Сюзанна Грегори - Чума на оба ваши дома
Она бросилась прочь из кухни, прежде чем Бартоломью успел что-либо ответить. Брат рванулся за ней, и со двора донесся его голос: он пытался образумить сестру. В душе у Бартоломью бушевала настоящая буря — гнев, горе, обида, облегчение. Все зашло слишком далеко. Многие недели он терзался беспокойством за Филиппу и испытал много душевных мук, не желая подвергнуть опасности своих родных, когда ему было необходимо кому-то довериться. Теперь же в течение нескольких часов его вера в родных и в Филиппу пошатнулась. Мало-помалу, по мере того как он осмысливал все услышанное, его смятение оборачивалось холодным гневом. Он решительно поднялся и протянул руку к плащу. Кинрик наблюдал за хозяином с тревогой.
— Я иду к Освальду, — сказал Бартоломью. — Быть может, там я узнаю правду.
— Нет! — сорвался со своего места маленький валлиец. — Не делайте глупостей из-за того, что вас расстроила женщина. Вы же знаете, что сэр Освальд причастен к этому. Чего вы добьетесь стычкой с ним?
На лице Бартоломью заиграла свирепая улыбка, от которой Кинрик попятился.
— Стычка — единственный способ вернуть себе покой. Это гнусное дело лишило меня друзей, родных, а теперь, похоже, и всего того, что было у нас с Филиппой.
Он круто развернулся и вышел, оставив слугу ломать голову над тем, что же ему делать.
* * *Зевающий подмастерье отворил ворота городской конторы Стэнмора. Он сообщил, что все еще спят, и предложил гостю подождать на кухне. Бартоломью и ухом не повел и направился в каминную. Эта просторная комната, расположенная за залом на втором этаже, служила Стэнмору кабинетом, где хранились все его записи о купле и продаже, а также мелкая наличность. Как Бартоломью и ожидал, дверь оказалась заперта, но он знал, что запасной ключ хранится в потайном кармашке за одним из гобеленов, которыми задрапирована стена зала. Он отыскал его, отпер дверь и вошел.
Стэнмор был крайне скрупулезен в ведении дел, и записи обо всех сделках аккуратно хранились в пронумерованных свитках на полках. Бартоломью принялся проглядывать их, одни кидая на пол, другие сваливая на столе. Он и сам не знал точно, что ищет, но врач успел изучить зятя достаточно хорошо, чтобы быть уверенным — если тот вел какие-то дела с людьми из университета, о них должны остаться записи.
— Мэтт! Что ты делаешь?
На пороге стоял Стивен Стэнмор в ночной рубахе. Наверное, подмастерье разбудил хозяина и сказал, что его ждут. Бартоломью не обратил на него никакого внимания и продолжил обыск. Он обнаружил, что два года назад пансион Бенета приобрел у Стэнмора партию одеял, за которые расплатился не скупясь. Стивен некоторое время смотрел на него, затем исчез. Вернулся он вместе с Освальдом Стэнмором, а следом показался заспанный Ричард — впрочем, весь сон слетел с юноши, едва он увидел, что его дядя переворачивает вверх дном отцовский кабинет. Должно быть, они решили не возвращаться в Трампингтон по темноте и остались ночевать у Стивена.
— Мэтт? — изумился старший Стэнмор. — Что тебе нужно? Может быть, я могу тебе помочь?
Бартоломью помахал свитком у него перед носом.
— Я ищу записи о делишках, которые ты крутишь с людьми из пансиона Бенета, — проскрежетал он. — Улики, которые доказывают, что ты причастен к убийству моих друзей и коллег.
Стивен побелел, а Ричард разинул рот. Стэнмор шагнул к нему.
— Мэтт! О чем ты?
Бартоломью сверкнул глазами.
— Довольно лжи! Где они, Освальд? Где документы, в которых написано, за сколько ты продался?
Стэнмор остановился как вкопанный, и на его лице забрезжило понимание.
— Я не знаю, о чем ты, — проговорил он, но голосу его недоставало убедительности.
Бартоломью угрожающе двинулся на него.
— Позапрошлой ночью я подумал, что ты подоспел мне на выручку очень вовремя! Ты знал о нападении, потому что твои сообщники из пансиона Бенета готовили его вместе с аббатисой монастыря Святой Радегунды! Зачем же ты утруждал себя, Освальд? Или совесть не позволяет убивать родственников?
Дверь распахнулась, и на пороге вырос Хью с арбалетом наперевес. Он увидел, что Бартоломью угрожающе надвигается на хозяина, чернее тучи от гнева, и без колебаний спустил тетиву. В тот же миг Ричард закричал, а Стэнмор бросился вперед и толкнул управляющего, так что стрела, не причинив никакого вреда, впилась в потолок. Хью принялся перезаряжать арбалет, пока Бартоломью потрясенно хлопал глазами. Он знал управляющего с самого детства, и все же тот без размышлений выстрелил в него. Неужели чума и университетский заговор так изменили их жизни?
