Калифорния на Амуре - "Анонимус"

Появление надворного советника с его помощником только усложняло и без того непростую картину. В сложившихся обстоятельствах они могли стать союзниками Лань Хуа, но еще скорее могли ей навредить. Поэтому решено было до поры до времени не давать им слишком большой воли, но вместо этого присматривать и, если возникнет такая необходимость, уничтожить. Именно по этой причине попытка Ганцзалина покинуть зимовье хунхузов была столь явно и решительно пресечена Пэн Гуном и подчиненными ему хаоханями. Прежде, чем решиться на дальнейшие действия, предводительница хунхузов должна была понять, чего ждать от китайских властей в ближайшее время.

Глава двенадцатая. Опять англосаксы

Следующие несколько дней Загорский лечился, а Ганцзалин сидел возле него, по часам вливая в господина целебное варево. Когда Нестор Васильевич окончательно пришел в себя, помощник объяснил ему, что они пленники, и без боя его из фанзы не выпустят. Загорский, как показалось Ганцзалину, отнесся к этому сообщению несколько легкомысленно.

– Чему быть, того не миновать, – сказал он. – Во всяком случае, есть время подумать над тем, откуда в Желтуге могли взяться фальшивомонетчики.

Помощник полюбопытствовал, есть ли у господина какие-то версии на сей счет?

– Вопрос, как ни странно, вполне своевременный, – сказал надворный советник, натягивая на себя теплое шерстяное одеяло: он не только потерял много крови, но и простыл, так что, несмотря на лечение, его все еще знобило. – Бывает такое, что версии нужно строить, еще не имея на руках всех фактов. Более того, чаще всего так оно и случается в нашем деле.

По словам Загорского, у обывателя сложилось неверное представление как о науке в целом, так и о сыскном деле, как одной из отраслей науки. Согласно воззрениям обывателей, ученый, а равно и детектив поначалу собирает все мыслимые и немыслимые факты, относящиеся к делу, и только потом начинает строить версии.

– Это ни что иное, как прискорбное и смехотворное заблуждение, – объяснил Нестор Васильевич. – Во-первых, всех фактов никогда не соберешь. Во-вторых, пока ты собираешь факты, время безнадежно уходит, и преступник может скрыться навсегда. Какой из этого вывод?

– Вообще не собирать никаких фактов, а делать как Бог на душу положит? – предположил помощник.

Надворный советник отвечал, что такую роскошь могут себе позволить только поистине выдающиеся детективы, чья интуиция развита необыкновенным образом. Но даже он сам использует подобный подход крайне редко. Обычно же он старается собрать некий необходимый минимум фактов и сопоставить их таким образом, чтобы во взаимосвязи они давали готовую концепцию, которую при необходимости можно будет править прямо по ходу следствия.

– Надеюсь, тебе понятен ход моих мыслей? – перебил сам себя Нестор Васильевич.

– Ход мыслей понятен, непонятно только, к чему весь этот разговор, – пробурчал помощник.

Загорский отвечал, что разговор был заведен к тому, чтобы не тратить времени на поиски дополнительных фактов и выдвинуть версию относительно того, зачем старосте китайского штата Ван Юню нужно было распространять фальшивые купюры, рискуя буквально всем?

– Меняла Юй Лучань сказал мне, что его заставили платить приискателям фальшивыми червонцами, – продолжал Загорский. – Может быть, и старосту тоже заставили?

Помощник только плечами пожал: кто мог его заставить?

– Давай подумаем, – сказал надворный советник. – Едва ли это было русское руководство Желтуги: и Фассе, и Прокунин никак не заинтересованы в том, чтобы на территории их республики нарушался закон и порядок. Это не могли быть наши друзья-хунхузы – они, как известно, сами пострадали, когда им в руки вместо подлинных червонцев попали фальшивые. Следовательно, силу, принудившую китайского старосту к преступлению, надо искать не внутри Желтуги, а вне ее.

