Чарльз Финч - Прекрасная голубая смерть
Это большое здание было построено из старинного римского белого камня, щеголяло мраморными колоннами и рядом стальных дверей вдоль всего фасада.
Они вошли в одну из них и спросили сына полковника Уоринга по имени Морган. Он оказался приятным молодым человеком лет тридцати, который уже занял видный пост и, как лорд Кабот заверил Ленокса по дороге, должен был достичь еще многого. Молодой мистер Уоринг сказал, что Ленокс, безусловно, может посмотреть интересующие его документы. Вскоре лорд Кабот распрощался, а Ленокс получил в свое распоряжение финансовые документы, охватывающие весь рынок за последнее столетие, которые тщательно сохранялись после того, как лопнул Мыльный Пузырь Южных Морей.
«Пузырь» был единственной причиной их сохранения на радость Леноксу. Он помнил, как его дед пересказывал ему детские воспоминания его собственного отца про «Пузырь» в начале восемнадцатого века. То, что произошло, было на редкость просто. Испанский король Филипп V впервые согласился разрешить весьма небольшому числу английских кораблей посещать порты его владений, и была создана «Компания Южных Морей» (с согласия Парламента), чтобы посылать эти корабли в эти моря.
Однако люди быстренько позабыли, что соглашение допускало туда лишь горстку кораблей, и, рисуя в воображении разработку огромных, еще не тронутых золотых запасов Чили и Перу, не говоря уж о других, пока еще не известных возможностях, они начали усердно вкладывать свои деньги. Вскоре Компания стоила уже миллионы фунтов, хотя еще не владела даже одним кораблем и не имела каких-либо конкретных целей. Самообман вкладчиков в «Компанию Южных Морей» был поистине невероятным: всего лишь надежда и мечты, пришпориваемые апломбом и алчностью других людей.
Затем в сентябре 1720 года цены на акции рухнули. Кое-кому удалось сбыть их по верхней цене, но практически все остальные продавали по нижайшей, так как спроса почти не было, а регулирования цен, разумеется, не существовало. Бедные семьи были разорены и впали в нищету. Богатые семьи увидели, как их состояния критически уменьшились. Болезненное потрясение длилось годы, а ужас перед капиталовложениями передавался от поколения к поколению. Почти все современные финансовые правила восходят к промахам этой единственной компании, так же, как и консервативность рынка царствования королевы Виктории.
Ленокс думал обо всем этом мимоходом и благодарил свою счастливую звезду за документы, которые можно было посмотреть. В помощь ему был дан молодой клерк по фамилии Трокмортин. Паренек сначала выглядел крайне недовольным, что его оторвали от обычных обязанностей, — но лишь до той минуты, пока Мартин Уоринг не велел ему пошевеливаться: он заинтересован в успехе Ленокса.
Помещение, где хранились документы, было темным, так как свет падал лишь из нескольких окошек высоко под потолком, и, хотя оно было чистым, воздух пропитался запахом затхлости. И оно было большим, набитым от пола до потолка кипами бумаги, и после начального возбуждения предстоящая ему задача оглушила Ленокса.
С трех до шести он прочесывал документы, связанные с финансовой историей «Пасифик траста». Насколько он сумел понять, эта компания занималась продажей заморских товаров в Европе по сходным ценам. Как Ост-Индская компания и ей подобные, выглядела она относительно надежной. Со времени «Закона о Мыльном Пузыре» каждая компания такого типа должна была иметь королевскую хартию, а они выдавались крайне скупо. Но Ленокса не интересовала деятельность «Пасифик траста». Он искал только имя.
Трудился он прилежно, но безуспешно. Работа была трудной, так как расположение документов менялось от алфавитного к хронологическому порядку, и к шести часам вечера даже клерк, теперь уже усердный, выдохся. А потому Ленокс отправил кучера в «Фортнум и Мейсон» за корзиной ужина, который он разделил с Трокмортином в сумрачной тишине архивного зала, расположившись за маленьким столом, на который водворились супница и кусок ростбифа — его они запивали отличным кларетом.
Трокмортин рассказал Леноксу, что помогает родителям и надеется на повышение. Высшей его целью было стать старшим клерком в какой-нибудь крупной финансовой фирме. Ленокс слушал внимательно, пока они ели десерт — сдобный персиковый пирог, а затем они с новой энергией принялись за поиски.
Десять минут спустя Ленокс обнаружил первый нужный документ. Датирован он был несколькими годами раньше, но либо попал в эту кипу по ошибке, либо по чьей-то загадочной системе. Просмотрев его, Ленокс радостно вскрикнул и попросил молодого клерка помочь ему разобраться в некоторых пунктах для пущей уверенности. Клерк подтвердил его подозрения.
