Жозе Душ Сантуш - Кодекс 632
— Вот! — воскликнул Молиарти, в порыве энтузиазма едва не смахнув со стола тарелку с остатками форели. — Наконец-то надежный источник.
— Не стану спорить, — ответил Томаш, придерживая свою тарелку. — Но и здесь все, к сожалению, не так просто. Во-первых, «Историю Индий» издали только в 1876 году, через триста лет после написания. Представляете, через сколько рук она прошла? Тошкану пытался отделить оригинал от позднейших наслоений. Во-вторых, под вопросом подлинность самого сочинения Лас Касаса. Историк Менендес Пидаль уличил хрониста во множестве неточностей и передергиваний, начиная с того, что он едва ли мог познакомиться с Колумбом вскоре после его приезда в Испанию.
— Не мог?
— Давайте посчитаем, — предложил Томаш, доставая карандаш. — Христофор Колумб прибыл в Испанию из Португалии в 1484 году. — Он написал на полях ксерокопии «1484». — Лас Касас родился в 1474-м. — Норонья подписал под первым числом «1474» и поставил между датами минус. — Получается, что хронист повстречал адмирала, когда того еще никто не знал, а ему самому было всего десять лет. — Томаш приписал на полях: 1484–1474=10 Вы можете представить, чтобы мальчишке десяти лет от роду запала в память встреча с ничем не примечательным и никому не известным человеком? Такое бывает?
Молиарти громко вздохнул.
— Вряд ли…
— Перейдем к следующему свидетелю, важнейшему, если не считать самого Колумба, — Томаш вытащил из портфеля испанскую книжку, приобретенную в Севилье. — Эрнандо Колон, младший сын мореплавателя от испанки Беатрис де Араны, автор «Истории адмирала». Этот автор, вне всякого сомнения, кладезь бесценной информации. Эрнандо Колон — родной сын адмирала, так что никому не придет в голову утверждать, будто они не были знакомы. Один этот факт заставляет отнестись к его словам с должным уважением. Между прочим, наш Эрнандито всегда утверждал, что засел за свой труд лишь для того, чтобы опровергнуть ложь о своем отце, звучавшую отовсюду. В числе прочих лжецов он называл Агостино Джустиниани, поведавшего миру о том, что адмирал родился в Генуе.
— Разве сам Эрнандо так не думал?
— В том-то и дело. Сын Колумба нигде прямо не говорит, что его отец был генуэзцем. Наоборот. Эрнандо бывал в Италии трижды, в 1516-м, 1529-м и 1530-м, в надежде узнать хоть что-нибудь о своей семье. Искал родственников, расспрашивал людей по фамилии Колумб, копался в метриках. Безрезультатно. Трижды посетив Геную, он не обнаружил никаких следов своих предков. В конце концов Эрнандо решил, что его отец был родом из города Пьяченца: на тамошнем кладбище нашлись надгробия Колумбов. Эрнандо утверждал, что адмирал происходил из благородной, но разорившейся и дошедшей до крайней степени бедности семьи и вовсе не был неотесанным подмастерьем, а получил неплохое образование, которого хватило, чтобы рисовать точные карты и командовать армадами судов. В «Истории адмирала» описан и приезд Колумба в Португалию. Эрнандо обнаружил в португальской хронике упоминание о «человеке, называющем себя Колумбом», и понял, что речь идет о его отце. Христофор поступил на судно своего родственника Молодого Колумба; во время морского сражения между Лиссабоном и мысом Сан-Висенте, неподалеку от Алгарве, он упал за борт и добрался до берега вплавь, держась за весло. Потом он отправился в Лиссабон, где, по словам Эрнандо, «было немало его соотечественников-генуэзцев».
— Вот оно! — торжествовал Молиарти. — Неопровержимое доказательство, слова родного сына!
— Я бы с вами согласился, — не замедлил Томаш охладить пыл американца, — если бы мы точно знали, что книга действительно написана Эрнандо Колоном.
— А кем же еще?
Историк призвал на помощь заметки Тошкану.
— Здесь у профессора снова возникли сомнения относительно подлинности текста. Слишком много странностей, — объяснил Томаш. — Начнем с рукописи. Эрнандо написал книгу, но не стал публиковать. Он умер, не оставив потомства, и рукопись досталась племяннику, Луису де Колону, старшему сыну его португальского брата Дьогу Колома. В 1569 году Луис де Колон познакомился с неким генуэзцем по имени Балиано Форнари, который предложил ему издать книгу на трех языках: испанском, португальском и латыни. Луис согласился передать рукопись генуэзцу. Тот вернулся в Италию, перевел книгу и в 1576 году подготовил первое издание, указав в предисловии, что делает это «во славу города Генуи, подарившего миру величайшего из мореплавателей». Публикации на других языках так и не состоялись, а рукопись вообще исчезла. — Томаш постучал кончиками пальцев по обложке «Истории адмирала». — Так что мы имеем дело не с оригиналом, а с обратным переводом на испанский с итальянского перевода, причем сделанного большим патриотом Генуи, стремившимся во что бы то ни стало возвеличить родной город. — Он отложил книгу. — В общем, сами понимаете, перед нами еще один источник второго ряда.
