Борис Акунин - Чёрный город
— Не подкатывайся, тварь! — свирепо оборвал искусителя Дятел. — Сначала нужно завалить Слона.
И подумал — даже от Черта тайком: когда свершится великое общее Дело, можно будет заняться личным счастьем. Насыпать перешеек к другому острову. А потом, глядишь, создать целый архипелаг.
После того как издохнет Слон, всё это станет возможно.
Бой с ракообразным
Фандорин подъехал к Насосной станции на извозчике. Был он в накладной бороде и очках, на голове — инженерская фуражка с околышем горного ведомства.
Предосторожность оказалась не излишней. Хотя уже стемнело, площадка перед воротами и пропускным пунктом была залита электрическим светом. Вокруг же не горело ни одного огонька: производственные корпуса, нефтяные вышки, резервуары, склады казались безжизненными. Забастовка превратила Черный Город в безлюдную пустыню.
Охраняли керосинопровод без дураков: шлагбаум с часовым, прожекторные вышки, вдоль стены — патрули, находившиеся в пределах видимости один от другого.
Эраст Петрович назвался караульному начальнику.
— Так точно, ваше превосходительство. Вас ожидают.
— Где у вас мусорная к-корзинка?
Он отодрал фальшивую растительность, очки сунул в карман. Поручик не удивился: был предупрежден, что действительный статский советник явится в камуфляже.
Перед выездом Эраст Петрович позвонил Сент-Эстефу. Сказал, что ночью на станции ожидается диверсия, но предпринимать ничего не нужно. Людей там достаточно, а контроперацию возглавит лично он, Фандорин. К господину директору было две просьбы: дать начальнику охраны нужные распоряжения и прислать форменную одежду.
— И всё? — нервно спросил Эммануил Карлович. — Вы шутите! Я немедленно еду на станцию.
— Ни в коем случае. Это насторожит д-диверсантов.
Сент-Эстеф вздохнул и смирился.
— С Богом! Я буду у аппарата.
Дежурный командир охранения капитан Васильев выполнил полученные по телефону инструкции в точности.
— Никаких изменений в обычном распорядке до прибытия вашего превосходительства не производилось. О диверсии знаю только я и мой помощник капитан Симонашвили. Известно ли, в чем именно состоит замысел преступников? Что это будет: штурм, подкоп, атака бомбистов?
— Не з-знаю. На какое время назначено нападение, тоже неизвестно. Поэтому не будем медлить. Проведите меня по территории, потом пойдем внутрь.
Осмотр выявил то, что и требовалось установить: здесь много небольших построек — подсобок, сарайчиков, будок, складских помещений. Если в расположение проникнет небольшая группа боевиков, спрятаться ей будет нетрудно.
Инженеры во дворе станции
«Как проникнет? А черт ее знает. Однако не собирается же Дятел в самом деле штурмовать объект, который охраняется целым батальоном жандармов, в лоб? Значит, придумал что-нибудь хитрое. Возможно, он и его люди уже где-то здесь. Ждут удобного момента или назначенного часа».
— Хорошо. П-покажите, где находятся уязвимые места станции.
— У нас тщательно продуманы меры противопожарной безопасности, — на ходу объяснял капитан. — Все покрыто толстым слоем невоспламеняемого лака. Трубы, по которым поступает с заводов керосин, снаружи огнеупорны. Единственная зона, где опасно любое возгорание и тем более взрыв, это насосный зал. Но вы сейчас увидите, как строго он охраняется.
Коридор, которым они шли, сделал поворот и вывел к двери. Над нею поблескивала странная металлическая дуга. Часовой с «маузером» на поясе отсалютовал начальнику и молча протянул руку.
Васильев стал расстегивать кобуру.
— Это техническая новинка, металлодетектор. Если кто-то пытается пронести внутрь металлический предмет весом более ста граммов, срабатывает сигнал тревоги. Поэтому огнестрельное оружие нужно сдавать. Даже мне. Мало ли что? Произойдет самопроизвольный выстрел, рикошет. Страшно вообразить. В насосном зале у охраны только короткие кинжалы в кожаных ножнах.
Оба сдали часовому пистолеты, капитан отстегнул шашку.
Пошли дальше — сверкающим, ослепительно белым проходом. Если б не всепроникающий резкий запах керосина, можно было бы подумать, что это сверхсовременная клиника или научная лаборатория.
С каждым шагом всё громче звучало мощное уханье, будто неподалеку шумно дышал запыхавшийся исполин.
