ЛУИ ЖАКОЛИО - ПЕСЧАНЫЙ ГОРОД
Физическая боль разбудила его, скала оказалась полом в кают-компании «Ивонны». Ему просто привиделся кошмарный сон! Вертясь на диване, он упал и стукнулся головой о колонну… Когда он совсем пришел в себя, его верный товарищ Фокс лизал ему лицо.
При крике, который вырвался у него, когда он упал, Кунье, спавший у дверей, бросился к нему на помощь.
Находясь еще под впечатлением страшного сновидения, которое, без сомнения, было вызвано таинственными происшествиями, волновавшими его в эти два дня, молодой человек почувствовал при виде негра, как вся кровь прилила к сердцу. И он наверное бросился бы на него, если бы спокойный голос негра, спрашивавшего о причине его падения, не успокоил его. Он находился в кают-компании, окруженный теми же предметами, какие заметил накануне; собака лежала у его ног, и он, наконец, убедил себя, что не делал прогулки под водой.
— Вы вчера не обедали, - продолжал негр - но вы так крепко спали, что я не решился вас разбудитъ.
— Ну, господин Кунье - сказал Шарль Обрей, обрадовавшись, что не подвергался таким печальным приключениям, какие видел во сне, - зато я думаю, что воздам должное завтраку сегодня утром.
— Вам стоит только приказать; огонь в кухне никогда не гасят, и Джо, повар, в вашем распоряжении днем и ночью.
Начинало светать: на востоке показалась красная полоса - предшественница солнца, которую древние называли дщерью ночи; воздух был еще чище и теплее, чем накануне, и с испанского берега, к которому приблизилась шхуна, долетали время от времени порывы ветра с благоуханием померанцевых и гранатовых деревьев.
Шарль Обрей вышел на палубу прогуляться несколько минут, и зрелище столь для него новое, которое при дневном свете расстилалось перед его глазами, немало способствовало возвращению ему спокойствия, а вместе с ним и радости, и надежды.
Всю ночь «Ивонна» благодаря своей исключительно искусной конструкции - ее строили в Гавре, в мастерских Лапормана, лучшего кораблестроителя на свете - делала по одиннадцати и двенадцати узлов и в тот же вечер должна была прибыть в Пальму.
— Хорошо, если ветер все время будет попутный! - сказал доктор Кунье, который сообщил ему это известие.
— «Ивонне» ветра не нужно, - ответил негр.
— Она, может быть, заранее им запаслась? - сказал шутливо молодой человек, радуясь, что тучи в его мозгу совершенно рассеялись.
— Вы совершенно правы: «Ивонна» сделала запас, чтобы обойтись без небесного ветра и спрятала свой ветер в угольной яме.
— Как! Эта маленькая шхуна идет и на парах!
— Да, у нее есть машина в сто лошадиных сил, достаточная в случае надобности для того, чтобы делать от пятнадцати до шестнадцати узлов, а иногда она делала даже и семнадцать.
— Стало быть, у вас есть машинист на шхуне?
— Есть, и четыре кочегара.
— Кто же этот машинист?
— Я!
— Вы?
— Да. Господин мой посылал меня на два года в мастерские в Сиота. Я учу Йомби, потому что…
Негр вдруг замолчал, как будто приступал к запрещенному предмету.
— Потому что? - повторил вкрадчивым тоном молодой доктор.
— Потому что… - сказал негр, как бы придумывая, - лучше знать двоим, чем одному…
— Вы не то хотели сказать сначала.
— Может быть… но теперь я говорю это.
— Мне кажется, что в этой тайне нет ничего таинственного.
Негр молча улыбнулся. Улыбку эту можно было перевести вопросом: «Кто знает? «
— Но где же труба машины?
— Она спрятана, ее ставят только тогда, когда надо разводить пары…
В сопровождении Кунье, Обрей спустился туда, где был? спрятана машина, и увидал одно из самых изящных механических произведений мира. Машина была сделана в мастерских Сейна и так блестела, словно только что была доставлена оттуда.
Доктор вернулся на палубу, восхищенный и заинтересованный больше прежнего, спрашивая себя, кто мог быть тот таинственный незнакомец, которому он отдал свою свободу на пять лет; будь он суеверен, его сновидение предвещало бы ему самый печальный конец этого приключения.
— Ба! - сказал он себе, смеясь, после минутного размышления, - древние авгуры толковали сны в противном смысле; к тому же, положение, в которое я буду поставлен, не может быть хуже того, которое я оставил. Буду же наслаждаться пока свободой и счастливыми часами, которые посылает мне случай!
