Клод Изнер - Маленький человек из Опера де Пари
Виктор не мешкая устремился к круглой платформе, уже набиравшей обороты вращения. Беглец оседлал корову, Виктор вцепился в кролика-переростка, Оноре следом за ними вскочил на гигантскую крысу и завопил своим:
— Эй, Огюст! Да, ты, Защитник Камарга! Запрыгивай скорей на слона! А ты, Роже, Угорь из Пуату, — на зебру! Лулу, Пепе, Железные Сестрички, в вашем распоряжении крокодил и страус, а вы, близнецы, Мушкетеры Лотарингии, караульте этого негодяя на земле, да смотрите, не упустите его, если вздумает удрать!
Жозеф, тоже добежавший до карусели, на несколько мгновений замер в растерянности, не в силах выбрать себе скакуна, но наконец решился укротить свирепого вида буйвола. Когда карусель раскрутилась в полную силу, заработал духовой орган, и победоносно грянули фанфары, перекрыв визг железа и оглушительный шум на «русских горках» по соседству.
Не обращая внимания на крики и ругань распорядителя аттракциона — тот носился вокруг карусели и рвал на себе волосы, — Оноре, его друзья-силачи, Виктор и последним Жозеф принялись перебираться с одного «скакуна» на другого, то и дело теряя равновесие и хватаясь за прочих животных из папье-маше, сидя верхом на которых, малышня размахивала длинными прутьями, предназначенными для того, чтобы срывать разноцветные кольца, прикрепленные на дощечках по ободу карусели.
Крепко обняв свою скаковую корову за шею, беглец закрыл глаза, и перед его мысленным взором мелькали сцены свадебного гулянья на озере Францисканцев в Булонском лесу, бурной килевой качки, устроенной на лодке Жоашеном Бланденом, и лицо Тони Аркуэ, барахтающегося в воде… Движение и шум его оглушили.
Наконец распорядитель аттракциона изо всех сил налег на рычаг, и карусель резко остановилась — вся команда Оноре Селестена тотчас посыпалась на помост, как кегли, к великой радости детворы. Беглец, очнувшись, стремительно соскочил с карусели, оставив в дураках Мушкетеров Лотарингии, и растворился в толпе. И он непременно ушел бы от погони, если бы мальчуган в берете и с леденцом на палочке не поставил ему подножку. Беглец упал на четвереньки, хотел подняться, но азиат лет пятидесяти-шестидесяти молниеносно прижал его к земле коленом и парализовал болевым захватом, а пути к дальнейшему бегству быстро перекрыли долговязый щеголь в пальто и перчатках сливочного цвета и задыхающийся темноволосый мужчина в простом костюме.
— Браво, месье Мори, блестящая демонстрация ваших талантов! Господа силачи обзавидуются. Вы, кстати, изволили опоздать на десять минут, и я назначил вам встречу вовсе не здесь, а у карусели с кошками, но все хорошо, что хорошо кончается. Что до вас, месье Легри, вам стоит принять участие в марафоне на ближайших олимпийских играх. Ах, вот и вы, месье Пиньо, да только праздник уже окончен.
— Клянусь, ни… когда… никогда больше не сяду на карусель… и вообще их нужно запретить… детей туда не пускать… — отчаянно борясь с тошнотой, прохрипел Жозеф и, увидев наконец, кто распростерт перед ним на земле, выпалил: — Это же он!
Кэндзи и инспектор Вальми подняли Ламбера Паже на ноги. Он стоял, пошатываясь, с блуждающим взором, странно улыбался в пространство и не оказал ни малейшего сопротивления, когда двое полицейских надевали на него наручники.
— У этого человека шок, ему нужна медицинская помощь, — забеспокоился Виктор.
— Боже мой, какое благородство! — проворчал Кэндзи.
— Вы же сами говорили: «Мучить преступника — значит уподобиться ему», — напомнил тестю Жозеф.
Японец лишь мрачно покосился на него.
— Отведите этого негодяя в изолятор на набережной Орфевр, — приказал инспектор Вальми подчиненным. — Когда он придет в себя, я его допрошу. А вас, господа, я приглашаю вон в то заведение на другом краю площади — приведем себя в порядок, выпьем чего-нибудь освежающего и потолкуем… Э нет, уважаемые силачи, мы обойдемся без вас. Можете вернуться к вашим кулачным боям на радость почтеннейшей публике.
Разочарованный Оноре Селестен сделал знак собратьям возвращаться на ярмарку. Виктор, когда вся команда понуро побрела восвояси, сунул им несколько монет за труды.
— Лихо отплясывают! — пробормотал под нос Мельхиор Шалюмо, созерцая телодвижения четырех лже-черкешенок, исполняющих неистовый танец под безумную музыку вокруг абрека в кафтане с газырями. Краем глаза, однако, человечек не забывал следить за тем, что происходило на площади.
