Рафаэль Абалос - Гримпоу и перстень тамплиера
На рассвете страшный грохот разбудил жителей крепости. Войско барона за ночь добралось до западной вершины и установило гигантских размеров катапульты под крепостными стенами. И еще до полудня огромные боевые машины начали стрелять камнями и огненными шарами по замку герцога Гульфа, да так, что мощные башни и стены содрогались, как от землетрясения. Скалолазы поднялись по выступам, в утренних сумерках сотни солдат и рыцарей полезли вверх по длинным веревочным лестницам. Зажигательные стрелы прорезали небо, как стремительные молнии-убийцы, над крепостью витали тени смерти. Осада твердыни Каменного Круга началась.
Сальетти пошел искать Гримпоу и Вейнель, которые укрылись в донжоне вместе с супругой и маленькими дочками герцога Гольфа, в сопровождении придворных дам и служанок, которые коротали время за разговорами и вышивкой. Сальетти ворвался в залу неожиданно, и все на мгновение замерли, решив, будто случилось самое страшное. Дамы прекрасно понимали, что с ними произойдет, если солдатам барона де Вокко и короля Франции удастся взять крепость, что пощады не будет, и готовы были сами покончить с жизнью, чтобы не попасть в руки дикарей и убийц. Ни одна из женщин не намеревалась бежать по секретным коридорам замка, которые уводили на несколько лье на запад, по направлению к Метцу. Их жизнь прошла в стенах твердыни Каменного Круга, тут было все, что придавало смысл их существованию. Если рыцари были готовы умереть, защищая крепость, женщины собирались последовать их примеру. Они ждали только указания герцога Гульфа, чтобы принять снадобье, которое усыпит их навеки. Поэтому, когда в залу ворвался Сальетти, они подумали, что пришло время проститься с миром.
Перепуганная Вейнель бросилась в объятия Сальетти, чье лицо выражало глубокую печаль.
— Где Гримпоу? — спросил рыцарь.
— В смежной комнате, забавляет малышей рассказами о драконах и прочих чудовищах. Он хотел взять лук и сражаться рядом с тобой, но, слава Богу, мне удалось убедить его, что он еще юн для войны, — ответила Вейнель.
Сальетти отвел Вейнель в угол просторной залы и зашептал:
— Вы немедленно должны бежать. Войско барона почти подобралось к стенам и скоро сровняет крепость с землей.
— Я думала, эта крепость неприступна, — проговорила Вейнель.
— Она и была таковой, но против столь мощных боевых машин, какими обладают барон де Вокко и король Франции, ни за что не устоит.
— А что будешь делать ты? — спросила Вейнель, предчувствуя ответ.
— Мое место рядом с герцогом Гульфом, мы будем биться рядом, как когда-то наши отцы.
— Но ты же погибнешь, вы все погибнете! — Вейнель залилась слезами.
Сальетти нежно погладил возлюбленную по щеке.
— Потому-то вам нельзя оставаться в крепости. Если я паду на этой войне, моя смерть, по крайней мере, послужит славе наших родителей, но ваша с Гримпоу гибель никому не нужна. Вы погибнете зря, секрет мудрецов останется нераскрытым, мудрость не восстанет из пепла и не приведет человечество к грядущему, которое сейчас трудно даже вообразить. Наши отцы знали это, потому они и считали, что настал срок открыть секрет мудрецов, спрятанный древним обществом Уроборос, и таким образом избавиться раз и навсегда от невежества, правящего миром. За свои знания они поплатились жизнью, и только вы с Гримпоу можете довести до конца то, что не удалось им. У вас есть карта Незримого Пути, она поведет вас, как до того вел манускрипт Аидора Бильбикума.
— И куда же нам идти? Мы до сих пор не смогли истолковать карту и не знаем, в какую сторону она указывает, — сказала Вейнель, соглашаясь с доводами Сальетти, хотя ее сердце разрывалось от горя.
— В подвале крепости есть тайный ход, который соединяет замки Каменного Круга между собой и пересекает долину во всех направлениях. Идите на запад, а когда снова выберетесь на поверхность, держитесь того же направления, пока не найдете дороги на Метц. Если выйдете прямо сейчас, то до ночи доберетесь до города. Как только окажетесь там, увидите восьмиугольную башню заброшенной часовни ордена Храма. Притворитесь, что у Гримпоу что-то болит, и спросите, как найти доктора Умиуса Натца. Это близкий друг герцога Гульфа. Вам только нужно сказать, что герцог вас прислал. Вы можете полностью ему доверять.
— А когда мы снова увидим тебя? — спросила Вейнель, снова принимаясь плакать.
— Подождите меня три дня. Если на утро третьего дня я не вернусь, не тратьте времени и отправляйтесь туда, куда укажет карта. Возьми мешочек с золотом, мне он ни к чему, а вас может спасти от неприятностей. А сейчас предупреди Гримпоу и спускайтесь во двор, где вас уже ждут лошади. Я провожу вас до тайного хода, а потом вернусь на стену, — сказал Сальетти.