— Не надо, Хью, — сказал Стэнмор, пытаясь сделать вид, что владеет положением. — Пожалуйста, оставь нас.
Хью явно собирался возразить, но Стивен грубо взял его за плечо, вытолкал из комнаты и закрыл дверь. Ричард не сводил глаз со стрелы, которая засела в деревянном потолке и все еще дрожала. Стэнмор утратил свою обычную уверенную манеру держаться и упал в кресло, а Ричард со Стивеном подошли и встали за спинкой. Бартоломью внезапно обратил внимание на сходство этих троих. Освальд и Стивен всегда были на одно лицо, а Ричард походил на более молодую их копию, без седеющей бороды.
Не сводя взгляда со Стэнмора, сидевшего в кресле повесив голову, Бартоломью осторожно отступил в другой конец комнаты, откуда мог видеть всех троих сразу.
Молчание нарушил Ричард.
— Ты ошибаешься, — сказал он прерывающимся голосом. — Отец никогда не позволил бы им причинить тебе зло. Он всегда твердо давал им это понять.
Стэнмор, похоже, взял себя в руки. Он сделал шурину знак сесть рядом с ним. Бартоломью отказался и ждал стоя, напряженный и настороженный. Стэнмор глубоко вздохнул и заговорил, временами так тихо, что Бартоломью приходилось напрягать слух, чтобы расслышать.
— Все началось примерно год назад, — сказал он. — Тебе известно, что я содержу в городе собственную сеть осведомителей? В общем, до меня дошли сведения, что оксфордцы предприняли некоторые шаги, чтобы ослабить здешний университет, но я решил, что это просто заевшиеся ученые от безделья маются дурью. Может быть, так оно и начиналось, но за год положение, похоже, стало более серьезным. Пошли разнообразные слухи о шпионах, тайных посланиях и прочем в том же духе. Потом начали умирать люди: те двое, что отравились устрицами, потом мастер Кингз-холла, всего трое. В общем, стало ясно, что зреет какой-то заговор, который должен нанести удар по университету через самых его влиятельных членов — профессоров и мастеров колледжей.
Он умолк и принялся разглядывать свои ногти. Бартоломью нетерпеливо ждал.
— Прошлой весной ко мне пришел Барвелл и сказал, что пансионы основали секретный комитет для расследования этого вопроса. Смерти в колледжах продолжались, и в пансионах предполагали, что колледжи кишат шпионами Оксфорда. Представители пансионов считали, что Оксфорд своими нападками на колледжи может вынудить возможных жертвователей — например, епископа Нориджского и Эдмунда Гонвиля — отказать Кембриджу в деньгах, когда у них создастся впечатление, будто колледжи погрязли в скверне. В группу представителей пансионов не входило ни одного человека из колледжей, потому что они не знали, кто честный человек, а кто шпион. Понимаешь?
Бартоломью тревожно кивнул.
— Представители пансионов решили также принять некоторых заслуживающих доверия горожан. Пансионы бедны, в отличие от колледжей, которые существуют на пожертвования и пользуются поддержкой короля, а чтобы организовать сеть шпионов, нужны деньги. Меня вместе с еще пятерыми купцами включили в группу потому, что мы ведем много дел с университетом и его благополучие — в наших интересах. В общем, мы снабжали их деньгами, а они заботились о том, чтобы у нас была клиентура. Невинные отношения.
— Они оказались не столь невинными для Августа, сэра Джона и Элфрита, — холодно ответил Бартоломью.
Стэнмор вскинулся.
— Для отца Элфрита? Он умер от чумы.
— Его отравили, — без обиняков сказал Бартоломью.
Во взгляде Стэнмора отразилось недоверие.
— Я не знал, — произнес он. — Но я не договорил, Мэтт. Некоторое время казалось, что наша агентурная сеть действует довольно успешно, потому что смерти прекратились. Затем, без предупреждения, все началось сначала. Умерли двое профессоров из Валенс-Мария-холла, сэр Джон совершил самоубийство, потом поползли слухи о коммонерах, которых убили из-за его печати. Мы регулярно устраивали тайные собрания, чтобы выяснить, что происходит. В последние несколько месяцев самые серьезные опасения нам внушал Майкл-хауз. Там происходит нечто такое, чего никто из нас не понимает. Возможно, заговор против университета исходит от вашего колледжа.
Он взглянул на Стивена; тот кивнул в знак согласия. Бартоломью сохранял безучастный вид, хотя в мыслях у него царил полнейший сумбур. Элфрит рассказывал ему, что смерти были в Кингз-холле, Клере и Питер-хаузе, а затем, после долгого перерыва, в Валенс-Мария-холле и Майкл-хаузе. Сказанное Стэнмором совпадало с тем, что говорил Элфрит; быть может, намерения его зятя все же были чисты?
