Борис Акунин - Сокол и Ласточка
Летиция встала возле самой решетки, просунула руку, отвела с лица Марты спутанные волосы.
– Сколько тебе лет?
– Скоро семнадцать.
Я не поверил ушам. Выходит, она совсем девочка, а выглядит, будто заезженная портовая кляча.
– Значит, ты умеешь ходить под парусом? – спросила моя питомица, оглядываясь на квартердек. Но его в темноте было совсем не видно.
* * *Трудней всего было спустить в баркас черных девушек. Они не привыкли к морю, к качке и замирали от ужаса, когда с верхушек волн срывалась белая пена. Но еще больше они боялись своей неистовой товарки. Шипя на них, раздавая затрещины, ругаясь страшными словами, Марта заставила-таки бедняжек перебраться в лодку. Для этого пришлось каждую обвязать веревкой.
– Ничего, потом спасибо скажут, – хрипло сказала рыбацкая дочь, когда непростая операция завершилась.
Хоть все это происходило вблизи от квартердека, на котором стояли вахтенный и рулевой, темнота и шум ветра обеспечили надежное прикрытие.
Вот у борта осталась одна Марта. Она взялась за веревку, но замешкалась.
– Это… Как это… – Странно было видеть ее смущенной. – Ты вот что, парень… Тебя хоть как звать-то?
– Люсьен, – ответила моя девочка, посматривая в сторону мостика, где Друа как раз крикнул: «Полрумба влево!»
– Ага… – Марта почесала затылок. – Хочешь по-быстрому? Я вот так встану, а ты давай… Эти подождут… Я от чистого сердца, правда…
Оно и видно было, что от чистого. Рыбачка предлагала единственное, чем владела и что так неистово обороняла, не жалея жизни.
– Спасибо. Но у меня есть… невеста.
В голосе Летиции я ощутил тень улыбки. А ничего смешного тут, на мой взгляд, не было. Со мной такое случалось неоднократно: предлагаешь кому-то самое дорогое, а человеку это совсем не нужно – отмахивается, да еще сдерживая смех…
– Ну и черт с тобой!
Марта отпихнула Летицию, перелезла через борт и скрылась во мраке. Минуту спустя моя питомица обрезала натянутый канат и перекрестила висящую в воздухе водяную пыль.
Я слышал, как девочка прошептала:
– Хоть этим свободу… Храни их Боже.
Сам я сидел возле кормового фонаря и провожал взглядом черный контур баркаса. Вот на нем шевельнулось и раскрылось что-то белое – это поднялся парус. Лодка косо пошла поперек ветра.
– А-а-а, вот вы где, дружище! Заглянул в каюту – там один капеллан. Очень хорошо, наконец-то поговорим без помех!
К нам направлялся Гарри Логан. Бриз трепал ворот его кожаного кафтана.
– А? – крикнул сверху Друа. – Ты мне?
– Нет, приятель. Эпину!
Чтобы ирландец не заметил удаляющуюся лодку, Летиция сама пошла ему навстречу. Они сели под квартердеком, куда не долетали брызги и где не так шумел ветер. Я, разумеется, был тут как тут.
Гарри сразу перешел к делу:
– Капитан рассказал вам про сокровища. Про золото и серебро, которого в тайнике чертова уйма. Мы спрятали в тайнике двадцать сундуков, каждый весом от десяти до двенадцати стоунов. Но Дезэссар не знает самого интересного. – Он наклонился к самому уху Летиции. – Главнейшая часть приза не золото и не серебро. Она хранится в сафьяновом ларе. Пратт лично отобрал и уложил туда самые лучшие ожерелья, кольца, подвески и прочие изделия из драгоценных камней. Хоть по весу это, может быть, всего одна пятидесятая часть клада, но по стоимости – треть, а то и половина. Этот сундучок я французской короне не отдам. Он достанется нам с вами. Мы поделим содержимое пополам. Потому что я испытываю к вам искреннюю симпатию. Что скажете?
Подумав, девочка задала резонный вопрос:
– Зачем вам с кем-то делиться? Из одной лишь симпатии?
Логан рассмеялся:
– Нет, конечно. Штука в том, что в одиночку ларь оттуда не вытащишь. Нужен напарник. Вот я и выбрал вас.
– А почему именно меня? С мичманом и королевским писцом у вас дружба теснее, чем со мной.
– Хотите начистоту? – Гарри положил собеседнику руку на плечо. – Я хорошо разбираюсь в людях. Иначе давно бы уж получил удар в спину. Тысячу раз. Так вот, вы не из тех, кто способен воткнуть приятелю под лопатку нож, даже ради большого куша. Девять людей из десяти это сделали бы, но не вы. Это во-первых. Во-вторых, вы головастый парень, Эпин, схватываете все на лету. А там есть одна загвоздка. Джереми Пратт никого из нас не пустил внутрь пещеры. Он был силен, как бык, и перетаскал сундуки в одиночку. А пещера там ого-го какая, есть где спрятать сокровище. Я потом украдкой наведался туда. И не нашел тайника. Может, вы сообразите, я очень на вас надеюсь… Есть и третья причина. – Здесь он заговорил так тихо, что мне пришлось пролезть меж ними и задрать голову. – Понадобятся ваши медицинские, точнее сказать, аптекарские познания. Вообще-то нас в деле четверо: мы с вами и Клещ с Пронырой. Я не зря приваживал этих паршивцев, они тоже пригодятся.