Гримпоу не мог понять, почему Сальетти решил остаться в крепости в канун осады. У него постоянно вставала перед глазами та страшная картина, которую он видел во сне на постоялом дворе Хромого Хунна. Неужели его другу суждена смерть? Эту картину он видел отчетливо, как песчинки на дне родника: окровавленное тело Сальетти в окружении сотен трупов. Если его друг останется в крепости вместе с герцогом Гульфом и другими рыцарями, то, вероятнее всего, они все вместе погибнут в бою. Но как юноша ни старался убедить Сальетти отправиться дальше на поиски секрета мудрецов, ему так и не удалось изменить решение рыцаря защищать замок, где на протяжении двух веков собирались мудрецы общества Уроборос.
Во дворе грум уже держал за поводья лошадей, едва справляясь с ними, так как животные вырывались, напуганные грохотом и огнем. По стенам бегали лучники, в мгновение ока опустошавшие свои колчаны, а со всех сторон сотни людей выливали ведра воды на пылающие крыши и галереи. Рыцари герцога Гульфа укрепляли стены и башни на западе и уже вели первые рукопашные бои с врагами, которым удалось все-таки забраться наверх при помощи кошек и лестниц. Глухой рев, подобный звериному рыку, время от времени раздавался над замком, а вслед за этим огромный камень или пылающий шар падал на стены и крыши, разбивая их вдребезги.
Они спустились в подвал и шли по длинному и глубокому туннелю, освещенному факелами, пока не добрались до овального грота с высоким потолком, с которого свисали сталагмиты. На полу грота была выложена драгоценными камнями роза ветров, точно такая же, как и в запечатанной комнате, она указывала восемь направлений — и восемь тайных ходов, каждый из ходов вел к одному из восьми замков, окружавших крепость герцога Гульфа, и за пределы долины. Гримпоу недоумевал, кто мог вырыть под землей эти бесконечные дороги, похожие на темные гигантские норы.
— Почему бы всем не убежать по этим ходам и не бросить замок до того, как барон де Вокко и король Франции нападут? — спросил юноша у Сальетти, в последний раз пытаясь убедить того уйти с ними.
— Мой дорогой друг, рыцарь не всегда вправе выбирать себе судьбу, — сказал Сальетти, крепко обнимая Гримпоу.
Затем он подошел к Вейнель и поцеловал ее в губы так, что их дыхание смешалось, словно они желали обменяться душами. Сальетти предчувствовал, что, возможно, это последнее воспоминание о возлюбленной, которое останется у него.
— Вам пора уходить, — произнес он с печалью в голосе, высвобождаясь из объятий Вейнель. — Идите в сторону Метца, всегда на запад. И не забудьте, что если на утро третьего дня я и не приду в дом Умиуса, не ждите меня и отправляйтесь по Незримому Пути.
С этими словами он ударил посильнее лошадей, чтобы Гримпоу и Вейнель не увидели слез, которые навернулись ему на глаза.
Герцог Гульф со своими рыцарями все еще сражался на западной стене, когда Радогиль Курнильдон принес тревожную весть. Ораве наемников во главе с Вальдигором Ростволем — рыцарем, которого одолел Сальетти в последней схватке на турнире замков Эльзаса, — удалось захватить дозорные башни нижней крепости, и они вот-вот возьмут укрепление у ворот, а тогда сотни солдат, что стоят у рва с гигантскими таранами и высокими лестницами, без труда доберутся до верхней крепости.
Сальетти спустился во двор, присоединился к рыцарям (многие из них были тамплиерами) и вместе с герцогом Гульфом направился к нижней крепости, чтобы отбить дозорные башни и укрепление, оберегавшее ворота. Если наемникам Вальдигора Ростволя удастся опустить подъемный мост, нижнюю крепость можно считать потерянной безвозвратно.
Лучники отошли ко второй линии стен, но продолжали сдерживать продвижение нападающих, десятками поднимавшихся по лестницам к дозорным башням; многие из них падали в пропасть, заходясь в воплях ужаса, когда стрелы вонзались им в грудь, в шею или в глаз.
Герцог Гульф приказал открыть небольшую дверцу в стене, и его рыцари с яростью бросились на врага, вздымая мечи и потрясая щитами. Сальетти набросился на противников перед дверцей и одним ударом своей Атенеи разбил несколько шлемов и проломил несколько голов. Рядом с ним рыцари герцога падали от стрел и мечей захватчиков, чьи яростные крики потрясали крепость до основания. Герцог Гульф размахивал клинком, беспощадно отрубая головы врагам, а тамплиер Радогиль Курнильдон с той же яростью прикрывал его спину. Но когда он узнал изображение на родовом щите Вальдигора Ростволя — башня, пересеченная вороньим крылом, — то понял, что это тот самый человек, кому барон де Вокко и король Франции предложили крепости Каменного Круга в награду за победу. Тогда герцог мечом проложил себе путь среди толпы воинов и набросился на Ростволя с таким пылом, что тот споткнулся и упал. Клинок герцога ударил прямо в герб рыцаря, как солнечный луч с затянутого тучами неба. Вальдигор Ростволь, все еще лежа на земле, воспользовался этим мгновением и вонзил свой меч в живот герцогу с такой силой, что его кулак погрузился в щель в герцогских доспехах. Сальетти увидел выпученные глаза Гульфа, изо рта герцога хлынула кровь, и владелец замка упал замертво.
