Сандра Лессманн - Тайна старой знахарки
— Я должен сейчас же сходить домой к мастеру Риджуэю и все там осмотреть, — решительно заявил Иеремия. — Возможно, удастся обнаружить нечто такое, что поможет нам понять, что там в действительности произошло вчерашним вечером.
— Тогда я с вами, святой отец, — предложил судья. — В это время городские ворота заперты, и со мной вам будет легче добраться до центра города.
Иеремия был от души благодарен судье за готовность помочь. По пути Иеремия бросил взгляд из кареты судьи на еще одну городскую тюрьму — Ладгейт, — условия в которой, правда, были не такими уж суровыми, как в Ньюгейте, куда помещали главным образом тех, кто обвинялся в совершении тяжких преступлений. Как сейчас там Ален? Пастор про себя воздавал мольбу святому Леонарду, чтобы тот покровительствовал его другу и помог преодолеть выпавшие на его долю страдания, продержаться хотя бы до утра, когда придет помощь.
Карета остановилась у лечебницы. Иеремия вылез первым и попытался открыть дверь. Она не поддавалась. К счастью, у иезуита с прежних времен остался ключ от дома — Ален вручил его Иеремии, чтобы тому не пришлось дожидаться у дверей на случай отсутствия Риджуэя.
— Вы побудьте у двери, пока я не зажгу свет, милорд, — посоветовал Иеремия судье — в лечебнице царила кромешная тьма. Иезуит без труда обнаружил на одном из шкафчиков плошку и зажег ее, чтобы было чем запалить керосиновые лампы. Покончив с этим, иезуит позвал сэра Орландо.
— Может, все-таки было удобнее прийти сюда с утра, хоть видно было бы лучше, — предложил судья.
— Иногда свет лампы очень даже помогает, — не согласился Иеремия.
Вооружившись лампами, они стали медленно обходить помещение. Прямо у операционного стола на небольшом шкафчике в полнейшем беспорядке были разбросаны хирургические инструменты. Подойдя ближе, Иеремия опустился на табурет и обнаружил валявшиеся на полу скальпели. К лезвию одного из них присохла запекшаяся кровь.
— Какой кавардак! — поразился судья Орландо.
— Обычно Ален держал инструменты чистыми и в безукоризненном порядке. Они всегда были разложены вот на этом самом шкафчике, так чтобы в любое время можно было найти что нужно, — пояснил Иеремия. — А тут кто-то основательно поработал, причем в спешке.
Трелони, подняв выше лампу, осветил помещение лечебницы.
— Ну и что вы обо всем этом думаете, святой отец?
Иеремия посмотрел туда, куда пальцем указывал судья.
На полке неподалеку ровными рядами выстроились пузатые тигли с мазями. Один из них был разбит. Иезуит осторожно подобрал осколки и выложил на операционном столе. Сэр Орландо наблюдал, как его друг пробует пальцем содержимое разбитого тигля.
— Что вы там ищете?
— Да вот этот тигель почему-то оказался разбит вдребезги. Причем он один. Хотелось бы понять, как это произошло… Ага, понятно, вот она! Как я и предполагал.
Иеремия протер находку куском ткани и предъявил судье.
— Так это же пуля! Свинцовая пуля! — удивленно произнес Трелони.
— Именно! Кто-то вчера вечером открыл здесь пальбу. Но в кого стреляли?
Иезуит присел на корточки у полки, где обнаружил разбитый тигель, пытаясь на глаз вычислить траекторию полета пули.
— Стреляли, очевидно, с лестницы, — заявил Иеремия и, присев на корточки, с лампой в руках принялся изучать пол.
— Вот здесь капли крови. То есть пуля как минимум задела того, в кого стреляли, когда тот бросился влево.
— Почему влево? — удивился сэр Орландо.
— Операционный стол располагается слева. И шкаф, на котором были разложены инструменты. Тот, в кого стреляли, пытался чем-то вооружиться, и при этом рассыпал скальпели и остальное хозяйство. Предположительно это был мастер Риджуэй. Но, повторяю, это лишь предположение. Так вот, стрелявший стоял на лестнице или у лестницы. Он либо поднимался по ней, либо, наоборот, спускался.
Пастор и судья тщательно осмотрели пол у подножия лестницы.
— И здесь кровь, — отметил сэр Трелони.
— Да, но немного. Надо бы сходить на второй этаж и взглянуть, что там.
Иеремия первым поднялся по лестнице и после некоторого раздумья толкнул дверь в комнату Элизабет.
— Милорд, вы только взгляните!
Сэр Орландо последовал за ним. На полу у стола они увидели целую лужу запекшейся крови.
— Одна из жертв погибла здесь, — заявил иезуит. — Трудно в этом усомниться. Жаль вот только, что трупы уже убрали. Было бы весьма разумно, если бы вы расспросили и тех, кто увозил покойников в морг, сэр.
