Лора Роулэнд - Интимный дневник гейши
Чем больше Рэйко узнавала о Глицинии, тем менее привлекательной казалась ей проститутка. Не врожденная ли порочность стала причиной ее смерти? Однако описанные Юей события произошли давным-давно и не имели никакого отношения к убийству правителя Мицуёси.
— Мы, девушки, были счастливы, когда ее отослали назад в квартал удовольствий, — мстительно улыбнулась Юя.
— Как же получилось, что Глициния вновь попала в Ёсивару? — Рэйко хотела узнать всю историю до конца. Возможно, она сможет предъявить Юю сёгуну в качестве свидетеля, чьи показания о жизни Глицинии обесценят дневник и тем самым восстановят доброе имя Сано.
— Хозяин свел Глицинию со знакомыми торговцами. Она с ними спала за большие деньги. Но в Глицинии проснулась жадность. Однажды ночью один богатый торговец вином привел ее к себе домой, и когда он уснул, она стащила коробку с золотыми монетами и сбежала. На следующее утро он обнаружил, что нет ни ее, ни золота, и заявил в полицию. — Юя пожала плечами, оставив недосказанным конец этой истории, обычной для женщин-преступниц, приговоренных к Ёсиваре.
— Больше ты не видела Глицинию? — спросила Рэйко. Юя кивнула, но в ее взгляде проскользнула некая недосказанность, и у Рэйко забилось сердце. — Ты видела ее недавно?
— Сама не видела, но сюда она приходила. Я была в этой комнате с посетителем, когда ночной сторож провел кого-то в дом. — Юя смущенно заерзала. — Это были хозяин и Глициния. Я узнала их по голосам.
— Когда это было? — От предвкушения у Рэйко перехватило дыхание.
— Три дня назад.
Рэйко охватило пьянящее чувство полета, которое всегда сопровождало успешный ход расследования. Глициния побывала здесь после исчезновения из Ёсивары! Мелькнул первый след, оставленный проституткой.
— Как зовут твоего хозяина? — Рэйко не терпелось установить личность человека, возможно, замешанного в исчезновении Глицинии и убийстве правителя Мицуёси.
Юя открыла было рот, но, насторожившись, остановилась.
— Зачем он вам? Мне казалось, вас интересует Глициния.
— Они могут оказаться свидетелями преступления, — пояснила Рэйко. — Мне нужно узнать, что они видели.
— Вы полагаете, это он убил наследника сёгуна? — Юя медленно положила трубку, словно освобождая руки для защиты, но пытаясь скрыть свой испуг от Рэйко.
— Расскажи мне все, что ты услышала, когда они были здесь, — настаивала Рэйко.
— Я ничего не слышала. Они ушли в моечную.
Рэйко почувствовала, что девица лжет.
— Они говорили о правителе Мицуёси?
— Не знаю. Я не могла их слышать. Но подождите… я знаю, кто вы! Вы — жена сёсакана-самы! — Юя в смятении отпрянула от Рэйко. — Вы сообщите мужу все, что я вам рассказала. Он станет преследовать моего хозяина.
— Они говорили, кто его убил? — не отступала Рэйко.
Юя нервно рассмеялась, покачала головой и встала, подняв ладони в сторону Рэйко.
— Я не хочу вмешиваться в это. Вы спрашивали о Глицинии, я рассказала. Больше мне сказать нечего.
— Пожалуйста! — Рэйко охватило отчаяние. Она вплотную приблизилась к правде о преступлении и к спасению Сано, однако видела, как ее шанс ускользает. — Ты должна рассказать. Где сейчас твой хозяин? — взмолилась она.
— Не знаю. Они с Глицинией уехали сегодня утром.
— Куда они направились.
— Я не знаю! — Юя попятилась к двери.
Снаружи донесся грубый мужской голос:
— Юя! К тебе клиент.
Юя испуганно застыла, ее припухшие глаза округлились.
— Это управляющий. Я должна вернуться к работе. — Она протянула руку. — Давайте мои деньги и уходите.
— Это очень важно, — молила Рэйко. — Речь идет о жизни и смерти!
Она схватила девицу за руку, но проститутка взвизгнула и ударила ее по запястью. Послышался рык:
— Что там происходит?
Мужчины из смежных комнат стали выкрикивать ругательства. Опасаясь скандала, Рэйко отпустила руку Юи и отдала деньги.
— Вот что я вам скажу, — прошипела та, в ее глазах таится испуг. — Молния бьет во время грозы. Бандиты опасны, когда кто-нибудь встает у них на пути. Между хозяином и Глицинией произошел страшный скандал, когда они были здесь. Я слышала, как она кричала. Как будто он ее убивает. Если он узнает, что я о нем рассказала, то убьет меня!
От возбуждения у Рэйко по спине забегали мурашки, ведь от этого опасного, склонного к насилию человека зависела ее судьба.
