Потерянный Ван Гог - Сантлоуфер Джонатан

Смит кивнул. Хотя идея проходить в скором времени еще раз такое же испытание была ему не по душе: пульс еще не пришел в норму, а ожидание следующего этапа тяготило. Но приходилось ждать известий от людей Торговца.

Муниципальный полицейский Вокс предложила Смиту кофе и сэндвич, но он ограничился кофе. Организм отказывался принимать еду.

– Как обувь? – спросила она, имея в виду черные кожаные сандалии, которые они купили вместе.

– Жмет, – сказал Смит, но улыбнулся. Он закурил сигарету «Принц», затянулся и сразу же затушил.

Ван Страатен предложила ему «Данхилл», помогла прикурить, и он был благодарен: не хотелось, чтобы другие видели, как у него дрожат руки.

«Стог сена» Моне, ценное полотно в стиле импрессионизма, было доставлено, упаковано и готово к следующему обмену. Ван Страатен еще раз прорабатывала детали – одна картина в качестве залога другой, предметы, цены и проценты оговорены. После чего Ван Гог должен был перейти к их клиенту, Бейну. По крайней мере, так думал Торговец; половина от согласованной суммы 80 миллионов долларов уже поступила на швейцарский счет Льюиса.

– Рыночная стоимость автопортрета вдвое выше, – возражал Штайнер.

– Но на рынке он никогда не появится. В этом все и дело, – устало проговорила Ван Страатен.

Как только этот второй обмен будет произведен и Торговец будет удовлетворен, Льюис, по «легенде», вернется в Чикаго к своему арт-бизнесу, и вступит в силу их новое партнерское соглашение: Торговец найдет европейских и азиатских покупателей для остальной части коллекции Льюиса, а Льюис будет продавать более известные произведения искусства Торговца клиентам в США.

– Конечно, ничего из этого не произойдет, – уточнила Ван Страатен. – Как только Ван Гог окажется в нашем распоряжении, Торговец будет арестован.

Смит задавался вопросом, что с ним станет, когда все это закончится – вернется ли он на свое старое место в Интерполе, примет участие в работе Генеральной Ассамблеи или отправится на другое задание? Ван Страатен на какое-то время вышла и вернулась в комнату с загорелым мужчиной в кожаной куртке.

– Это Диспетчер, – представила его она. – Он наблюдал на расстоянии.

– На расстоянии? – хмыкнул Смит. – Мы практически столкнулись в этой табачной лавке.

– Ну, не совсем, – улыбнулся Диспетчер, крепко пожимая руку Смиту.

– Является ли этот человек уполномоченным членом рабочей группы? – спросил Штайнер. – Известно ли Интерполу о его участии? Кого он представляет?

Ни Диспетчер, ни Ван Страатен не ответили на его вопросы.

– Диспетчер будет работать с нами до конца операции, – отрезала Ван Страатен.

– Мне нужно знать ваше имя и на кого вы работаете, – заявил Штайнер Диспетчеру. Тот рассмеялся и потрепал Штайнера по голове, сдвинув набок его парик.

– На этом пока все. – Ван Страатен встала и сделала знак Смиту следовать за ней.

Выйдя на улицу, Ван Страатен, Смит и Диспетчер пересекли старую площадь и пошли вдоль канала; темная вода в лучах вечернего солнца блестела как ртуть.

– Диспетчер здесь для того, чтобы с вами ничего не случилось, – сказала Ван Страатен.

– Я думал, это ваша работа, – заметил Смит.

– Моя работа – это общий успех задания.

– Все будет в порядке. – Диспетчер положил тяжелую руку на плечо Смита.

– Приятно это слышать. – Адреналин иссяк, и Смиту хотелось свернуться калачиком на тротуаре.

– То, что вы делаете, очень важно, – сказала Ван Страатен. – Важнее, чем вы можете себе представить, аналитик Смит.

– Вот бы это на зарплате отразилось, – не удержался он.

– Что-нибудь сделаем… когда дело закончим, – ответила она. Потом они с Диспетчером пошли чуть впереди, обсуждая старую архитектуру в Вене и Москве, перебрасываясь именами художников – Рафаэль, да Винчи, Эль Греко и Пикассо – и шуточками, которых Смит не понимал. Но все же, шагая за ними следом, он слушал их непринужденную беседу с удовольствием: они посмеивались и были так уверены в себе, словно могли справиться с чем угодно. Одноразовый телефон у Ван Страатен издал сигнал, и смех резко оборвался.

– Время и место, – произнесла она и показала телефон Диспетчеру, который прочел сообщение и еще раз пожал плечо Смиту.

– Увидимся на месте. Точнее, на этот раз только я тебя увижу, ты меня – нет. Бе-тачбулот та’асе леха милчама, – произнес он и перевел: «Ибо под мудрым руководством вы сможете вести свою войну». Бывший девиз моей организации [19], от которого она отказалась, но он мне нравится.

– Пилот готов? – спросила Ван Страатен.

– Да. – Диспетчер кивнул отдельно каждому из них и зашагал прочь.

– Пойдем, – сказала Ван Страатен. – Нужно подготовиться, а времени у нас не так уж много.

70

Мы встретились с Каролин на узкой улочке рядом с оживленным каналом, в водах которого между пришвартованными плавучими домами и сновавшими в обе стороны моторными лодками играли солнечные блики. Впрочем, погода была переменчивой, и солнце выглядывало из-за темных облаков ненадолго.

– Он назначил встречу здесь. – Каролин почему-то сделала жест в сторону канала. – Его интересует, что вы узнали о картине.

Моя нехитрая уловка сработала, наживку он проглотил.

Каролин поинтересовалась, что же это за информация, и я еще раз повторил, что ей лучше этого не знать. Маленькая лодка подплыла к нам так тихо, что я бы не заметил ее, если бы не искал взглядом заранее.

Человек со шрамом стоял на палубе, одетый так же, как тогда в музее, в костюм-тройку, который сейчас казался неуместным. Рядом с ним стоял простоватый парень в темных очках и кепке. Он протянул Каролин руку, но Лицо-со-шрамом покачал головой. «Здесь не хватит места для мисс Кахилл», – сказал он, что явно не соответствовало действительности: на лодке могло легко поместиться еще человек шесть.

Каролин начала было возражать, но я заверил, что все в порядке. Мне казалось, что, если возникнут какие-то проблемы – хотя я их и не ожидал – я смогу справиться с этим типом: я сильнее и гораздо моложе.

– Я подожду вашего возвращения здесь, – произнесла Каролин.

Парень в кепке и темных очках помог мне забраться, потом занял место за рулем на корме. Лицо-со-шрамом и я остались на носу, от кормы нас отделяла небольшая кабина.

– Капитан не будет нам мешать. Я часто пользуюсь его услугами, и он знает, что я люблю конфиденциальность. Думаю, вам понравится небольшая прогулка по реке. – Мой собеседник опустился на одно из двух сидений перед кабинкой и жестом пригласил меня сесть рядом. При дневном свете я разглядел, что его черные волосы были крашеными, с сединой у корней на четверть дюйма, а шрам неумело замазан пудрой. Он обернул шею шарфом, темно-фиолетовым, почти такого же цвета, как его шрам. – Это лучший способ получше познакомиться с городом. Вы же знаете, что Амстердам часто называют Северной Венецией.

Лодка направилась вдоль по узкому каналу, затем вывернула на более широкий, с большими плавучими домами, пришвартованными по обе стороны. Мимо нас, ревя двигателями, промчалось несколько быстроходных катеров, затем какая-то лодка гондольного типа, проплыла прямо перед нами в опасной близости. Люди на ее борту пили и смеялись.

– Вот пьяные дураки, – проворчал Лицо-со-шрамом, а затем стал рассказывать, что его лодка электрическая, бесшумная и не содержит вредных выбросов, что очень важно в эпоху глобального потепления:

– Хоть какая-то малость, но все-таки… Каждый должен заботиться о чистоте каналов и планеты и…

– Вы упомянули имя моей девушки, – перебил я его.

– Правда? Ну, Каролин, должно быть, сказала…

Я не стал оспаривать его слова, хотя Каролин этот факт отрицала.

– Так что это за новая информация, которую вы узнали о картине? – спросил он.

Я уклонился от ответа, сказав, что он сам предупреждал меня держаться от этой темы подальше, потом, не давая ему опомниться, спросил, откуда он узнал, что Аликс уезжает, и напомнил его слова, что ей следует забыть о путешествиях.