Клайв Касслер - Гонка
— Похож на того, кто проехал всю страну в товарном вагоне?
Техасец с улыбкой сомнения словно прочел мысли Белла.
Белл улыбнулся ему в ответ.
— А вы как считаете?
— По мне, так он скорей ехал на подушках, — ответил Хэтфилд, используя выражение бродяг, обозначающее «ехать в спальном вагоне». — И лишь последнюю сотню миль — железной дорогой.
— Совершенно верно, — согласился Белл, которому часто приходилось ездить в товарных вагонах, расследуя дела под прикрытием. — Он недостаточно грязен.
— А может, какая-нибудь одинокая фермерская жена вымыла его в поилке для лошадей?
— Может, и так.
Техасец свернул сигарету, выдохнул голубой дым и заметил:
— Не перестаю гадать, что скажет мисс Джозефина. Согласилась бы она выйти замуж за Уайтвея, если б знала, что Селер жив?
— Думаю, это зависит от того, что они значат друг для друга, — ответил Белл.
— Что нам с ним делать, босс?
— Посмотрим, что будет делать он, — ответил Белл, гадая, может ли чудесное воскрешение Марко Селера объяснить загадочные слова Гарри Фроста «Вы не представляете, что они задумали».
* * *Марко Селер вышел из вагона Белла вымытый, выбритый и намазанный бриллиантином. Его черные волосы блестели, щеки стали гладкими, кончики усов были лихо закручены. Усы самого Белла дрогнули в еле заметной улыбке, когда он переглянулся с Уолтом. Остроглазый Техасец тоже заметил, что гладко выбритые щеки Селера чуть светлее носа и подбородка. Разница почти незаметная, но они искали признаки фальши и вот нашли: недавно Селер носил бороду.
Джозефина удивилась, увидев Селера живым. Она сказала, что не переставала надеяться, что он каким-то образом уцелел. Когда он рассказал свою историю, она взяла его за руку и сказала:
— Ах, бедняжка.
Белл подумал, что она как будто рада его видеть, но она сразу перешла к ходу гонки.
— Ты не мог выбрать лучшее время, чтобы появиться, Марко. Мне нужна помощь, иначе аэроплан не будет летать. Он очень изношен. Я попрошу мужа заплатить тебе.
— Не нужно, — галантно ответил Селер. — Я буду работать бесплатно. В конце концов, в моих интересах, чтобы моя машина выиграла гонку.
— Тогда вам лучше взяться за работу, — сказал Белл. — Погода улучшается. Вайнер из бухгалтерии только что объявил: мы вылетаем в Палм-Спрингс.
Помня, что Исаак Белл следит за ним, как ястреб, Селер терпеливо ждал возможности увидеться с Джозефиной наедине. Они сумели поговорить только после прибытия в Палм-Спрингс. Лишь утром, когда они заправляли машины для короткого перелета в Лос-Анджелес, он решился говорить. Они вдвоем заливали бензин в бак, а механики вместе с полицией очищали поле от зрителей.
Первой заговорила Джозефина.
— Кто сгорел в огне?
— Я нашел тело бродяги в развалинах. Теперь Платова не существует.
— Он был уже мертв?
— Конечно. Бедный старик. Они все время умирают. А ты что подумала?
— Я не знаю, что думать.
— Может, тебя смутило замужество?
— Что ты хочешь сказать?
— Каково это? — насмехался Марко. — Каково быть миссис Престон Уайтвей?
— Я отложила «медовый месяц» до конца гонки. Ты же знаешь. Я говорила, что так сделаю.
Марко пожал плечами.
— Комическая опера.
— Я ничего не знаю об опере.
— Комическая опера — очень смешно, как водевиль.
— Мне совсем не смешно, Марко.
— А по мне, это стоит выстрела.
— Какого выстрела? Почему?
— Если с Престоном Уайтвеем что-нибудь случится, ты унаследуешь его газетную империю.
— Мне не нужна его империя. Я просто хочу летать на аэропланах и выиграть гонку. — Она посмотрела ему в лицо и добавила: — И быть с тобой.
— Наверно, я должен радоваться, что твои чувства не переменились.
— Что станет с Престоном?
— О, теперь мистер Уайтвей уже Престон?
— Я не могу звать своего мужа «мистер Уайтвей».
— Да, пожалуй, нет.
— Марко, в чем дело? К чему ты ведешь?
— Я просто гадаю, будешь ли ты помогать мне.
— Конечно… Но что значит «если с Престоном что-нибудь случится»?
— Допустим, Гарри Фрост, твой спятивший ревнивый бывший муж, убьет твоего нового мужа.
— Что ты болтаешь?
Марко отвернул рукав ее блузки, открывая перевязанную рану, оставленную пулей.
— Ничего такого, чего ты уже не знала бы об этом человеке.