— Я завтра же непременно допрошу их, святой отец.
Выйдя из комнаты, они зашли в спальню Алена и Энн.
Сэр Орландо, прижав платок к носу, невольно отпрянул.
— Бог мой! Какая вонь! Просто невыносимо. А я-то считал себя привычным!
И Иеремия почувствовал, что ему становится не по себе. Мерцающий свет керосиновых ламп выхватил из темноты кровать. Покрывало на ней почернело от засохшей крови.
— Что здесь произошло, Бог мой? — недоумевал сэр Орландо, зажимая нос платком.
Иеремия пристально посмотрел на него.
— Думаю, здесь скончалась жена Алена. Взгляните на эти перемазанные кровью подушки на полу. Мне кажется, что Энн получила ранение в голову. Мастер Риджуэй, вероятно, решил предпринять попытку спасти ребенка, сделав жене кесарево сечение. Но ребенок наверняка не выжил, потому что Кит, этот мальчик, ученик Алена, ни о каком ребенке и словом не обмолвился.
— Откуда вам может быть известно, что ваш друг сделал жене такую операцию? — недоверчиво спросил судья Орландо.
Иеремия указал на прикроватную тумбочку.
— Здесь лежат все необходимые для этого инструменты. Кроме того, это доказывается и обилием крови.
— Значит, в комнате напротив была убита тетка Энн.
— Я тоже так думаю.
— Следовательно, мы имеем дело с вооруженным нападавшим, сделавшим как минимум один выстрел из пистолета, — подытожил судья Трелони. — Вы правы, интересно знать, были ли обе женщины застрелены или нет. Возможно, они, застав в доме преступника, спугнули его. Во всяком случае, за всю судейскую карьеру мне чрезвычайно редко приходилось сталкиваться со случаями, когда тайком проникнувший в дом грабитель столь хладнокровно расправлялся бы с хозяевами, как в данном случае, к тому же с двумя беспомощными женщинами. Может, помните нашумевшее дело капитана Тернера, которого четыре года назад приговорили к повешению за кражу со взломом. Тогда он и его сообщники привязали хозяев дома к кровати, но оставили в живых, причем явно сознавая опасность того, что хозяин запомнит их и донесет властям и что их явно ждет за это виселица. Так что здесь мы имеем дело с чертовски опасным преступником.
Иеремия продолжал мрачно глядеть на судью.
— Уверен, что на совести убийцы и другие жертвы, не только эти.
Сэр Орландо понял, что имел в виду иезуит.
— Думаете, это тот самый человек, который убил повитуху?
— Убежден в этом, милорд, — кивнул Иеремия. — И вчера этот дьявол довел до конца то, что не успел осенью. А за все это должен расплачиваться мастер Риджуэй!
Глава 30
Ален вступил в преддверие ада. Так ему показалось, когда констебль привел его в будку охранника Ньюгейтской тюрьмы и заявил дежурному тюремщику, чтобы тот принимал нового «гостя».
— Имя? — спросил тюремщик.
— Ален Риджуэй. Вот ордер на арест, подписанный сэром Генри Краудером, — ответил Осборн, снимая с Алена наручники.
— Что он натворил?
— Порешил свою беременную жену и ее тетку. Так что за ним нужен глаз да глаз!
Тюремщик присвистнул от удивления.
— Разве не каждый мечтает заткнуть пасть своей сварливой бабе? Так что вам, дружище, следовало бы действовать хитрее.
— Я никого не убивал! И ни в чем не виновен! — с жаром заявил Ален.
— Все так говорят, — продолжал издеваться тюремщик.
Внеся имя Алена Риджуэя на одну из засаленных страниц книги учета заключенных, он сделал знак сидевшему тут же со скучающим видом надзирателю.
— Надень-ка на него цепи, Том! Да подлиннее!
Надзиратель, кивнув, поднялся с табурета и вышел. Вскоре он вернулся с металлическими цепями в руках и бросил их в угол будки охранника, где они лязгнули об пол. Ален поежился от этого жуткого звука. У него никак не укладывалось в голове, что все происходящее не кошмарный сон, а самая настоящая реальность, что он на самом деле в стенах самого ужасного лондонского узилища. Сколько раз он искренне сочувствовал узникам Ньюгейта, бывая здесь по самым разным причинам, но как посетитель. Ему и в голову не приходило, что он и сам в один прекрасный день может оказаться среди заключенных.
— Садись на табурет да скидывай башмаки! — приказным тоном произнес Том.
Ален без слов повиновался.
— Давай сначала правую, — потребовал тюремщик и, подобрав железное кольцо, от которого тянулась увесистая цепь, просунул в него ногу Алена. После этого, вооружившись молотком и уложив кольцо в особую форму, ударами молотка стал стягивать кольцо так, чтобы его нельзя было снять с ноги.
