Сандра Лессманн - Тайна старой знахарки
С этими словами Иеремия поднялся и направился к двери. Полуобернувшись, он, вложив в свои слова всю убежденность, сказал:
— Я знаю, что он любит вас. И в это вы должны верить!
Глава 25
Иеремия, проведав одного из своих подопечных, собрался возвращаться к себе на Лондонский мост, как вдруг обогнавший его экипаж остановился.
— Доктор Фоконе! — послышался знакомый властный голос.
Иеремия подошел ближе.
— Ах, так это вы, мистер Форбс! Рад видеть вас в добром здравии! — вежливо приветствовал он главу семейства Форбс.
— Пустословие спокойно можете опустить, доктор. Усаживайтесь ко мне. Мне необходимо с вами переговорить.
Вздохнув, иезуит подчинился и уселся на переднюю скамью. Айзек Форбс нетерпеливо стукнул тростью по крыше, скомандовав кучеру ехать дальше.
— Что вас занесло в этот Богом забытый район, доктор? Здесь ошивается один только сброд.
— Это люди, сэр, и я пытаюсь избавить их от болезней, — спокойно, но с достоинством ответил Иеремия.
Старик Форбс презрительно фыркнул, но тему развивать не стал, а лишь покосился на иезуита.
— Похоже, вы предпочитаете исцелять тех, кому обычный лекарь не по карману, сэр.
Пастор понимал, куда клонит его собеседник, но решил промолчать.
— Вы ведь с меня за лечение внука и пенса не потребовали, доктор, — продолжал патриарх семейства. — Либо вы из тех, кто деньги ни во что не ставит, либо что-то у вас на уме.
Произнося этот монолог, старик пытливо всматривался в лицо пастора, однако тот выдержал взгляд.
— Я тут справился насчет вас в Королевской врачебной палате, так там о вас и слыхом не слыхали. Стало быть, и лицензии у вас нет.
— Верно, нет, — ответил Иеремия, стараясь говорить как можно беспечнее. — Я по примеру Томаса Сайдемана из Вестминстера целиком посвятил себя изучению простудных заболеваний. И пациенты мои, как вы совершенно справедливо подметили, без гроша в кармане. Судья Трелони наверняка поставил в известность об этом вашего сына, но тот, когда возникла необходимость, невзирая ни на что, решил послать именно за мной, да вдобавок посоветовал строго исполнять все мои предписания.
Айзек Форбс умолк, по-видимому, обдумывая сказанное иезуитом, и отвел взор. Иеремии оставалось надеяться, что его доводы возымели действие.
— Чудной вы народец — исследователи, — чуть свысока заметил старик. — Впрочем, и без этой лицензии Королевской врачебной палаты вы врач что надо, должен признать. Выходили моего внука. Поэтому прошу вас вновь обследовать его.
— Он снова нездоров? — обеспокоенно спросил Иеремия.
В ответ Форбс лишь махнул рукой.
— Да нет. Дело не в этом. Просто мне хочется быть уверенным, что он здоров. И здоров по-настоящему. Посему прошу вас осмотреть его, причем основательно.
— Но если мальчик ничем не болен…
— Черт вас побери, да не перечьте вы мне! Я желаю, чтобы вы осмотрели его, и обещаю по-царски вознаградить вас.
— Если с ребенком что-то не так, я, разумеется, сразу замечу это, — вслух размышлял Иеремия. — Он, случайно, не поранился? И кормилица не роняла его на пол?
Айзек Форбс с каменным лицом продолжал смотреть на Иеремию.
— Вам следует лишь установить одно — могу ли я рассчитывать, что из него вырастет здоровый, крепкий мужчина, — раздельно проговорил он. — Этот ребенок — мой единственный наследник. И ему предстоит решать очень важные дела, поверьте, очень важные. И принимать ответственные решения!
Иеремия, расслышав в голосе старика тревогу, наконец смекнул, в чем дело, и уступил.
— Хорошо, если вас устроит, завтра в течение дня я готов зайти к вам.
Форбс удовлетворенно кивнул. Экипаж остановился.
— Где это мы? — осведомился Иеремия.
— На одной из улиц, прилегающих к Темз-стрит. Здесь расположены мои склады. Я регулярно приезжаю сюда посмотреть, как идут дела. Здесь хранятся такие ценности, что… Я ведь торгую всем без исключения — тканями, мехами, шелком, табаком, сахаром, медом, вином, бренди, оливковым маслом. Это только здесь, а в других — уголь, лес, селитра, порох, смола, воск.
— А не рискованно ли держать столько огнеопасных товаров в одном месте? — с недоумением спросил Иеремия.
Старик саркастически улыбнулся.
