Лора Роулэнд - Интимный дневник гейши
Мицуёси-сан стал более внимателен к сёгуну, поскольку не хотел потерять шанс на наследование, — продолжал Вада, — но мы по-прежнему ходили вместе по чайным домам и борделям, которые частенько обслуживали его бесплатно, потому что он был самураем Токугавы и фаворитом сёгуна. Но однажды он попал в неприятности. В одном игорном притоне в Нихонбаси, где завсегдатаями были бандиты и разбойники.
Сано почувствовал, как все внутри у него напряглось в предчувствии важной зацепки.
— Он проиграл им деньги?
Вада хмуро кивнул.
— Ему вообще не стоило с ними связываться, но его увлекала преступная жизнь Эдо. Тем более не следовало с ними играть — эти люди очень опасны. Владеет притоном необузданный, коварный рёнин, который не боится никого, даже Токугавы. Однажды вечером, когда мы с Мицуёси-сан были в городе, он припер нас к стенке и потребовал, чтобы мой господин вернул деньги ему и его друзьям. Когда Мицуёси-сан сказал, что не может заплатить, рёнин пригрозил, что убьет его, если он не вернет долг.
Вот и вероятный подозреваемый помимо троих казненных. Сано приободрился.
— Когда прозвучала эта угроза?
— Примерно два месяца назад. — Вада немного подумал. — Но и до этого рёнин его ненавидел. Между ними была своего рода вражда.
— Мицуёси-сан расплатился с долгами? — спросил Сано, чувствуя нарастающее волнение.
— Нет, насколько мне известно, — после очередной паузы продолжил Вада. — Даже после того, как министра финансов Нитту осудили за убийство, а теперь обвиняют вас, я не могу отделаться от мысли, что в смерти Мицуёси-сан замешан этот рёнин.
Сано тоже подумал об этом. Но предстояло еще установить, мог ли рёнин убить Мицуёси.
— Раньше я молчал об этом рёнине, — сказал Вада, — потому, что мой господин дорожит репутацией своего сына. А позже, когда осудили министра финансов, решил, что убийца пойман и нет смысла лезть в это дело. — Он опустил голову. — Простите.
Сано не мог осуждать стражника за утайку информации, поскольку понимал кодекс верности, который связывал их обоих. Еще он понимал болезненное чувство вины, которое испытывал Вада, нарушив этот кодекс ради истины.
— Я хочу исправить положение, причиной которого стал, рассказав вам все, что мне известно, включая еще одну вещь, — честно признался Вада. — Рёнин был в Ёсиваре в ту ночь. Когда мы с Мицуёси-сан шли к агэя, где у него было назначено свидание с госпожой Глицинией, я видел рёнина в толпе на улице.
Сано вдохнул свежий, живительный воздух удачи; его душа пела, поскольку теперь у него был новый подозреваемый.
— Кто этот рёнин и где мне его найти? — спросил он, готовый пасть на колени и возблагодарить богов за дарованную возможность доказать, что он не убийца и не изменник.
— Я прямо сейчас могу отвести вас в тот игорный притон, если хотите, — сказал Вада, — но я не знаю настоящего имени рёнина. Все зовут его Молния.
29
Баня, где работала Юя, находилась возле канала, проходившего через трущобы торгового района Нихонбаси. Рэйко смотрела в окно паланкина на ветхие строения со стайками шумливых детей на балконах и стариками у дверей. Толпы неопрятных женщин расступались, пропуская паланкин и конных стражников Рэйко через овощной рынок. Тлели костры из зловонных отходов. Канал — мутный поток, лениво струящийся между каменными набережными, — кишел лодками-домами. Дальше сквозь дым и изморось виднелись еще более отвратительные развалюхи. Рэйко вдохнула шедший от канала тяжелый запах рыбы и увидела шайку хулиганов, вооруженных железными дубинками. Подавив страх, она выглянула в окно и приказала эскорту:
— Остановитесь за углом бани.
Носильщики поставили паланкин на землю, Рэйко накинула капюшон плаща и вышла под дождь. Находиться здесь было опасно, но ради информации, которая может спасти Сано, она должна рискнуть. Кинжал, спрятанный в рукаве, придал ей уверенности.
— Идите за мной на расстоянии, — сказала она начальнику стражников. — Ждите ниже по улице. — Юя будет разговорчивей, если не испугается солдат. — Когда я войду внутрь, быстро считайте до пятисот. Если к тому времени я не выйду, идите мне на выручку.
Начальник стражников поклонился и кивнул. Рэйко пошла мимо арочных ворот, ведущих в лабиринт сырых переулков и домов, построенных из ветхих досок с облупившейся штукатуркой. Воздух был пропитан тошнотворным запахом готовящейся еды. Люди, мимо которых она проходила, хрипло переговаривались и, казалось, не замечали ее, однако она чувствовала их брошенные тайком изучающие взгляды.
