Иван Любенко - Роковая партия (сборник)
– А что это за гвоздик на веревке болтается? – поинтересовался адвокат, разглядывая один из фотоснимков.
– А шут его знает, прицепился случайно, такой кавардак был в квартире – все вверх дном! – взмахнул руками Поляничко.
Адвокат внимательно подвергал рассмотрению фотографии, потом углубился в чтение протоколов опроса потерпевших и арестованного истопника. Закончил. С удовольствием пригубил из хрустальной рюмочки наливку, закусил кусочком желтого сыра и, не сводя глаз с полицейского чиновника, вполголоса проронил:
– Знаете, Ефим Андреевич, у меня в этом банке имелся вклад, как раз в десять тысяч рублей золотом. Не могли бы вы протелефонировать в сие кредитное учреждение, с тем, чтобы они мой счет удвоили, в точном соответствии с имевшими место обещаниями?
– Потешаться над стариком изволите, Клим Пантелеевич. А если серьезно адресуетесь, то соблаговолите пояснить ваши соображения, – обиженным тоном проронил Поляничко.
– Хорошо. Следуя показаниям потерпевшего, как только преступники ворвались в квартиру, они первым делом связали ему руки и ноги, забрали ключи от хранилища, засунули кляп в рот и отнесли «страдальца» в столовую. Руки ему связали именно этим шпагатом, который, благодаря привязанному и забитому в раму с одной стороны гвоздику, удерживал на стене пейзаж Брюллова. Где-то там и второй собрат валяется. След от него виден и на оборотной стороне картины. А если вы его вставите обратно в отверстие, то, уверяю вас, он зайдет туда как родной. Значит, чтобы сразу связать именно этим шпагатом руки хозяину дома, грабителям прежде было надобно проломить стену, потом снять с обратной стороны картину, оторвать от нее веревку и только потом связать ею руки жертве. Согласитесь, странная последовательность. А другой, насколько я понимаю, веревки в комнате не нашлось, кроме той, что ему спутали ноги. Директор упустил лишь одну мелочь, которая и стала для него роковой, – следовало либо не трогать картину, либо найти другой кусок бечевы… или изменить в показаниях очередность действий грабителей. А теперь его собственные слова обернулись против него самого.
Поляничко нервно стучал пальцами по краю стола, на скулах заходили желваки, гость часто моргал и не находил себе места.
– Получается, что уважаемый господин Бельский – мошенник, инсценировавший ограбление собственного банка? – наконец выдавил из себя сыщик.
– Именно так. Только банк-то не его. Он – всего-навсего директор. Могу предположить, что ревизия покажет недостачу, а сама инсценировка кражи была нужна только для того, чтобы скрыть ранее сделанные им хищения. Преступление тщательно планировалось. Сказка о горцах понадобилась для того, чтобы пустить вас по ложному следу. Так, собственно, и случилось – вы арестовали невиновного истопника. Хотя, конечно, могли бы заподозрить и старшего кассира. Алиби его тоже с изъянами: синематограф находится в двух минутах ходьбы от банка и снимаемых им комнат. За время сеанса можно было незаметно выйти, тем же путем проникнуть вначале к соседу, затем ограбить банк и вернуться на сеанс. Тогда ему необходимо было бы обязательно скрыть свое лицо. А Бельский говорит, что нападавшие лиц не скрывали. Поэтому версию с Воропаевым я отмел сразу.
– Да, Клим Пантелеевич, опять я потерпел полнейший афронт. Позволю откланяться, надобно скорее начальство обрадовать. А насчет банка не беспокойтесь. Купцы свое слово всегда сдержат – Алафузовы тем паче.
Суетливо одевшись, Поляничко попрощался с адвокатом и вышел на улицу. Весна возвращала городу тепло, громкие стаи перелетных птиц и непролазную грязь. Ефим Андреевич вдохнул полной грудью свежий мартовский, немного прохладный воздух и неторопливо направился в обратный путь. За ним, подгоняемые легким южным ветром, плыли по синему небу огромные, как глыбы мрамора, облака.
Серый монах
Яркое весеннее солнце, лишенное тепла за долгие зимние месяцы, вновь набирало силу, отражаясь в окнах ставропольских обывателей и витринах дорогих магазинов Воронцовской улицы. «Ювелирный салон» Ицхака Ароновича Лейба, несмотря на удобное для торговли время, посетителей не принимал.
В слабо освещенном торговом зале, на диване и частью на стульях, расположились: сам хозяин заведения, его управляющий – Петр Иванович Абрикосов, молодая приказчица – Ольга Капелька и помощник начальника сыскной полиции Антон Филаретович Каширин с двумя нижними чинами. В углу комнаты, не вмешиваясь в ход расследования, с отрешенным видом, на старом венском стуле, сидел присяжный поверенный Ардашев и от нечего делать разглядывал на потолке паутину. Атмосфера была накалена до предела.