— Так я и думал, так я и думал, — сказал Ленокс.
А затем удача вновь заявила о себе: всего двадцать минут спустя обнаружился другой документ, вновь подтвердивший подозрения Ленокса.
— Пожмите мне руку, молодой человек, — сказал он. — Пожмите мне руку. Мы отлично поработали — преотлично, — и нынче вечером, думается мне, вы послужили лондонскому Сити более, чем всегда.
— С гордостью пожму, мистер Ленокс, — сказал клерк. — Всегда буду счастлив поработать с вами.
Затем Ленокс ушел с бодрыми пожеланиями, а Трокмортин убрал последнюю кипу на место и отправился домой к матери и отцу, которые очень волновались и передержали ужин.
Пожалуй, следует рассказать, что Ленокс, как ни был занят, вспомнил про своего молодого друга и послал его матери две прекрасные ножки барашка и ящик своего любимого портвейна для мистера Трокмортина-старшего. И, хотя и через много лет, но последние слова клерка оказались пророческими. Он помог Леноксу в деле амулета королевы, которое имело куда большие последствия, чем обещало на первый взгляд, и прогремело при дворе после своего успешного завершения.
Глава 43
Ленокс ехал по улицам Лондона домой в самом начале девятого. Да, все складывается один к одному, думал он. Лист, свеча, странность применения bella indigo, сплетни о финансах Сомса, подоконник, нож, воск на полу, газетные статьи и относительная безопасность золота Монетного двора. Только одно он еще не определил: личность людей, которые на него напали. Но, конечно, это тоже в свой черед выяснится.
Он сидел у камина, курил трубку и перебирал в уме кусочки мозаики так, чтобы они плотнее прилегали друг к другу. Он оттачивал грани создавшегося у него впечатления и строил дело. Оно, пожалуй, могло быть принято судом — да, могло, но приходилось уповать на признание, ведь, конечно же, адвокаты будут приглашены самые именитые. Да, ну что же, пора заехать к Итедеру, однако в первую очередь его лояльность принадлежала кому-то другому.
— Грэхем! — позвал он, и дворецкий вошел в библиотеку. — Грэхем, вы не попросите леди Джейн заглянуть сюда? Я бы навестил ее сам, но я хочу показать ей кое-что, и мне надо дождаться возвращения брата.
— Слушаю, — сказал Грэхем.
Несколько минут спустя в библиотеку вошла леди Джейн, стягивая перчатки и улыбаясь.
— Чарльз, как ты? Ты знаешь, меня ждут у герцогини. — На ней было серое вечернее платье.
— А не поехать ты не можешь?
— Во всяком случае, опоздать я могу. А что?
— Ты не присядешь?
— Ну, конечно, — сказала она и подошла к дивану. — А я заходила днем выпить чаю, но тебя не было.
— Ты не поверишь: я выполнял обязанности младшего клерка.
— Твои предлоги, чтобы избегать меня, становятся, по-моему, все абсурднее.
Он засмеялся.
— Да, пожалуй. Но больше я не буду. Я во всем разобрался.
Эта новость подействовала на леди Джейн совершенно неожиданным образом. Она побледнела и заговорила далеко не сразу. Но наконец сказала:
— Ах, Чарльз, я так благодарна.
— Да-да. Я пригласил тебя сюда, так как жду Эдмунда, но мне хотелось рассказать тебе немедленно.
— Благодарю тебя. Да, конечно. Такое облегчение! — Она вздохнула. — Так кто же это?
— Могу ли я пройтись с тобой по всему делу? К заключению я пришел только-только.
— Ну, разумеется.
Ленокс сложил кончики пальцев и попыхтел трубкой, зажатой в уголке рта. Он прищурил глаза, уставился на огонь и выждал минуту-другую, прежде чем заговорить.
— Ну хорошо, — сказал он наконец. — Начнем с наиболее поразительного факта в этом деле.
— Как тебе угодно.
— Обычно при двух убийствах убийца либо психопат, либо второе убийство совершается для сокрытия первого.
— Особо поразительным это не кажется.
— Да, конечно, будь все именно так. Однако даже при всем моем опыте я обнаружил нечто уникальное. Первое убийство было совершено для сокрытия ВТОРОГО, то есть убийства Джека Сомса много дней спустя.
— Я не понимаю, Чарльз. Ну, не совсем.
— Видишь ли, и я не понимал. Я тебе не говорил, но в дни вслед за убийством Пру Смит я пребывал в полной растерянности: я все время оказывался в тупике, и все нити, за которые я дергал, провисали безрезультатно. Я устроил перекличку обычных мотивов, и ни один не подходил.