— Еще как рискованно. Хватит одной-единственной искры, и все здесь взлетит на воздух. Тем не менее в Лондоне за складские и торговые площади с тебя дерут как полагается.
Слуга помог Айзеку Форбсу выбраться из кареты.
— Мой кучер довезет вас куда надо. До завтра, доктор!
Подходя утром следующего дня к дому Форбсов на Лиденхолл-стрит, он стал свидетелем удивительной картины: в доме приоткрылась боковая дверь, и через щель на улицу выглянул кто-то из слуг. Иеремия невольно замер на полушаге. Слуга, осторожно высунувшись, посмотрел сначала направо, потом налево, будто желая убедиться, что улица пуста. Иезуит поспешно скрылся за углом, который только что миновал, не выпуская из виду дверь дома. А она тем временем распахнулась, и наружу устремились один за другим люди в строгих одеждах, которые тут же стали расходиться в разные стороны. Их было человек двадцать, как показалось Иеремии. Иезуит усмехнулся про себя. Все понятно: оказывается, под кровом дома Форбсов обрела пристанище молельня пуритан.
Дождавшись, пока паства исчезнет из виду, Иеремия покинул укрытие и направился к главному входу в дом. Как и во время прошлых визитов, лакей смерил его весьма недоверчивым взглядом, но на сей раз Иеремия прекрасно понимал причину недоверия.
В холл к нему вышел Сэмюел Форбс.
— Доктор Фоконе, мой отец будет доволен, что вы не заставили себя ждать.
— Так он говорил вам, что я должен прийти?
— Да-да, он рассказал мне о вчерашней встрече с вами.
— Может, вы все-таки объясните мне, отчего отец так обеспокоен состоянием здоровья вашего сына, сэр? — обратился к нему Иеремия. — Насколько я могу заключить, ребенок вполне здоров.
Сэмюел Форбс согласно кивнул. И тут на верхней площадке лестницы внезапно появился какой-то мужчина. Явно не ожидая присутствия в холле Иеремии, он невольно замешкался и бросил многозначительный взгляд на сына главы семейства. Иеремия без труда узнал этого человека. Он видел его во время своего первого визита в этот дом, когда тот о чем-то беседовал с Айзеком Форбсом, уединившись у той же лестницы. И теперь не сомневался, кем был пришелец, с которым обычно суровый и недосягаемый старик Форбс был тогда столь необычно любезен.
«Стало быть, мы с вами в одной лодке, мистер Форбс», — отметил Иеремия. Он сам, будучи достаточно искушенным по части проведения подпольных богослужений, по неким, понятным лишь посвященному и неуловимым для остальных, признакам мог без труда определить цель, какой служил дом Форбсов. И незнакомец на лестнице не кто иной, как пастор-пуританин, только что произнесший здесь, причем наверняка не впервые, запрещенную законом проповедь. Доверенному лицу из слуг были поручены вопросы конспирации. Да, опасную игру ведет глава этого семейства! Стоит властям прознать, как все Форбсы разом угодят в застенки. Впрочем, Айзек Форбс был явно не из трусливых — плевать он хотел на законы того, кого не считал своим королем. Старика, столько повидавшего на свете, ничто не страшило за исключением доброго здравия собственного внука!
Сэмюел Форбс, поняв неловкое положение, в котором оказался пуританин, решил прийти к нему на помощь.
— Если вы ищете отца, он у себя, — обратился он к гостю.
Тот поспешно закивал и исчез из виду.
— Это друг семьи, он заехал к нам в Лондон на пару дней, — торопливо пояснил Форбс-младший, не назвав, однако, имени гостя. — Давайте-ка сходим к сыну, а потом я вам объясню, отчего отец решил вас вызвать.
В детской Темперанция беседовала с кормилицей, державшей мальчика на руках. Узнав Иеремию, молодая мать чуть смущенно улыбнулась ему.
Едва они вошли, Сэмюел отправил из детской кормилицу. Та без слов отдала ребенка матери и удалилась.
— Пару дней назад ко мне заезжал мой двоюродный брат Дэвид Дрейпер, — начал Сэмюел. — Отца не было, он куда-то отправился, очевидно по делам, однако ему, конечно же, доложили о визите одного из тех, кого он распорядился и на порог дома не пускать. Кроме того, известили его и о том, что Дэвид заглядывал в детскую.
Иеремия понимающе кивнул.
— Ясно. Недоверие вашего отца к своему родственнику и верному вассалу короля зашло настолько далеко, что он готов поверить даже в сглаз.
— Вы совершенно правы, доктор. Но готов вас заверить, что опасения моего отца абсолютно безосновательны. Дэвид ни секунды не оставался в нашем доме без присмотра. А до малыша даже и не дотронулся. Ему просто хотелось взглянуть на него. Ну и я не видел никаких причин ему отказать.