Молиарти закатил глаза.
— Еще какие-нибудь странности?
— Взять хотя бы надгробия в Пьяченце. Тошкану был на том кладбище и обнаружил, что там покоятся вовсе не Колумбы, а Колонна. — Томаш усмехнулся. — Профессор предположил, что это была невинная уловка переводчика-генуэзца — превратить Колонна в Колумбов. Впрочем, он сам себя выдал: оставил в латинской версии «Колонус» вместо «Колумбус».
— Постойте, Эрнандо ведь писал, что его отец пошел в моряки из-за своего родича, Колумба-младшего, кажется.
Томаш, не сдержавшись, хихикнул.
— Молодого, Нельсон, Молодого. — Он перелистал «Историю адмирала». — В книге действительно так написано. И вот вам очередная странность. Молодой Колумб был корсаром и не только не состоял в родстве с Христофором, но никогда с ним не встречался. К тому же Колумб в его случае — это не имя, а что-то вроде титула. Его настоящее имя было Жорж Биссипа, а зваться Молодым Колумбом среди пиратов было очень лестно. Был еще Старый Колумб, прославленный французский корсар Гийом де Казенев Кулон. «Coup long» по-французски «смертельный удар», но итальянцы переделали Кулона в Колумба.
— Какая чушь!
— Как мог пират приходиться родней отцу Эрнандо, если Колумб для него не имя, а прозвище? Этому есть только одно правдоподобное объяснение: Молодой Колумб появился в книге по вине все того же переводчика, который motu propio наградил адмирала чужим родичем.
Молиарти с рассеянным видом откинулся на спинку стула. Он как раз прикончил форель и отодвинул тарелку.
— Ладно, Колонна или Колумб, Пьяченца или Генуя — бог с ними; но в том, что его отец был итальянцем, Эрнандо точно не сомневался.
— Зато сомневался профессор Тошкану, — возразил Томаш, не поднимая глаз от своих записей. — Он считал, что из Пьяченцы происходили предки не самого Колумба, а Филипы Перештрелу, португальской жены адмирала и матери его сына Дьогу Колома. По мнению Тошкану, Эрнандо хотел сказать именно это, но наш ловкий итальянец снова его подправил. На полях итальянского издания есть пометка рукой профессора: «traduttori traditori», то есть «переводчики — обманщики».
— Не больно правдоподобная версия.
— Возможно. Но обилие тайн, ошибок и разночтений вокруг имени человека, открывшего Америку, само по себе заставляет задуматься. Тошкану нашел в тексте книги множество свидетельств в пользу того, что ее автор не Эрнандо Колон. Эрнандо, к примеру, утверждает, что, спасшись после кораблекрушения, его отец отправился в Лиссабон, «где обитало немало его соотечественников-генуэзцев».
— Все правильно.
— Разве, Нельсон? Подумайте хорошенько. Разве не Эрнандо всего несколько страниц назад писал, что побывал в Генуе и не встретил там своей родни? Разве не Эрнандо самолично выдвинул версию, что его отец был родом из Пьяченцы? И после всего этого он продолжает настаивать, что адмирал генуэзец? Противоречит сам себе? Или просто запутался? — Томаш отобрал нужную ксерокопию. — У профессора Тошкану были более чем веские причины называть переводчиков обманщиками. По правде говоря, в «Истории адмирала» столько противоречий, что отец Алехандро де ла Торре-и-Невис, настоятель Саламанкского собора и по совместительству исследователь наследия Эрнандо Колона, называл ее «подлогом, созданным чужой рукой».
— Значит, книга — фальшивка?
— Нет. В том, что «История адмирала» написана Эрнандо Колоном, сомнений быть не может. Но такому количеству несоответствий в ее тексте могут быть только два объяснения. Или Эрнандо был слабоумным, а это совершенно точно не так, либо перед публикацией в Италии над его рукописью кто-то серьезно потрудился.
— Кто?
— Ну, здесь-то никакой тайны нет. Готов поспорить, что это сделал наш старый приятель Балиано Форнари, подбивший Эрнандо на публикацию в Италии, чтобы во всеуслышание объявить Геную «родиной человека, который открыл Америку».
Молиарти нетерпеливо махнул рукой.