— Спасибо тебе за помощь, — сказала она. — Если твой хозяин вернется или ты узнаешь, где он, дашь мне знать? Я заплачу.
Юя быстро кивнула, готовая согласиться на что угодно, лишь бы отделаться от Рэйко.
— Пошли мне весточку в замок Эдо, — добавила та и, поспешно миновав свирепого татуированного слугу, выскочила из дома.
На улице начальник стражи сопроводил ее к паланкину. Залезая внутрь, она приказала свите отвезти ее домой. Нужно было рассказать Сано о своих открытиях, чтобы приступить к поискам нового подозреваемого в убийстве.
30
— В каком это смысле я не могу войти? — спросил Хирата.
— Вход во дворец для сёсакана-самы и всех его подчиненных запрещен, — отрезал стражник, стоявший у дверей в женскую половину замка Эдо. — Сёгун отдал приказ не пускать вас.
Хирата посмотрел на него с изумлением и ужасом. Сано отлучен от дворца — значит, сёгун считает его виновным в убийстве и измене, несмотря на то, что он получил шанс оправдаться. Цунаёси Токугава опасался за собственную безопасность! Это походило на первый акт неизбежного краха Сано и всех, кто с ним связан.
— Я просто заехал повидать госпожу Мидори, — сказал Хирата. — Не попросите ее выйти?
Стражник захлопнул дверь перед лицом Хираты. Тот постоял мгновение, парализованный беспомощной яростью, потом быстро зашагал вокруг здания. В этот сырой полдень территория была безлюдной. Капли дождя блестели на голых ветвях, рябили поверхность пруда и пятнали одежду Хираты, когда он пробирался по мокрой траве к окну Мидори. Прячась под скатами, он постучал по деревянной оконной решетке и позвал:
— Мидори-сан!
Ставни и оконная рама, заклеенная бумагой, открылись. Показалась Мидори.
— Хирата-сан! — тихо воскликнула она, испуганно тараща глаза.
— Прости, что напугал тебя, — прошептал в ответ Хирата, — но стражники не позволили мне войти.
Мидори прижалась лицом к оконным решеткам и взволнованно сообщила:
— Дамы говорят, что сёсакан-сама убил правителя Мицуёси, чтобы Масахиро-тян в один прекрасный день мог стать сёгуном. Они говорят, что он изменник, и ты тоже, поскольку ты его главный вассал. Скажи, что это неправда, — взмолилась она.
— Конечно, неправда, — ответил Хирата, встревоженный тем, как быстро новости распространяются по замку. — Не слушай сплетен. Сёсакана-саму обвинили ошибочно.
У Мидори вырвался вздох облегчения, губы тронула напряженная улыбка.
— Так я и отвечаю всем, кто нападает на него или тебя. Но дворцовые чиновницы велят держаться от тебя подальше, иначе и у меня тоже могут возникнуть проблемы. Они говорят, что если вас с сёсаканом-самой осудят, то меня выкинут вон из замка или даже казнят вместе с вами. — Голос Мидори дрогнул от страха. — Все ведь не так плохо?
Пока Хирата подбирал слова, чтобы утешить ее, на его лице, по-видимому, отразилась вся жуткая правда.
— О нет, — всхлипнула Мидори и разрыдалась.
— Прости, — поник Хирата. Я приношу тебе одни несчастья. — И хоть мысль отказаться от Мидори ужасала его, он должен был думать о ее благополучии. — Возможно, нам лучше больше не видеться. Это порадует наши семьи. И ты будешь в безопасности, — выдавил он.
— Нет! — ужаснулась Мидори и ухватилась за оконную решетку.
— Я люблю тебя, — подавленно произнес Хирата. — И не хочу оставлять. Но я не могу позволить тебе страдать из-за меня. Мы должны расстаться, пока твоя жизнь не оказалась сломанной из-за моих неприятностей.
Он попятился от окна, а Мидори заметалась, словно посаженный в клетку зверек.
— Не бросай меня! — закричала она. — Если мы не поженимся, мне конец! — Она зарыдала и вся сжалась, всхлипывая в ладони. — О нет, о нет, о нет!
Хирата остолбенел, потрясенный ее реакцией.
— Что с тобой? — спросил он.
Но Мидори лишь покачала головой, не в силах остановиться. Хирата шагнул к окну.
— Скажи мне, — в замешательстве попросил он.
Он подошел ближе, и Мидори едва слышно пискнула:
— У меня будет ребенок, — и снова зашлась в рыданиях.
— О, — только и молвил пораженный Хирата. Теперь ему стала понятна паника, охватившая Мидори. Он жестоко винил себя в последствиях их запретных удовольствий.
— Я не могла сказать тебе раньше, — прошептала Мидори. — Мне было так стыдно. Я боялась, что ты станешь на меня сердиться.
Хирата потянулся через решетку.
