Дмитрий Леонтьев - Петербургская баллада
— Потому что — осел! — заявила она. — Такой же, как ты. Кто, задержав преступника «на горячем», расспрашивает его о нем самом?! Он и так твой. С потрохами. Закрепиться — да, надо, но сначала требуется узнать у него о подельниках, о «крыше», о начальстве… Именно эту информацию надо тянуть у него, пока он тепленький и растерянный… Записные книжки убитых отрабатывают?
— Разумеется, «убойный отдел», — ответил я, несколько обиженный таким резким нравоучением.
— Кассеты просмотрели?
— Вскользь, но там только детская порнография. Первые две так и остались исключением. Хотя покойный Платонов договаривался с моим информатором о постоянных поставках. ФСБ что-то знает, но они не скажут. Да и «убойный отдел» ждать… Мучительно долго и стыдно.
— Полезное чувство, — одобрительно покивала она, — его никогда не бывает слишком много. Интересно…
— Что интересно? — насторожился я, наблюдая, как на лицо Беликовой снизошло задумчивое выражение.
— Почему киллер убил четверых сразу, а для устранения пятого выбрал такой странный и опасный для него способ? Такому профессионалу это не составило бы труда провернуть в мгновение ока… Скорее всего, он пытался получить от него какую-то информацию. А вот получил или нет, мы это никогда не узнаем. Но если совместить слова твоего подполковника из ФСБ и этот факт, то можем с уверенностью констатировать, что вскоре ТСБ сообщит своим зрителям о новом заказном убийстве… Съемки они проводили на той квартире, где ты взял Платонова?
— Да… Там еще была какая-то загородная дача, но я только-только отдал кассету на экспертизу.
— Ты упоминал, что этот подполковник рассказывал о предыдущем деле киллера — в институте? Ты выяснил, что там произошло?
— Разумеется. Не первый день работаю… Перестаньте меня обижать.
— Ой-ей-ей, — покачала она головой, — какие мы нежные! Тебя пороть за такую работу надо, а не «обижать». Рассказывай, что там в институте произошло?
— Он пришел туда посреди бела дня, вызвал с занятий студента прямо в кабинет директора и искалечил. Кастрировал.
— Но оставил в живых? — задумалась Беликова. — Значит, пожалел… Это значит, что он так же, как и мы, не обладает полной информацией о своих клиентах, а работает в поиске, добираясь до них последовательно и постепенно. Плохо только, что он все время опережает нас.
— Меня, — поправил я. — Вы-то здесь при чем?
— Да ни при чем, — подозрительно легко согласилась она. — Ну, я пошла.
— Подождите. Екатерина Юрьевна, — всполошился я. — Куда же вы? Не посидели толком, не поговорили. Чайку не попили.
Она гордо и величественно удалялась.
— Ну постойте! — взмолился я. — Виноват! Каюсь! Больше не буду! Не уходите, скажите, что вы придумали?!
Она неторопливо обернулась, глядя на меня хитро и высокомерно:
— Кто умница?
— Вы, вы умница, Екатерина Юрьевна!
— Кто осел?
— Я! Я осел! Ну, не томите, говорите!
— То-то, — удовлетворилась она местью. — Неуважение к старшим… и мудрейшим в следующий раз будет караться куда жестче. Примерно как крестьянское восстание Пугачева, в котором, кстати, мой прадед принимал самое деятельное участие. Но к делу. Что у нас имеется, помимо трупов? У нас имеется живой свидетель. Свидетель, который общался с киллером и дал ему основополагающую информацию. Не полную — иначе ему не было бы смысла рисковать с Платоновым, — но основополагающую…
— Вы имеете в виду того парнишку из института? — поморщился я. — Не вижу никакого смысла работать с ним. Во-первых, с ним уже поработал киллер и, надо полагать, получил все, что можно. Сомневаюсь, что парень способен на игры в ТАКИХ условиях. Нет-нет, он выдал все, что знал, да еще наверняка и лишнего приврал с перепугу. К тому же с ним уже работали парни из ФСБ. Так что…
— Так что осел выбирает воду, — закончила за меня Беликова. — Подумай сам: в каких условиях приходилось работать киллеру? Это мы восхищаемся: «Ах, нахал! Ах, циник!», а ему было крайне неудобно проводить работу в таких условиях и в таком месте. Он торопился, работал нарочито топорно, чтобы запугать, вызвать шок, получить главное. Я больше чем уверена, что он мечтает вернуться, чтобы закончить разговор, но не пойдет на это — профессионал. Почему он начал с него? Парень знал состав группы. Значит, так или иначе, но был связан с ними. Если у них была «крыша», он не мог ее не знать. Киллер просто не задал этот вопрос. Он задумался об этом позже. Или получил какую-то дополнительную информацию. Например, наблюдал за ними и зафиксировал встречу с «кураторами», а отследить их возможности не было. Пришлось рисковать…
Я почувствовал, как холодеют у меня кончики пальцев. Перед глазами явственно встала широкоплечая, налитая гибкой силой фигура «нищего калеки», сидящего перед входом в офисный центр. Блондин с голубыми глазами… Я уже встречал подобные приметы в процессе этого расследования…
— Вообще он странный тип, этот киллер, — задумчиво продолжала Беликова. — Его действия нестандартны не в частностях — это всего лишь хорошо продуманные и выполненные операции, — а в целом. Малый работает до того на совесть, что поневоле задаешься вопросом о личной заинтересованности. Или ему очень хорошо заплатили, или мы имеем дело с самым страшным из всех убийц — с фанатиком. Это только с первого взгляда он делает «благое дело». Со своими возможностями и заблуждениями он опаснее даже тех, кого убивает… Кстати, ребята из ФСБ тоже вряд ли смогли нормально допросить этого студента. Сначала шок, операция — реанимация, а потом подоспели новые события, закрутилось-понеслось… Да и вряд ли он им что-то сказал, когда пришел в себя. Какой смысл? Нет, с ним еще можно поработать. Вдумчиво и всерьез.