В три часа по полудню послышался голос матроса с марса.
— Берег с бакборта! - закричал он по-английски. Капитан прервал свою прогулку по палубе и навел трубку по указанному направлению; улыбка удовольствия мелькнула на его лице: он не ошибся в своих расчетах. «Ивонна» находилась только в двадцати милях от Пальмы, города на Майорке, самого большого из Болеарских островов и столицы всей группы.
Полчаса спустя синеватая полоса, искрившаяся радужными лучами под лучами солнца, уже закатывавшегося, сделалась видна простому глазу, и вскоре горы северо-западного берега Майорки, словно выходившие из океана, по мере того как шхуна приближалась к ним, ясно обрисовывали на небе свои причудливые контуры.
На закате солнца увидали мыс Каллафигера, и вскоре после того капитан - чистокровный негр, имевший, однако, офицерский диплом от властей Либерии, рискнул войти ночью и без лоцмана в гавань Пальмы.
Маневр удался, и на другое утро суда, стоявшие на якоре, немало были удивлены, увидев «Ивонну» возле них.
Майорка один из самых прелестных островов Средиземного моря, заключающий большое количество тех клочков земли, окруженных водой, которые можно назвать настоящими гнездышками из зелени и цветов. Он имеет около ста восьмидесяти тысяч жителей, и одна Пальма - его столица, насчитывает сорок тысяч. Климат там один из восхитительнейших на свете; зимы почти нет, а летний жар постоянно умеряется ветрами с моря, распространяющими по всему острову приятную прохладу.
Исторические судьбы этого чудесного острова, в котором на открытом воздухе растут апельсины, финики, лимоны и все фрукты умеренных климатов, очень поучительны. Римляне и карфагеняне долго оспаривали его друг у друга. В средние века им владели пизаны, которые вынуждены были бежать перед сарацинами; последних в свою очередь сменили арагонцы.
В 1262 году Иаков I сделал из Майорки независимое королевство, заключавшее в себе все Болеарские острова, графства Монпелье, Руссилион и Сердан, в пользу своего сына; Майорка в конце концов разделила участь Арагонии, когда эта страна была присоединена к Испании.
Шарль Обрей съехал на берег с Кунье, его неизбежным телохранителем, и часа два осматривал Пальму. Этот город, полуиспанской и полумавританской архитектуры, с высоким готическим собором, средневековыми крепостями, с арабскими развалинами, представляет необычайно живописное зрелище.
Возле Биржевой площади молодой доктор заметил статую, которая привлекла его внимание: это была статуя Раймунда Лилла - монаха, философа, математика, алхимика, кабалиста и мага, которого в Тунисе побили камнями как миссионера.
Как ни хотел Шарль Обрей проехать внутрь острова, он подавил свое желание перед главной целью: приехать в Танжер как можно скорее. Итак, шхуна через несколько часов продолжала свой путь к Марокканскому берегу; два дня спустя, она вошла в Гибралтарский пролив и в десять часов вечера увидала огонь танжерского маяка.
— Вот мы и приехали, - сказал Кунье доктору, указывая рукой на берег, видневшийся в ночной темноте.
Шарль Обрей был сильно взволнован. Через несколько часов он узнает, что думать о всех предположениях, так занимавших его после отъезда из Парижа.
Вдруг со шхуны поднялась ракета и, описав дугу в ночной темноте, потухла в волнах.
— Что значит этот сигнал? - спросил доктор своего обычного спутника.
— Таким образом мы даем знать о нашем приезде, - ответил Кунье, - и в то же время спрашиваем, в Квадратном ли Доме господин и можем ли мы вечером съехать на берег.
— Как вы одной ракетой даете понять все это?
— Вот смотрите, это ответ на ваш вопрос!
Две другие ракеты, пущенные с небольшим промежутком, последовали по тому же направлению, как и первая.
— Мы будем подавать эти сигналы, - продолжал негр, - пока нам не ответят.
Только шестая попытка увенчалась успехом, и большой красный перемежающийся огонь как на некоторых маяках, показался вдали. Рассматривая его несколько минут, Кунье объявил, что господина в Квадратном Доме нет и за отсутствием приказаний можно съехать на берег только завтра.
— Как вы видите это? - спросил доктор, не спускавший глаз с яркого сигнала.
— По числу минут, проходящих между каждым появлением огня, это наш условный язык.
Через четверть часа огонь погас совсем, все сделалось опять темно, и пассажир «Ивонны» был вынужден провести эту последнюю ночь на шхуне.