Глава 38
Яркие, веселые ярмарочные балаганы воздвиглись близ Поля Домингеса, к югу от Лос-Анджелеса; дела шли превосходно благодаря четверти миллиона зрителей, которые явились приветствовать последних двух участников гонки на Кубок Уайтвея и утром проводить их в Сан-Франциско.
Юстас Уид занемог от страха перед неизбежным приказом испортить горючее в аэроплане Исаака Белла, и ему совсем не хотелось идти на ярмарку. Но мистер Белл сказал: «Работа без развлечений превращает человека в тупицу». Он подкрепил это наблюдение пятью долларами на аттракционы и строгим приказом не приносить сдачу. Друг мистера Белла, парень не старше Юстаса по имени Дэш, который постоянно вертелся поблизости и с самого Иллинойса делал ставки на исход гонки, вместе с Юстасом вышел с железнодорожной станции, пообещав, что они позже вернутся в поезд поддержки.
Юстас сбил бейсбольным мячом пять деревянных молочных бутылок и получил за это плюшевого медвежонка. Он как раз прикидывал, не отправить ли его Дэйзи почтой или вручить лично, когда беззубый старый зазывала, протянувший ему медвежонка, хриплым шепотом сказал:
— Твой выход, Юстас.
— Что?
— Завтра утром. Брось в бензобак Белла перед полетом.
— А если он заметит?
— Держи в ладони, заполняя бак, и он не заметит.
— Но он очень осторожен. Он может меня увидеть.
Беззубый старик дружески потрепал Юстаса по плечу:
— Послушай, Юстас, я не знаю, к чему все это, и не хочу знать. Вот только парни, которые велели передать тебе это, очень плохие. Поэтому мой совет: как бы ни был осторожен Белл, он ничего не должен увидеть.
Посреди ярмарки вертелось колесо обозрения. Футов восемьдесят высотой. Юстас задумался, оставят ли Дэйзи в покое, если он поднимется наверх и покончит с собой, прыгнув вниз. И тут показался Дэш.
— Что случилось? Проигрался? Вид у тебя несчастный.
— Все хорошо.
— Эй, ты выиграл плюшевого медведя.
— Для моей девушки.
— Как ее зовут?
— Дэйзи.
— Слушай, если ты на ней женишься, она будет Дэйзи Уид, — пошутил Дэш, словно это была совершенно новая мысль. Потом спросил, голоден ли Юстас, и настоял на том, чтобы угостить его сосиской и пивом. Юстас словно ел опилки и пил уксус.
Двое мужчин с недобрыми лицами и темными кругами под глазами ждали Исаака Белла у вагона-ангара «особого» поезда «Американского орла». Они были в шляпах с широкими вислыми полями, в рубашках с грязными воротничками, в болтающихся на шее галстуках-самовязах и в просторных темных костюмах, под которыми выпирали кобуры. У одного рука была на перевязи, значительно более свежей, чем его рубашка (как и повязка на лбу его спутника). Детективы-механики внимательно наблюдали за ними, что двое принимали с мрачной невозмутимостью.
— Помните нас, мистер Белл?
— Григгз и Боттомли. Вы словно под локомотив попали.
— И чувствуем себя так же, — признался Григгз.
Белл пожал им руки — Боттомли из-за перевязи левую и сказал детективам-механикам:
— Все в порядке, парни, это Том Григгз и Эд Боттомли, полицейские с Южно-Тихоокеанской железной дороги.
Ван дорны сверху вниз смотрели на железнодорожных полицейских, которые обычно представляют собой самый низ системы сыска, но Белл добавил:
— Если помните крушение в Глендейле, Григгз и Боттомли тогда помогли распутать дело. Что такое, парни?
— Мы слышали, что вы ван дорн, который ведет дело Джозефины.
Белл кивнул.
— В газетах об этом не пишут, но так и есть. И, судя по вниманию к вам медиков, у меня странное ощущение, что вы недавно столкнулись с Гарри Фростом.
— Эд точно попал в него, — сказал Григгз. — В живот. Но он даже не замедлил шаг.
— На нем защитный жилет.
— Я о них слышал, — сказал Григгз. — Но не знал, что они и правда есть.
— Теперь мы это знаем, — подхватил Ботгомли.
— Где это произошло?
— В Бербанке. Диспетчер сообщил нам, что кто-то грабит ремонтную мастерскую. Когда мы туда приехали, этот тип заполнял грузовик. И открыл огонь. Мы ответили. Он пошел прямо на нас, ударил меня по голове и прострелил Тому руку.
— К тому времени как мы пришли в себя, он исчез, — сказал Ботгомли. — Грузовик нашли утром. Пустой.
— Что он забрал?
— Пять пятидесятифунтовых ящиков с динамитом, несколько взрывателей и моток запального фитиля.