— Какой ему смысл говорить что-то нам, если он ничего не сказал ни киллеру, ни ФСБ? — резонно ответил я.
— А вот это уже другой вопрос. Берем следующий кусочек мозаики, который ты совсем упустил из виду. Мальчишка, поставлявший школьниц для порносъемок, должен быть знаком с «покупателем»? Обязан. Иначе сделка не состоялась бы так быстро. Это — во-первых. А во-вторых, судя по кассетам, он поставлял ему девочек не первый раз. Что из этого вытекает?
— Ну… Они знакомы, — выдавил я версию.
— «Знакомы», — передразнила меня Беликова, — естественно, знакомы! Да не просто знакомы. При такой плотной работе сотрудничество зиждется не только на деньгах, должны быть более весомые гарантии. Не так-то просто выйти на рынок подобных услуг. Подойди ты к этому мальчику хоть с тысячью долларов — будешь послан в те места, где живут лишь такие же примитивные и простейшие… Что — мальчик? Исполнитель. Его взяли на это место исключительно из-за возраста — что пришьешь несовершеннолетнему? И он это отлично знает. Наверняка уже не раз в местном отделении милиции «обкатали». Такие детишки подчас сложнее матерых рецидивистов, ибо не понимают доводов, а страх ведают лишь перед своими работодателями. И ничего ты с ним не сделаешь, хоть и знает он немало.
— Что же делать? — с надеждой посмотрел я на эту фокусницу, достающую из рукава все новые и новые карты.
— Комбинировать, — пожала она плечами. — Что еще? Если переть как бык на красную тряпку — рога обломаешь, а то и пику под ребро схлопочешь. В лучшем случае — промахнешься… Есть у меня пара девочек в том районе. Не могу сказать, что обязаны мне чем-то, но отношения сложились у нас неплохие. Одна из них уже «завязала», вышла замуж, но, думаю, по старой памяти помочь не откажется. Вторая работает, так что у нее прямой интерес есть нам помочь. Кто-нибудь из них да согласится… Только вопросы надо грамотно залегендировать. Несмотря на то что парень — малолетка, дураков на такое дело не ставят. Надо обосновать их интерес… Узнать требуется немного: кто был «крышей» у Платонова, кто замолвил за него словечко, организовал эти встречи. Мальчишка должен это знать… или может узнать…
— Екатерина Юрьевна, — улыбнулся я как можно более обаятельно, — это ведь не все, что вы задумали? Простите мое скудоумие… скорее всего после вчерашнего, но я все равно не могу проследить ход ваших мыслей. Студент, мальчишка. Кусочки мозаики. А в целом?
— Это хорошо, что ты не можешь меня просчитать, — вздохнула она, — если б смог, это означало бы, что ты стар как мир и мудр аки змей. Не бери в голову. Дай я сыграю при тебе роль мудрой Бабы Яги. А ты пока отдохни, в баньку сходи… впрочем, в баньке вы вчера были, насколько я наслышана… Тогда просто иди погуляй, а я пока поработаю малость. Пробегусь по своим связям, подумаю… Иди, голубь, полетай где-нибудь… Кыш, я сказала!..
«Мудрая Баба Яга» пропадала где-то до вечера, и я уже отчаялся ждать, упадочнически ожидая провала этой затеи, когда усталая и даже словно бы постаревшая Беликова вошла в кабинет, с кряхтением опустилась на стул и, скинув туфли, с удивлением посмотрела на свои ноги:
