Жозе Душ Сантуш - Кодекс 632
— I see, — вымолвил уже без всяких эмоций Молиарти. — Это все?
— Нет, не все. Как я уже говорил, в «Майорасго» Колумб четыре раза упоминает Геную. — Томаш растопырил пальцы. — Четыре. — Он убрал два пальца. — И дважды называет ее своей родиной. — Историк оперся локтями о стол. — Смотрите. Христофор Колумб всю жизнь скрывал свое происхождение. Для него это было чем-то вроде навязчивой идеи. Чезаре Ломброзо, знаменитый криминалист XIX века, заинтересовался случаем адмирала и однозначно объявил его параноиком. Родной сын Колумба Эрнандо заметил, что после открытия Америки в 1492 году его скрытность окончательно приняла вид помешательства. В «Истории адмирала» он так и пишет, — Томаш открыл книгу и прочел: — «Чем сильнее гремела слава об отце и чем быстрее летела она по городам и весям, тем тверже делался он в своей решимости сохранить в тайне правду о предках и отечестве». Только подумайте: человек тратит все силы на то, чтобы скрыть свое происхождение, ревностно охраняет свой секрет, прибегает к немыслимым уловкам, и вдруг во всеуслышание заявляет, что родился в Генуе, да еще дважды. Как это понимать?
Молиарти вздохнул.
— Все ясно, Том. Наше свидетельство фальшивка, да?
— К такому выводу, Нельсон, пришел испанский суд. Наследство в результате перешло к Нуно Португальцу, второму внуку Дьогу Колома.
— А как же королевская резолюция из архива Симанкаса? Она тоже поддельная?
— Да.
— Ничего не понимаю. Как можно подделать королевскую печать?
— В архиве Симанкаса хранится специальная книга, в которой регистрировались все королевские резолюции, в том числе и за сентябрь 1501 года. Но интересующая нас запись — явный анахронизм, по ней выходит, что принц Хуан все еще жив. — Томаш поднял указательный палец. — Обратите внимание. Королевские чиновники ни за что не зарегистрировали бы документ, в котором умерший наследник престола назван живым, это немыслимо. — Он перевел дух. — А теперь, Нельсон, слушайте внимательно. Настоящая петиция исчезла. Некоторые ученые, например, испанский историк Сальвадор Мадарьяга, считают, что документ выкрали и на его основе сделали фальшивку. — Норонья заглянул в свои записи. — Мадарьяга пишет: «Не все доказательства равноценны, но некоторые из них неопровержимы». Например, странная подпись, инициалы, выстроенные пирамидкой. Другой историк, Луис Ульоа, полагает, что петицию подделал адвокат Верастеги при помощи некоей особы по имени Луиса де Карвахаль, муж которой Луис Бусон был известным мастером фальшивок.
— А что думал профессор Тошкану?
— Профессор Тошкану был склонен согласиться с Мадарьягой и Ульоа. Он не видел другого объяснения противоречиям, которые встречаются в тексте. Где большое богатство, там и мошенники. Можно предположить, что какой-то ловкий проходимец, например, Луис Бусон, искусно подделал документ вплоть до последней буквы и королевской печати. Однако этот проходимец не учел, что в 1501 году королева была жива, не разбирался в географии и понятия не имел о том, что Толедский трактат устарел. — Томаш резко вскинул руку, словно едва не забыл еще один немаловажный нюанс. — Колумб умер в 1506 году. Было бы логично, если бы петиция всплыла сразу после его смерти, не правда ли? Тем не менее о «Майорасго» заговорили только в 1578-м, спустя более семидесяти лет, когда никого из окружения адмирала уже не было в живых. Оказалось, что документ полон анахронизмов и ошибок, которых настоящий Колумб ни за что не допустил бы. Так можно ли доверять такому источнику? — Он пожал плечами. — Разумеется, нет.
Американец поник.
— Ладно, бог с ним, с «Майорасго». Есть еще какие-нибудь документы?
— Нет, прямо из XVI века до нас больше ничего не дошло.
— Если я правильно понял, доверия заслуживает только Пина, да и то с оговорками.
— Пожалуй, хотя, если судить по заметкам Тошкану, там тоже не все гладко.
Официант принес кофе.
— Получается, письменных свидетельств у нас больше нет, — отметил Молиарти, размешивая в чашке сахар.
— Некоторые документы обнаружили позже, в основном в XIX веке.
— Есть что-нибудь интересное?
— Постараюсь рассказать вкратце. — Томаш потянулся за новыми бумагами. — В 1733 году священник из Модены Лудовико Антонио Муратори опубликовал книгу под названием «Rerum Italicarum scriptores»,[71] в которую вошли два прежде неизданных текста. Один из них, «De Navigatione Columbi…»,[72] был написан председателем банка Сан-Джорджо Антонио Галло приблизительно в 1499 году; сочинение Галло явно повлияло на автора второго текста Бартоломео Сенарегу, хотя тот Колумба не жаловал и именовал не иначе как «scarzadore». Для нас интереснее произведение Галло. Председатель банка утверждает, что Христофор был старшим из трех братьев, Бартоломео средним, а Джакобо младшим. Когда братья подросли, — «et pubere deinde facti», как пишет Галло, — Бартоломео отправился в Лиссабон, а Христофор последовал его примеру. Немного позже, в 1799 году, вышли «Annali della Republica di Genova»[73] генуэзца Филиппо Касони, в которых приведено генеалогическое древо ткача Христофора Колумба. Касони рассек путаницу с Колонами, Колумбами и Коломами, словно гордиев узел. Он заявил, что адмирал ошибся, склоняя собственную фамилию. На самом деле он хотел написать «из семейства Коломов». Появление «Анналов» произвело эффект разорвавшейся бомбы и вызвало целую лавину необнаруженных и неизданных прежде документов. Новые источники находились по всей Лигурии, чаще всего в Савоне, Коголето и Нерви. Всюду появлялись свидетельства о семье Колумбов. В 1823 году часть бумаг объединили в «Кодекс Колумба и Америки», в 1892-м было издано «Собрание документов и исследований», в которое вошли остальные. В 1904 году в научном журнале «Джорнале сторико и леттерарио делла Лигурия» сообщили о последнем важном открытии: полковник Уго Асеретто нашел нотариальный акт, датированный двадцать вторым августа 1979 года, в котором сообщалось, что Христофор Колумб «die crestino demane pro Ulisbonna», то есть отбывает в Лиссабон на следующий день. Из Документа Асеретто, как его стали называть, следует, что Колумб был «etatis annorum viginiti vel cerca». Это означает, что в том году ему сравнялось двадцать семь лет, а стало быть, он родился в 1451-м.
— Только не говорите, что эти бумаги тоже фальшивка, — взмолился Нельсон.
— Нельсон, — улыбнулся Томаш. — Вы и вправду думаете, что я способен на такую жестокость? Ведь не думаете?
— Думаю.
— Вы ошибаетесь. Я никогда бы такого не сделал.
Черты американца просветлели.
— Good.
— Но… чтобы убедиться в подлинности источника, на него необходимо взглянуть критически и выявить все несоответствия.
— Скажите же, что в этих свидетельствах никаких несоответствий нет…
— Увы, мой друг. Начнем с того, что они всплыли подозрительно поздно. Профессор Тошкану написал на полях по-французски: «lе temps qui passe c'est l'evidence qu'efface». Co временем доказательств становится все меньше. Но справедливо и обратное утверждение. Со временем доказательств становится все больше. Вот что не так с заметками Антонио Галло. Если оно было написано в 1499 году, почему его напечатали только в XVIII веке? Тошкану и здесь заподозрил фальшивку, тем более что Галло опирается на свидетельства Джустиниани, которого Эрнандо Колон, сын первооткрывателя Америки, открыто называл лжецом.
— Это очень спорно.
— Пожалуй. И тем не менее история Галло почти дословно совпадает с историей Джустиниани, а ему, по мнению Эрнандо, верить нельзя. Из этого следуют две гипотезы. Согласно первой, Эрнандо лжет, а Джустиниани говорит правду. Галло, соответственно, тоже. Согласно другой, Эрнандо Колон знал историю своего отца лучше, чем какие-то итальянцы, и рассказал ее правдиво, а Джустиниани и Галло ошиблись или солгали. Обе гипотезы спорны, но одна из них, очевидно, правдива. В любом случае полагаться на слова итальянцев не стоит.
