных вариантов пока не предвиделось, но было бы очень неплохо, чтобы они отыскались в ближайшие дни.
Влево и вправо от зарешеченного входа в лабораторию уходили еще два неосвещенных туннеля. Немного постояв и подумав, будто витязь на перепутье, Вагнер свернул влево.
— А не пора ли нам, Генрих, подобно Ариадне размотать наши клубки, — пройдя по туннелю несколько сот метров и два раза свернув вправо, предложил доктор. — А то не ровен час можно и заблудиться. И умереть здесь от тоски и голода. Искать нас никто не будет, а начальнику лаборатории наша смерть будет только в радость. Вы как ориентируетесь в замкнутых пространствах?
— Хуже, чем на открытых, но в конкретном случае выход назад нашел бы пока без клубка, — похвастался Генрих. — К тому же я когда-то давно вычитал у Эдгара По методику выхода из лабиринтов, случись беда, у меня была бы прекрасная возможность ее опробовать.
— Не желаете просветить? — попросил доктор, — такое знание никогда не окажется лишним.
— Все очень просто, — начал Генрих. В этот самый миг Вагнер завернул в следующий туннель и с проклятиями провалился под землю. Фонарик выскользнул у доктора из рук и, улетев вниз, разбился на дне провала. Сам же доктор, зацепившись руками за край пола, висел в дыре и кряхтел, пытаясь выбраться наверх.
— Вы не желаете мне помочь? — спросил он у Генриха, в тот миг быстро прикидывающего в голове варианты, к чему приведет бойкот спасения шефа.
— Извините, но, по-моему, я перепугался больше вашего, — ответил Генрих. Он схватил Вагнера за запястье и помог выбраться наружу. — Пусть пока поживет, — решил Генрих, — ведь погибни доктор — мне уже никогда не попасть к лаборатории, это уж точно. И звонок дяди, барона фон Штраубе, из Берлина никак не смягчит сердце начальника лаборатории.
Через секунду доктор изъял у Генриха фонарик и осветил дно провала:
— Ха, ха, вы только посмотрите, дружище, — усевшись на край ямы и свесив вниз ноги, будто ничего не произошло, радостно воскликнул Вагнер, — похоже, мы на правильном пути!
«Стальные нервы, — в который раз подумал о докторе Генрих, — хотя не очень-то и стальные, ведь он впервые применил ко мне слово «дружище»:
— Почему вы так решили? — поинтересовался он, разглядывая торчащие со дна колодца ржавые кованые пики.
— Раз здесь ловушка, — объяснил доктор, — значит мы на правильном пути. Вот черт, — выругался он, — кажется батарея на исходе. Ну ладно, прекрасный повод вернуться, немного отдохнуть и вечером исследовать этот провал. Как вы думаете, Генрих, — спросил Вагнер по дороге к выходу, — в каком примерно месте мы находились? Я имею в виду; под замком, под парком, или может быть под дамбой, ведущей к замку от иезуитской кирхи?