Тридцатипятилетний Антон Филаретович Каширин, замещающий внезапно захворавшего Поляничко, сразу понесся с места в карьер.
– Итак, господин Абрикосов, при каких обстоятельствах вы обнаружили пропажу поступивших вчера ювелирных изделий? – стараясь придать голосу начальственную надменность, постукивая папиросой о коробку «Явы», полицейский в который раз задавал один и тот же вопрос управляющему.
– Как я вам уже объяснял, утром, ровно в восемь я открыл магазин и прошел к витринному столу. В его запертом отделении хранились полученные вчера от курьера с московского поезда ювелирные изделия, заказанные нашими клиентами. Ящик с коробкой валялись на полу. Каких-либо следов взлома наружных дверей не было. Содержимое сейфа осталось нетронутым. В этом вы легко можете убедиться самостоятельно, замок – на подоконнике.
– Это я уже слышал. Вы мне поясните, почему вы не убрали ценности в сейф, как того требует порядок? – не унимался Каширин.
– Я позволю вмешаться, – встав со стула, проговорил хозяин заведения. Видите ли, господин полицейский, лишь я один знаю код, да и ключ от сейфа только у меня. Каждый раз после закрытия мы убираем в него все драгоценности. Так поступили и на этот раз. Но поезд с курьером пришел около девяти часов вечера, когда меня в магазине уже не было, поэтому Петру Ивановичу ничего не оставалось, как положить товар в ящик стола и замкнуть. Слава богу, содержимое сейфа осталось в целости и сохранности. Все-таки немцы умеют изготавливать надежную технику. Да и на случай кражи или пожара мы застрахованы в Южно-российском товариществе «Братьев Астоцких».
– Кто, позволю поинтересоваться, кроме вас, уважаемый Ицхак Аронович, имел ключ от входной двери? – выпустив в потолок струю ароматного дыма, допытывался сыщик.
– Только Петр Иванович.
– Ну, вот что, господа. Давайте поставим все точки над i. Если снаружи проникнуть никто не мог, а управляющий был последним, кто покинул торговый зал, и первым, вошедшим в него утром, то, к величайшему моему сожалению, я вынужден провести обыск в квартире господина Абрикосова. Ведь именно он является единственным подозреваемым по этому делу, ну и затем, как говорит полицмейстер, я предъявлю corpus delicti[3], – потирая руки в предчувствии скорой развязки, закончил Антон Филаретович.
– А может, не стоит так спешить? Мне, например, до сих пор непонятно: кто, кроме приказчицы, управляющего и хозяина магазина, мог знать о прибытии курьера с дорогостоящей посылкой? – откуда-то из полумрака донесся спокойный голос Ардашева.
– Я только что сам хотел задать этот вопрос. И вообще, на каком основании вы здесь находитесь? Начальник мой, добрая душа, все вам прощает. А я эти штучки, адвокатские, терпеть не собираюсь. Слава богу, тут пока еще не судебное заседание, – горячился сыщик.
– Господин Ардашев пришел по моей просьбе. Поскольку потерпевшей стороной в этом деле являюсь я, то позвольте мне решать, кому в моем магазине надлежит находиться, уважаемый господин полицейский, – возмутился Лейб. – Что же касательно вашего вопроса, то все наши заказчики были оповещены, что именно сегодня они могут получить желаемые изделия. А их было пятеро: госпожа Дробязина ждала перстень с зеленым брильянтом от фирмы «Бушерон»; господин Завадовский, преподаватель здешней гимназии, заказал золотую брошь в виде паука от Картье; настоятель Евдокиевской церкви, что на Ташле, – серебряный крест с лазуритами; городская управа – золотую цепь от Тиффани для подарка нашему достопочтенному садовнику Новаку к его шестидесятилетию. Ну и, наконец, офицер Самурского пехотного полка, штабс-капитан Мазаев, собирался приобрести два обручальных кольца для него и моей служащей. Увы, Оленька, вынужден раскрыть секрет вашей будущей помолвки раньше времени, – извинительным тоном обратился к подчиненной хозяин магазина.
– Значит, все эти люди должны сегодня прийти за покупками? А кто не придет, тот и есть злоумышленник? – размышлял вслух Каширин. – Тогда так, обыск на квартире Абрикосова временно отменяется. Всех попрошу остаться здесь, и давайте дождемся ваших визитеров, кроме, естественно, батюшки и представителя городской управы, кои вне подозрений. – Полицейский подошел к массивной входной двери и открыл ее вставленным изнутри ключом.