— Здесь сердце всей керосиновой индустрии. К нему, как кровеносные сосуды, сходятся трубы от всех перерабатывающих заводов, — с чувством объяснял капитан, видимо, гордясь своей службой. — Мощный Ваттовский насос загоняет поступающий керосин в трубу и толкает жидкость так, что она несется со скоростью 10 метров в секунду. На следующей станции, которая в пятидесяти километрах керосин снова подкачивают. И так далее до самого Батума. За год отсюда уходит почти миллион тонн. Мы даем свет всей России и половине Европы!
Он открыл стальную дверь и перешел на крик — ритмичное уханье стало оглушительным.
В противоположном конце просторного зала поблескивал боками огромный чан высотой почти до потолка, то есть никак не короче десяти метров. По верхней части стен и просто по воздуху к резервуару тянулись трубы — по ним в насос поступал керосин.
— Внутри ходит многотонный поршень, называется «ныряло»! — крикнул Васильев, показывая на гигантскую бочку. — Двигатель электрический, у нас собственная подстанция! Если прекратится подача тока, насос просто остановится. Но если хоть одна искорка попадет вон туда, в воздухозаборник… Видите, над верхней площадкой лестницы?
Но Фандорин смотрел не наверх — он оглядывал зал.
В насосном зале
Два техника в синих халатах, сидя на корточках, возились в углу. Двое часовых — у каждого на поясе кинжал — стояли по обе стороны железной лесенки, на которую показывал начальник охраны.
— И никто из посторонних сюда попасть не м-может?
— Никак нет.
— Другой доступ кроме коридора, которым мы прошли, имеется?
— Нет.
Эраст Петрович еще раз внимательно обвел взглядом помещение.
— Сколько у вас в наличии людей, капитан?
— На дежурство заступили первая и третья роты. Это по табелю 358 человек.
— Как распределено охранение?
— Согласно инструкции. Четыре взвода охраняют здание насосной станции. Два взвода расположены на территории, на вышках и на проходных. Еще два взвода, разбившись на полуотделения, патрулируют внешний периметр. Мышь не проскочит, ваше превосходительство.
— Нам мало, чтоб м-мышь не проскочила. Ее нужно поймать… — Фандорин направился к выходу, капитан за ним. — Мы не будем сидеть и ждать, когда преступникам заблагорассудится на нас напасть. Нанесем опережающий удар. Расстроим их планы. Понадобятся все ваши люди. Внутри опасаться некого. Основная наша задача — защитить п-периметр.
— Согласно инструкции, я не имею права ни при каких обстоятельствах оставить без охраны насосный зал.
— Сколько это человек: двое внутри и один у металлической рамки? Пускай, — небрежно махнул Эраст Петрович. — На месте также останутся дозорные на вышках и караул у проходной. Всех остальных — за ворота. Поставьте сплошное оцепление по всей стене. Сколько для этого понадобится людей?
Начальник прикинул:
— Это 420 метров. При дистанции в три метра — 140 человек, то есть три с половиной взвода.
— П-превосходно. Прочих разделите на две группы. Одну возглавьте сами, вторую поведет ваш помощник. От ворот растянетесь в две цепи и прочешете прилегающую местность по всему радиусу: одна группа двинется влево, другая вправо. Задание понятно?
— Так точно, — неуверенно ответил Васильев. — Но тогда получится, что внутри почти никого не остается.
— Станция будет герметично запечатана внешним охранением. У ворот к-караул. Сам я тоже останусь внутри. Присоединюсь к той группе, которая обнаружит противника и вступит в бой. Если до сего момента мы делали вид, что ни о чем не подозреваем, то теперь решающий фактор — скорость. Давайте сигнал тревоги, командуйте «В ружье!». Всё быстро, всё бегом! Сейчас двадцать два сорок девять. Ровно в одиннадцать и ни на секунду позже операция по прочесыванию должна начаться. Исполняйте!
Офицер был настоящий, четкий. Получив ясный приказ, проявлять сомнения перестал. Достал свисток, дунул в него особенным образом, три раза. Через две или три секунды из разных концов территории донеслись такие же трели. Мгновения спустя повсюду раздались командные крики, топот сапог, лязг оружия.
Фандорин стоял во дворе перед воротами, со строгим видом глядя на часы, но думал не про начало операции, а про то, что к полуночи в «Националь» никак не вернется.
«Ничего. Поезд предназначен персонально для меня, никуда не денется. Генерал Жуковский тоже не барышня, подождет. К тому же Сент-Эстеф несомненно доложил ему, чем я занят».