— А нотариальные акты? Это же официальные документы…
— Да, но что из них следует? В Генуе жил ткач по имени Христофор Колумб, у него были братья Бартоломео и Джакобо. Их отца звали Доменико Колумб, и он был чесальщиком шерсти. С этим никто не спорит. Но из этого не следует, что генуэзский ткач и человек, открывший Америку, одно лицо. Между ними есть только один прочный мостик. Документ Асеретто. Были еще источники из Савоны, в 1601 году Салинерий поместил их в свои «Adnotationes… ad Cornelium Tacitum»,[74] но все они слишком ненадежны. А Документ Асеретто надежно связывает генуэзского Колумба с иберийским; по крайней мере, из него следует, что сын ткача в один прекрасный день отправился в Португалию.
— Попробую угадать, — саркастически заметил Молиарти. — Тошкану сомневался в подлинности этого документа.
— Вы совершенно правы, — откликнулся Томаш, игнорируя насмешку. — Давайте рассуждать логически. Свидетельства генуэзского происхождения Колумба стали в огромном количестве появляться в XIX веке. Раньше ничего подобного не было, если не считать нескольких туманных и ненадежных источников. В Генуе адмирала никто не знал. Посланцы республики Франческо Маркези и Джованни Гримальди прибыли в Барселону в 1492 году, как раз накануне возвращения Колумба из первой экспедиции, но в их донесении об открытии Нового Света говорится мельком, как о незначительном событии, и ни слова о том, что триумфатор — их земляк. Никто в Генуе не придал произошедшему особого значения. Правда, странно? Но это не все. Эрнандо Колон трижды был в Генуе и не нашел там родственников отца. Ни одного. С другой стороны, согласно метрикам, ткач Христофор Колумб в 1492 году был жив. Однако в целом городе у него не нашлось ни одного родича, друга или знакомого. Согласно тем же метрикам, Доменико Колумб умер в 1499 году в полной нищете, оставив после себя кучу долгов. Едва ли человек, открывший Европе доступ к несметным богатствам нового континента, бросил своего старого отца прозябать в бедности. Да и кредиторы Доменико не упустили бы возможности стребовать долги с его прославленного сына. Генуэзские историки и хронисты проявляют удивительное равнодушие и к самому факту открытия Америки и к тому, кто его совершил. В сочинении Уберто Фольетты под названием «Di Uberto Foglietta, della Republica de Genova» перечислены все горожане, снискавшие известность на том или ином поприще. Но ни в первом варианте этой книги, выпущенном в Риме в 1559 году, ни в миланском издании 1575 года нет ни слова ни о Христофоре Колумбе, ни о Кристоваме Коломе, ни о Кристобале Колумбе. А ведь в них нашлось место для Бьяджо Д'Асеретто, Лазаро Дориа, Симоне Виньозо, Лудовико Рипароло и других мореплавателей. Историки Федерико Федеричи и Джанбатиста Рикери обходят открытие Америки молчанием. В 1724 году Рикери напечатал труд под названием «Foliatum Notariorum Genuensium»,[75] его оригинал хранится в Публичной библиотеке Генуи. В нем названы все Колумбы, жившие в городе с 1299-го по 1502 год, но среди них нет ни Христофора, ни Доменико. А ведь из метрик следует, что оба существовали. Вероятно, историки не усмотрели в этих людях ничего примечательного. В списках учеников тамошних школ Христофора Колумба тоже не нашлось, так что непонятно, где он выучился латыни, математике и географии и познакомился с трудами мыслителей древности. Если не в Генуе, то где? И наконец, как я уже говорил, во время «Дела о наследстве» в Испанию стали стекаться многочисленные кандидаты в родственники адмирала, с основном из Лигурии. — Томаш лукаво взглянул на Молиарти. — Знаете, сколько было среди них генуэзцев?