Она прошла в ворота, ведущие на улицу с зарешеченными окнами и утопленными в стенах входами. На ветхой синей материи над одним из них красовался белый иероглиф, означавший горячую воду. Пар поднимался над крышей и оседал на черепице, влага стекала по скатам. Угрюмые мужчины околачивались возле бани. Рэйко постучала. Дверь открыла молодая босая женщина в пестром халате, запахнутом вокруг пышного тела, с волосами, небрежно собранными на макушке.
— Эта баня только для мужчин, — сказала она, с любопытством глядя на Рэйко.
— Я не мыться. Мне нужна Юя.
Женщина насторожилась.
— Это я. — У нее было круглое лицо с полными щеками, острый подбородок и чувственные, ярко накрашенные губы. Рыхлая кожа напоминала несвежий тофу. Холодные глаза из-под тяжелых век беспокойно смотрели на Рэйко. — А вы кто?
— Меня зовут Рэйко.
— Что вам надо?
— Поговорить с тобой.
Взгляд Юи стал враждебным.
— Нет, — отрезала она и стала закрывать дверь.
— Я заплачу!
Рэйко вытащила спрятанный в рукаве бумажный пакет и, развернув его, показала серебряные монеты. Глаза Юи вспыхнули жадностью. Она потянулась за монетами, но Рэйко убрала руку.
— После того как поговорим…
— Входите, — проворчала женщина, скривив свои красные губы.
Рэйко оглянулась на своего стражника, стоявшего у соседней двери. Подобные места таили опасность, и она нервничала. В полутемном коридоре пахло мочой. В одном из дверных проемов виднелся татуированный детина, сидевший возле большой, утопленной в полу бочки. Обнаженные парочки резвились в горячей воде. Мужчины стонали и гримасничали, женщины равнодушно выполняли привычную работу. Мычание и глухие шлепки, доносившиеся из разделенных перегородками комнаток, говорили, что и там занимаются любовью. Рэйко пыталась скрыть изумление, но Юя понимающе усмехнулась:
— Вы ведь никогда не бывали в общественных банях. Во всяком случае, в таких, где девочки не просто трут посетителям спины.
Рэйко поняла, что эта баня — нелегальный бордель, а Юя — проститутка. Оробев от стыда, она прошла за ней в комнату. Юя набила себе трубку и подожгла ее от угля из жаровни, а Рэйко старалась не смотреть на запятнанный матрас.
— Ну? — Юя вскинула голову, выпуская дым.
Рэйко перешла прямо к делу:
— Вы были знакомы с госпожой Глицинией, верно?
— О да! — Губы Юи изогнулись в неприязненной усмешке.
— Когда ты видела ее в последний раз?
— Года три назад. Она приходила сюда.
Это было задолго до убийства правителя Мицуёси, но Рэйко требовалась любая информация.
— Зачем она приходила?
— Говорили, что человек, освободивший ее из Ёсивары, дал ей денег на жизнь, но она была великой мотовкой. Хотела жить так же, как в бытность проституткой. Сняла особняк, покупала дорогую мебель и кимоно, устраивала вечеринки. Деньги быстро испарились. Глициния все больше залезала в долги. В конце концов, ей пришлось продать свои вещи и скрываться от ростовщиков, которые требовали от нее денег.
«Совершенно другой сценарий, не имеющий ничего общего с тем, что написано во втором дневнике, — подумала Рэйко. — И у Юи нет причин лгать в отличие от человека, который написал дневник, чтобы оклеветать Сано».
— Глициния кончила тем, что пришла в баню, как многие женщины, для которых наступили трудные времена, — злорадно усмехнулась Юя. — Здесь она повела себя как императрица, смотрела на нас сверху вниз, ожидала, что мы начнем ей прислуживать. Она считала себя лучше всех остальных.
— Оттого что была таю? — спросила Рэйко.
— Ну, частично поэтому, — пожала плечами Юя. — Но я лично полагаю, что шлюха и есть шлюха независимо от того, сколько ей платят. — Она выколотила трубку в жаровню. — Глициния ходила в любовницах у хозяина этого места. Они познакомились, когда мы были еще молоденькими девушками. Хозяин тогда был ее любовником и по-прежнему сходил по ней с ума. Она жила здесь, но не обслуживала клиентов, как делают все остальные женщины. — В голосе Юи послышалось возмущение. — Ела рис, который зарабатывали мы. А когда мы возмущались, Глициния доносила хозяину, и тот нас бил.
Чем больше Рэйко узнавала о Глицинии, тем менее привлекательной казалась ей проститутка. Не врожденная ли порочность стала причиной ее смерти? Однако описанные Юей события произошли давным-давно и не имели никакого отношения к убийству правителя Мицуёси.