Загорский умолк и надолго задумался…

Обычно днем хунхузы разбредались по своим делам, точнее, шли исполнять задания, которые давала им Лань Хуа. В фанзе кроме надворного советника и его помощника оставался только лекарь Лао Тай. Разумеется, Ганцзалин, если бы захотел, легко мог сломить его сопротивление и выйти наружу. Но, как уже говорилось, он не мог оставить слабого еще господина у хунхузов: несмотря на недурное, в общем, отношение к своим неожиданным гостям, хунхузы бы не потерпели непокорства, и вся тяжесть их гнева обрушилась бы на Загорского. Лао Тай, как и все почти хунхузы, русского языка не понимал совсем, поэтому говорить при нем господин и помощник могли совершенно свободно, не боясь, что их подслушают. Вот и сейчас Лао Тай сидел возле печурки, и вываривал очередную порцию лекарства для надворного советника, тихонечко напевая себе под нос старинную китайскую колыбельную, словно он сам был и матерью, и младенцем, и сам себя укачивал и усыплял.

– Сила, – задумчиво заговорил Загорский, – внешняя сила… Как мы знаем, иероглиф «Вай», то есть «внешний» присутствует в китайском определении иностранцев. Вайгожэ́нь [21], лаова́й [22], вайгу́йцзы. Отношение разное, но суть одна – пришедший извне. Иностранцев в Желтуге хватает, причем самых разных, начиная от собственно русских и заканчивая европейцами и американцами. Распространять здесь фальшивые деньги гораздо опаснее, чем в самой России. В России за это грозит в крайнем случае несколько лет каторги, а здесь – смертная казнь. За последний год желтугинские законы, конечно, смягчились, но они и до сих пор довольно суровы. Если фальшивомонетчика поймают прямо тут, ему могут прописать несколько сотен ударов терновником, то есть кнутом с гвоздями, а это – верная смерть. Однако, если предположить, что в поддельных червонцах есть иной смысл, кроме обогащения, мы воленс-ноленс [23] опять возвращаемся к иностранцам.

– Тем более, что качество подделок очень высокое, – вставил Ганцзалин. – Наверняка заграничный станок работает.

Надворный советник кивнул. Вопрос: представителям какой страны было бы выгодно запускать в Россию фальшивки? Очевидно, тем, с кем у нас существует конфликт. А с кем из крупных держав у нас сейчас наиболее сложные отношения?

– С кем и всегда – с Британией, – помощник скорчил рожу, ясно говорящую, что британцев давно бы пора угомонить, и этим даже занялся бы лично он, Ганцзалин, вот только все руки не доходят.

– Именно, – согласился Нестор Васильевич. – Так называемая «Большая игра» русских с англичанами длится не первое десятилетие. Однако битва на Кушке весной этого года едва не привела к серьезной войне России и Англии. В том столкновении мы взяли верх, и это сильно ударило по престижу Великобритании. Можем ли мы предположить, что британцы, не одолев нас на поле боя, решили ударить в спину, подорвав нашу финансовую систему? Почему бы и нет? Нечто подобное уже делал Наполеон: перед вторжением в Россию он выпустил массу фальшивых ассигнаций. Любопытно, что ошибки на этих ассигнациях были такие же, как и на червонцах в Нижнем: букву «л» путали с «д». И это понятно: ни в английском, ни во французском языках похожих знаков не существует.

Ганцзалин заявил, что он сразу почуял происки британцев.

– Хвалю за чувствительность, – сказал надворный советник, – но сейчас это не так важно. Важно, что в Желтуге работают и английские приискатели. Их немного, и наверняка всех их знает Фассе…

Тут Загорский осекся и хлопнул себя по лбу ладонью.

– Боже мой, – сказал он. – Фассе, как же я не подумал! Карл Иванович Фассе – это вполне может быть русифицированная версия английского имени. Карл – это Чарльз, Иван – это Джон, Фассе – Фос или Фэйс. Чарльз Джон Фос – такое вполне может быть.

– Выходит, во главе банды фальшивомонетчиков вполне может стоять президент Амурской Калифорнии? – Глаза у Ганцзалина округлились от изумления.

– Есть многое на свете, друг Гораций… – пробормотал надворный советник. – Можно предположить и кое-что похуже. Например, Фассе – штатный сотрудник британской разведки, внедренный в руководство Желтуги.