– Зачем? Там мало двоих?
– Мало. Вы и я, мы вытащим ларь наружу, но потом придется нести его на себе. Нужны «вьючные ослы» – у меня ведь рука порезана. Ни мичману, ни писцу я не доверяю. Я разработал кое-какие меры предосторожности – для этого необходимо, чтобы «ослов» было именно двое. Не беспокойтесь, у меня все продумано.
– Выходит, драгоценности будут поделены на четыре части?
– Ни в коем случае! – зашипел штурман. – Я же говорю, мне нужны ваши медицинские познания. Первый «осел» протащит сундук половину пути, а потом мы предложим ему подкрепиться ромом, в который вы кое-что подсыпете. Ясно? Потом точно так же поступим со вторым. Делить клад на четыре части не придется.
Летиция кивнула:
– Понятно. Раз яд изготовлю я, вина за два убийства тоже ляжет на меня. Это не отяготит ваших взаиморасчетов с Всевышним.
Ирландец смущенно молвил:
– Я же говорю, вы парень головастый. У меня и так, сами знаете, на сей момент отрицательное сальдо.
– Знаю.
– Ну что? По рукам?
И Гарри протянул свою маленькую, цепкую ладонь.
Я был уверен, что моя питомица с возмущением ее оттолкнет. Но Летиция меня удивила – она скрепила зловещий сговор рукопожатием.
– По рукам. Выкладывайте подробности.
На баке пробили восемь склянок. Четыре часа пополуночи.
– Мне заступать на вахту. – Гарри поднялся. – Сделаем так. Через четверть часа поднимитесь на квартердек. Скажите, что я обещал научить вас управляться с штурвалом. Ваша любознательность известна, рулевой не удивится. Я скажу ему, что он может отправляться в койку. Море тут чистое, скалы и мели остались позади. Вы встанете на место рулевого, и никто не помешает нам продолжить разговор…
Я был вне себя от возбуждения. Прыгал у моей питомицы под ногами, взлетал и дергал ее клювом за рукав. Ветер подхватывал меня, отшвыривал в сторону – туда, где кипели пеной волны, но я возвращался, отчаянно работая крыльями. Я надсаживал горло, кричал: «Что с тобой, девочка?! Я перестал тебя понимать! Ты готова принять участие в хладнокровном убийстве?! Не верю!»
В конце концов Летиция подхватила меня и сунула себе под мышку, чтоб я не мельтешил перед глазами.
– Клара, ты мешаешь мне думать. Уймись.
Я тюкнул ее в теплый бок. Тогда она прошептала:
– Я выкуплю его…
Ах, вот что. Ты хочешь из своей доли похищенного сокровища выкупить у Дезэссара пленника? Ударить по голове славного дядюшку Мякиша ты не смогла, тебе проще отправить на тот свет двух несимпатичных особей? Это очень по-женски. Но я не осуждал мою девочку. Разве что совсем чуть-чуть. Я уже говорил, что не придерживаюсь христианской доктрины о недопустимости убийства – как, впрочем, большинство христиан. Если человек мерзавец, без него, как говорится, воздух чище и трава зеленей. Ни мичмана Проныру, ни мэтра Салье мне будет нисколечко не жалко. Но меня заботило другое.
«Неужто ты не понимаешь, что Логан прикончит тебя, как только ты сделаешь свое дело?» – спросил я, путаясь в складках плаща.
– Ты права, Клара. Пора идти…
* * *Десять минут спустя прерванная беседа продолжилась. Логан и Летиция встали у штурвала. Если не считать меня и марсового матроса, кутавшегося в одеяло на верхушке грот-мачты, вокруг не было ни души. Остальных вахтенных штурман отпустил вниз, благо попутный ветер дул ровно, а море опасности не представляло. «Ласточка» сама неслась по волнам, развив скорость узлов в одиннадцать, а то и двенадцать.
– Я не рассказал вам про еще одну сложность, ожидающую нас на Сент-Морице, – говорил ирландец. – Там обитают свирепые дикари, с которыми нам предстоит справиться, прежде чем мы сможем добраться до сокровища.
– Выходит, вы с Праттом их не выдумали? Они действительно существуют?
Логан покосился на нее.
– Тыква рассказал?
– Да. Он был уверен, что вы с Праттом прикончили товарищей, чтоб ни с кем не делиться добычей.
– Честно говоря, я предлагал это капитану. Но упрямец сказал, что он не душегуб. Нет, про дикарей все правда… Когда мы высадились на остров, их было не видно. Они попрятались. И напали на обратном пути, из засады. Это настоящие дьяволы. Огромные, черные, свирепые. Они прикончили всех кроме Джереми, прежде чем ребята успели взяться за оружие. Убили бы и Пратта, но их предводительница велела взять его живьем – он ей приглянулся.
