Дочь палача и Совет двенадцати - Пётч Оливер
«И, возможно, последняя возможность представить широкой публике мой трактат, – подумал он. – Неизвестно еще, повстречаюсь ли я в этой суматохе с доктором Гайгером…»
В полдень все собрались за столом в доме Дайблера. Не было только Магдалены – она еще не вернулась с мануфактуры. Должно быть, ей все-таки удалось получить там работу. Вальбурга наложила Софии новую повязку с медвежьи жиром и арникой. Симон должен был признать, что жена палача знала свое дело. Вальбурга действительно оказалась превосходной целительницей. Она и теперь сидела в соседней комнате, замешивала снадобья, и София радостно попискивала у нее на коленях. До этого хозяйка похлопотала с Барбарой: та подвернула ногу, когда упала в могилу. У Симона до сих пор не укладывалось в голове то, что ему рассказали.
– И вы всерьез полагаете, что мастер Ганс собирался напасть на Барбару? – спросил он.
– Насколько я его знаю, вряд ли он собирался с ней мило побеседовать, – резко ответил Георг. – Он знал, что она поселилась здесь, и знал, что в это время она беззащитна. Мы-то с отцом и с Дайблером были на собрании…
– А ты разыскивал собачонку, – мрачно добавил Куизль. – Хотя нам пригодилась бы твоя помощь. – Он встряхнул головой. – По городу разгуливает полоумный убийца, люди готовы перевешать всех палачей в Баварии, – и чем занимается мой зять? Разыскивает проклятую псину!
– Вам прекрасно известно, что я занимаюсь этим не по собственной воле, – сдержанно заметил Симон. – Может, вы мне еще спасибо скажете, если вашего внука примут в мюнхенскую школу.
– Ну, голова у него точно работает, – вставил Дайблер. Палач сидел во главе стола и, по примеру Куизля, курил длинную трубку. Он ухмыльнулся. – Это ж надо догадаться – забраться на колокольню и позвонить в колокол, чтобы созвать народ… Пономаря чуть удар не хватил! Слава Богу, я знаком с Лойблем, так что удалось избежать наказания, – он рассмеялся. – Иначе пришлось бы мне приковать к позорному столбу внука палача!
– Еще немного, и было бы поздно, – сказала Барбара.
Она прислонилась к печи и, прикрыв глаза, следила за разговором. В комнате было тепло, но девушка куталась в одеяло. Лицо ее пересекали несколько царапин, и вид у нее по-прежнему был довольно усталый.
– Ганс уже подтаскивал надгробную плиту, – продолжала Барбара. – Когда зазвонил колокол, он, видимо, понял, что скоро соберется народ. Он отбросил плиту и сбежал.
– Что же, черт возьми, ему понадобилось на кладбище? – задумчиво пробормотал Куизль, глядя на дым от трубки. – У тебя есть предположения? – спросил он у Дайблера.
Тот выпустил дым в потолок.
– Церковь Святого Креста – вторая в городе после Святого Петра. Ее выстроили в Хакенфиртеле, когда на старом кладбище не осталось места. Но…
– Он разыскивал какую-то могилу, – добавила Барбара, понизив голос, словно мастер Ганс по-прежнему бродил вокруг дома. – Петер наблюдал за ним. Только мы не знаем, какую именно могилу. А потом он говорил странные вещи. Спрашивал, пронюхал ли отец про какую-то тайну… – Она взглянула на Якоба. – Ему непременно хотелось узнать, что тебе известно.
– Я всегда говорил, что он полоумен, как бешеный хорек! – Куизль желчно рассмеялся, но потом вновь принял серьезный вид. – Черт его знает, что он имел в виду. Я, во всяком случае, ничего такого не знаю.
– Итак, чтобы я правильно понял, – робко произнес Симон, у которого от густого дыма слегка кружилась голова. – Мастер Ганс приходит к дому в надежде застать Барбару одну. Может, он хочет с ней просто поговорить, попросить ее руки; а может, и что похуже… Не застав ее, отправляется на это кладбище и что-то там ищет. Но вот что и для чего?
– Черт, я с удовольствием расспросил бы об этом его самого! – выругался Дайблер. – Но мерзавец как сквозь землю провалился. Он, видно, понимает, что после этого случая ему не стоит появляться на Совете. И в таверне в Хайдхаузене, где он остановился, его тоже не видели. Там живет его дальний родич, но он упрямится и ничего не говорит…
– В любом случае нельзя спускать глаз с этой таверны, – сказал Куизль и снова затянулся.
