Диана Стаккарт - Гром среди ясного неба
— Не переживай. Никто, кроме твоего отца, который настоял, что лично наложит тебе повязку, не видел, что там болтается у тебя между ног. Новелла дала ему той же мази, которую синьор Луиджи прописал Ребекке, но отец, чтобы тебе потом не смущаться, велел ей отвернуться.
У меня невольно вырвался вздох облегчения, услышав который Витторио насмешливо фыркнул. Ему было невдомек, что дело отнюдь не в скромности, а в боязни разоблачения. Затем, по моей просьбе он рассказал мне все, что знал о том, что произошло, пока я лежала без сознания после неудачной посадки посреди поля, ставшего на какое-то время, ареной сражения.
Выходит, там, в небесах, мне ничего не померещилось. Я действительно видела с высоты Леонардо и его колесницу, на всем скаку летящих на врага. И моего отца рядом с ним. Как оказалось, обоим удалось довольно легко сбежать из узилища, в которое их бросил Никодемо, а все потому, что Леонардо незаметно спрятал в складках туники связку ключей, из которых каждый открывал какой-то один замок. Что касается ожившей армии нарисованных фигур, истина оказалась довольна прозаичной, хотя и не могла не поражать воображение.
Потому что солдаты, которые на моих глазах выбежали из леса, чтобы сразиться с армией герцога Понтальбы, отнюдь не спрыгнули с холста, а были личной армией Лодовико. Послание Леонардо достигло герцога, когда тот находился в дне езды от Милана. Никто, кроме самого герцога и Леонардо, не знал, какая именно мольба о помощи содержалась в том послании, однако, судя по всему, слов Леонардо оказалось достаточно, чтобы Моро выслал ему на помощь своих солдат. Что означает, что пока мы на своих повозках ехали в Понтальбу, армия герцога двигалась практически за нами по пятам.
По словам Витторио, мой отец проявил чудеса мужества и отваги: не обращая внимания на кипевшее вокруг него сражение, он бросился ко мне, чтобы осторожно вынуть меня из-под обломков летательной машины. А затем с не меньшим мужеством, увертываясь из-под ударов мечей и копий, причем, с обеих сторон, вынес меня в безопасное место среди деревьев, толком даже не зная, жива я или нет.
Битва тем временем продолжилась, однако недолго. Во время первоначального столкновения отряд миланского герцога завладел воротами замка еще до того, как ничего не подозревающая стража успела опустить решетку и поднять мост. Другая часть солдат быстро усмирила небольшой отряд Никодемо, после чего присоединилась к остальным в захвате замка.
Что касается прочих подмастерьев, то они были в безопасности. Спрятавшись позади повозок, они наблюдали заходом кипевшего на поле сражения с таким воодушевлением, как если бы это был праздничный парад. Хотя мой драматический полет в конечном итоге оказался бесполезным, Витторио продолжал с жаром уверять меня, что благодаря ему удалось бы выиграть время, если бы вдруг солдаты герцога Сфорца не пришли нам на помощь.
— Ты же знаешь Давида, — добавил он с довольной ухмылкой. — Он вечно суетится, как какая-нибудь старуха. Стоило ему увидеть на крыше замка летательную машину, как он тотчас испугался, что замысел мастера пошел насмарку. К тому времени, когда ворота замка распахнулись, он уже отдал приказ садиться в седло. Так что опоздай солдаты Моро даже на полчаса, как мы уже давно ускакали бы. А когда бы солдаты Никодемо наконец устали глазеть, как ты там хлопаешь крыльями, словно старая курица, мы бы уже были ох как далеко!
Разумеется, все решили, что я погибла, когда у них на глазах наша летательная машина неуклюже рухнула на землю. Я с удовлетворением узнала, что моя предположительная гибель слегка остудила их боевой дух, и что как только стало ясно, что я все-таки жива, вокруг раздался хор радостных возгласов. Позднее, когда сражение закончилось, мастер осмотрел обломки своего творения. По его мнению, своим спасением я была обязана кожаному мешку, который предназначался для того, чтобы облегчить посадку на воду. Именно он и спас меня, смягчив удар о землю, и в результате я отделалась довольно легко.
Рана на ноге, хотя и давала о себе знать болью, перестала кровоточить уже к тому моменту, когда отец вынес меня с поля боя. Куда большую тревогу, по словам Витторио, вызывало то, что я ударилась головой. Изучив обломки своего детища, мастер пришел взглянуть на состояние того, кто им управлял. Бросив один-единственный взгляд на лежащего без сознания ученика, он велел не беспокоить меня до самого утра, чтобы не причинить моей голове дополнительный вред. Убедившись, что в целом жизнь моя в безопасности, мастер на пару с моим отцом вернулись в замок, где капитан гвардейцев был занят тем, что допрашивал герцога Понтальбы.