«Вот и всё, любезный Паже, игра окончена. Больше ты не будешь меня эксплуатировать. Твоя ничтожная жизнь прервется здесь, в разгар праздника, а моя только начнется! О Всемогущий, не знаю, как Тебя благодарить!»
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Вечер того же дня
За столиком в биллиардном зале кафе пригорода Сент-Антуан четверо мужчин молча смотрели каждый в свой бокал с мятной водой. Наконец инспектор Вальми опустил в воду соломинку, освежил горло и нарушил молчание:
— Прежде всего, господа, я попросил бы вас поведать, какова ваша роль в череде известных нам убийств. — И в его голосе прозвучала угроза.
— О чем вы? — разыграл недоумение Виктор. — Мы вообще не имеем к этому никакого отношения!
— Шутить изволите? — Огюстен Вальми достал из кармана потрепанный блокнот. — Господа, эти записи касаются вас. Здесь зафиксированы все ваши действия, связанные с упомянутыми мною преступлениями, так что я не потерплю возражений.
— Могу я взглянуть на ваши записи? — нахмурился Виктор.
— Нет. Я сам зачитаю их специально для месье Мори — ему будет весьма любопытно узнать о ваших деяниях. Итак, пятого апреля я неожиданно для себя встретил месье Легри у квартиры месье Розеля, фотографа. Месье Легри принял меня за полного идиота и наплел таких небылиц, что я насторожился, а затем пришел к выводу, что он затеял некое новое расследование, и решил не упускать его из виду. Восьмого апреля месье Легри учинил допрос месье Марсо, вахтеру служебного хода Опера, а затем докучал бывшему старшине пожарных театра, месье Рике, выпытывая адрес мадам Фералес, вдовы одного из сотрудников этого заведения. Во второй половине того же дня его верный помощник, уважаемый месье Пиньо, заявился к безутешной вдове в гости с вопросами. Десятого числа наши доморощенные детективы завтракали в ресторане на озере Францисканцев. Двенадцатого месье Легри отправился в Опера, но вместо того чтобы насладиться музыкой, побеседовал там с княгиней Максимовой, после чего устроил обыск в жилище оповестителя по имени Мельхиор Шалюмо. Тринадцатого месье Легри побывал в архиве редакции «Пти журналь», где изучил статью, посвященную ядовитым растениям. Пятнадцатого к месье Легри на улицу Фонтен явился месье Паже, и они вместе уехали на фиакре — я, к сожалению, не смог за ними проследить из-за крайне затрудненного дорожного движения. Вечером господа Легри и Пиньо стремительно совершили покупки в детском отделе «Магазэн дю Прентан» и устремились в «Фоли-Бержер». Там, месье Мори, вы присоединились ко мне, так что остальное вам известно. Восемнадцатого я обнаружил их на Тронной ярмарке — господа присутствовали на сеансе гадания, проводившемся некой Королевой Маб. А сегодня… вы и так в курсе, чем все закончилось, месье Мори. — Огюстен Вальми захлопнул блокнот и приник к бокалу с водой.
— Да уж, дела… — проворчал Кэндзи. — Я знал об их приключениях в Катакомбах, но это!.. И подумать только — у одного уже есть дочь и еще один ребенок на подходе, а второй скоро впервые станет отцом! Да у вас нет никакого понятия о долге перед семьей, господа! Хуже того — вы лжете, вы обманываете доверие близких, вы ставите их жизнь под угрозу! Вы хоть осознаёте, до чего может довести ваше неблагоразумие?
— Любая авантюра неблагоразумна, но без авантюр не жизнь, а скука смертная, — буркнул Жозеф.
— Если работа в книжной лавке навевает на вас тоску, посвятите себя без остатка сочинению своих пошлых романов-фельетонов! — взорвался Кэндзи. — Не представляю, как вы будете сводить концы с концами, имея двоих детей на руках!
— Мои романы-фельетоны приносят мне… — Жозеф осекся, рассудив, что выбрал неподходящий момент для душевных излияний.
Виктор же понял, что дальше нужно действовать осторожно.
— Что ж, Кэндзи, вы совершенно правы, и я прошу прощения: снова не смог устоять перед очередной загадкой. Но отныне — клянусь! — никаких авантюр, никаких расследований! — Говоря это, он скрестил пальцы за спиной. — Инспектор, позвольте выразить вам восхищение: мы ни на секунду не заподозрили, что находимся под наблюдением. — И с невинным видом добавил: — Проявите великодушие, удовлетворите наше любопытство: когда вы раскрыли всю подноготную этой истории?
Огюстен Вальми пристально уставился на него:
— А вам, стало быть, известна не вся подноготная?
— О нет. Прежде всего я даже не догадываюсь о мотивах убийцы.