Дайблер фыркнул, как старый дракон.
– И как ты себе это представляешь? Нам с тобой и Георгу вечером нужно быть на собрании. К счастью, вчера мне удалось прекратить драку, пока кого-нибудь не прибили. Я должен трактирщику восемь крейцеров за сломанные стулья! – Он закатил глаза. – Это, конечно, на руку Видману. Тщеславный хлыщ только и думает, как бы выставить тебя из Совета и опозорить меня… Тут уж для него любой повод сгодится. – Он перевел взгляд на Симона. – Остается только лекарь, но он же разыскивает собачонку.
Фронвизер почувствовал, что краснеет.
– Хм, я, кажется, уже не раз повторял, что…
– Кажется, я знаю, кто нам поможет, – перебил его Георг. – Эти уличные мальчишки, с которыми сдружился Пауль, вроде как смышленые. Если подкинуть им монетку-другую, уверен, они согласятся последить за Гансом… – Он огляделся. – А где, кстати, Петер с Паулем?
– Этот дом чертовски велик, – проворчал Дайблер. – Большой и старый. Видно, ребята нашли где-нибудь новое укрытие. Проход к городской стене они уже отыскали.
Куизль почесал нос.
– Сомневаюсь, что Ганс вернется в эту свою таверну… Ну, пусть ребята попытают счастья. Лишним не будет… – Он задумчиво затянулся. – Что-то не так с этим кладбищем. Думаю, надо мне самому туда сходить.
– Но только после собрания. Может, твоя старшая дочь к этому времени что-нибудь выяснит на этой мануфактуре.
Якоб вытряхнул из трубки пепел на устланный тростником пол.
– Поздно уже, надо идти, – произнес Дайблер. – Остальным наверняка хочется узнать, что стряслось. А Видман…
– Да-да, я знаю, что он точит на меня зуб, – проворчал Куизль и повернулся к Барбаре: – И пока мы не ушли, скажи, пожалуйста, что хоть с Конрадом Неером ты пока не разругалась.
Барбара слабо улыбнулась.
– Ну, скажем так, он не такой скверный, как остальные. Я с ним разок уже прогулялась…
– И он еще жив! – рассмеялся Георг. – Так что можно надеяться на лучшее.
Они втроем уже направились к выходу, и в этот момент в дверь постучали. Дайблер открыл.
Сквозь табачный дым Симон увидел гостя и вздрогнул. Это был тот самый посыльный курфюрста, который приходил к нему позавчера! Неужели курфюрстина хотела услышать от него отчет о поисках? Вид у посыльного был еще более брезгливый, чем в прошлый раз. Он заморгал из-за густого дыма и недоверчиво огляделся, словно бы ждал, что на него сейчас бросится какой-нибудь грабитель.
– Здесь живет доктор Фронвизер? – спросил посыльный, при этом правая бровь у него дергалась от беспокойства.
Симон протиснулся вперед и разгладил мятый жилет, запачканный соусом.
– Э… да, это я.
– Я только что был в Ау. Мне сказали искать вас в… – посыльный закашлялся и помахал ладонью перед лицом, – …доме палача. От имени его курфюршеского высочества довожу до вашего сведения, что к шести часам вам следует явиться в оперу на Сальваторплац. Вместе с сыном.
Фронвизер онемел.
– Куда, простите?
– Оперный театр, – вздохнул посыльный. – Очевидно, юный кронпринц хочет видеть вашего сына.
– Юный кронпринц?
У Симона сердце подпрыгнуло в груди. Он вспомнил, о чем говорил ему Петер после аудиенции.
Я играл с кронпринцем. Его зовут Макс, и он хочет увидеться снова…
Что ж, судя по всему, Петер не солгал.
Посыльный сморщил нос и брезгливо оглядел грязные брюки и мятый, поношенный жилет Симона.
– Боюсь, придется вас приодеть перед представлением. Крестьянам и простым горожанам вход в оперу запрещен. Курить там, кстати, тоже воспрещается, – добавил он снисходительно. – Лучше бы вам сначала заглянуть в резиденцию. Через вход для прислуги, прошу заметить. Подыщем для вас что-нибудь подходящее. Хм… – Он снова оглядел лекаря. – Надеюсь, найдется что-нибудь вашего размера.
Через два часа в Мюнхен вернулась зима.