Никодемо следует воздать должное: увидев наше численное превосходство, он понял бесполезность дальнейшего сопротивления, и вместо этого предпочел роль обманутого человека. По его словам, Леонардо обманул его, заставил поверить, будто Милан готовится устроить осаду его замка. Теперь он с пеной у рта утверждал, что ему только сейчас стало известно про похищение моего отца и летательной машины. И вообще, похищение это целиком и полностью на совести его племянника, который действовал на свой страх и риск и, судя по всему, незаметно бежал из замка во время сражения.
Лишь позднее кто-то обнаружил в густой траве у стены замка изуродованное тело Тито.
Рассказ Витторио подтвердил то, о чем я уже догадалась сама. Весть о смерти Тито заметно остудила мою радость победы. Было, конечно, и другое. Все подмастерья стали говорить, что Тито, в отличие от них, не был простолюдином, а приходился герцогу Никодемо племянником. Теперь стало ясно, что в Милан он прибыл отнюдь не для того, чтобы учиться у Леонардо мастерству, а в качестве соглядатая своего дяди.
Витторио на миг умолк в легкой растерянности.
— Дино, ведь именно так о нем говорят? Что Тито украл летательную машину? А если он действительно ее украл, выходит, что это он убил Константина.
«Интересно, — подумала я, — а не подозревал ли Витторио своего друга в убийстве с самого начала? Уж слишком быстро пришел он к такому выводу».
Впрочем, помимо осуждения мне послышались в его голосе умоляющие нотки, как будто Витторио просил меня опровергнуть его же собственные слова. На какой-то миг я почти поддалась этому соблазну. В конце концов, какой прок указывать обвиняющим перстом в Тито, когда и он, и Константин оба мертвы?
Вскоре те немногие силы, что еще оставались во мне, иссякли, и их хватило лишь на то, чтобы кивнуть и прошептать:
— Он во всем мне признался, в самом конце. Да, это он украл летательную машину мастера и похитил моего отца, а также жестоко убил Константина, чтобы тот не раскрыл его черные замыслы.
Лицо Витторио на миг исказилось мукой, и я заметила в его глазах слезы.
— Но как он мог пойти на такое? — спросил он меня охрипшим голосом. — Мы ведь были его друзьями, все до единого, и тем более Константин.
— Куда важнее нашей дружбы для него было снискать благосклонность дяди, — пояснила я дрожащим голосом, — но в самом конце он понял, какое зло сотворил и пытался искупить свою вину. Ему ничего не стоило остановить меня там, на крыше, не подпустить к летательной машине. Вместо этого он дал мне возможность спасти всех вас.
Я не стала рассказывать Витторио о том, что случилось в те последние мгновения: как Тито со злостью что-то крикнул и бросился вслед за мной. И все же, я почему-то была уверена, что он не хотел меня поймать, что он нарочно не остановился даже тогда, когда добежал до края крыши.
Не стала я признаваться Витторио и в том, что случилось, когда я лежала среди обломков летательной машины, и меня постепенно обволакивала тьма.
Не знаю, сколько я пролежала, провалившись в эту черную бездну. Знаю лишь одно, что спустя какое-то время тьма начала отступать, уступая место свету, сиявшему мне в глаза откуда-то издалека. Скажу честно, я была поражена, но совсем не напугана, когда мое внутреннее «я» поднялось и устремилось навстречу этому свету, оставив безжизненное тело лежать среди обломков посреди поля.
По мере того, как я приближалась к свету, тот становился все ярче, но, несмотря на яркое сияние, у меня не возникало потребности зажмурить глаза. Смутно я понимала, что попала в какое-то хорошее, светлое место, однако вход в него для меня пока что заказан. Остановившись, я стала ждать, что произойдет дальше.
И скорее ощутила, нежели увидела, как мимо меня прошла какая-то фигура. Тогда я двинулась дальше навстречу свету, пока тот полностью не принял меня в свои объятья. Лишь тогда стало ясно, что фигура эта — Тито! Он молча стоял, глядя на это чудное сияние, и я заметила в нем некую готовность, которая озадачила меня.
Однако вскоре меня охватило радостное предчувствие, хотя я понятия не имела — от чего собственно, или за кого. Мы стояли с ним и ждали.
Спустя миг появилась третья фигура — на этот раз она показалась откуда-то из глубин этого света и встала лицом к Тито. Это был Константин. Я ахнула и машинально сделала шаг вперед.
