Валерий Введенский - Мертвый час
Прокурор: Протестую. Адвокат пытается вызвать у присяжных недоверие к свидетелю.
Судья фон Третенберг: Это его право.
Четыркин: Похмелье к тому времени прошло.
Поверенный Тарусов: А близорукость? (Обращается к судье.): Ваше высокоблагородие, позвольте маленький эксперимент…
Прокурор Гаранин: Протестую.
Судья фон Третенберг: Против чего? Вы даже не выслушали князя. Протест отклонен. Эксперимент разрешаю.
Поверенный Тарусов (Четыркину): Свидетель, снимите пенсне, повернитесь лицом к залу. (В седьмом ряду встает женщина, которая зашла в зал во время показаний Четыркина.) Узнаете эту даму?
Четыркин: Конечно. Ваша супруга, Александра Ильинична.
Поверенный Тарусов: Наденьте пенсне.
Четыркин: Боже, ваша дочь. Не может быть! В этом платье Александру Ильиничну я видел утром.
Поверенный Тарусов: Господа присяжные, как только что вы смогли убедиться, свидетель Четыркин, когда без пенсне, узнает людей, находящихся от него на расстоянии пяти саженей, исключительно по одежде. Любой мужчина, надев халат господина Урушадзе, мог в ночь ограбления быть принятым Четыркиным за князя.
(В зале шум.)
Судья фон Третенберг: Тишина!
Поверенный Тарусов: Вопросов больше нет.
Как раз в эту секунду в зал вошла Сашенька. Вернее, не вошла, влетела! Разве что не визжала от счастья, потому что отыскала извозчика, который вез в ту ночь Урушадзе. «Красненькая»[126] убедила возницу отправиться вместе с нею в суд.
Пользуясь паузой, Сашенька подошла к мужу и сунула записку с именем извозчика. Князь положил ее в карман. Уже был уверен в победе. Бросил взгляд на Урушадзе. Почему он так апатичен?
Обстоятельно поговорить перед заседанием двум князьям, Тарусову и Урушадзе, не удалось – Дмитрий Данилович приехал в суд впритык.
– Мы нашли свидетеля, который видел вас в полночь на дебаркадере Петергофского вокзала.
– Но…
– Теперь вы не обязаны отвечать, где и с кем провели ту ночь. Ведь никакая сила не могла перенести вас к половине второго в Ораниенбаум. Машины в это время не ходят. Уверяю, князь, все подозрения будут с вас сняты.
В ответ Урушадзе достал монету, подкинул, посмотрел – орел или решка?
– Будь по-вашему, Дмитрий Данилович.
– Отлично.
– А сколько надо время на заграничный паспорт? Хочу уехать. За границу. Навсегда. С Ася. Там хочу новая жизнь.
– Если хорошо заплатите, то паспорт выправят мигом, – уверил Урушадзе Тарусов.
Оставшиеся свидетели обвинения, слуги Волобуева и городовые, были допрошены быстро. Никто из них ничего нового не сообщил.
Подошел черед свидетелей защиты.
– Ваше высокоблагородие, – поднялся прокурор Гаранин. – Если помните, перед началом заседания присяжный поверенный попросил заслушать свидетелей, которых он в установленное законом время не заявил.
– А вы дали согласие, – напомнил ему Третенберг.
– Однако новые свидетели есть и у обвинения.
– Вот как? Вызывайте, – разрешил судья. – Надеюсь, Дмитрий Данилович возражать не посмеет.
Тарусов улыбнулся:
– Конечно, нет.
– Я хочу их вызвать после свидетелей защиты, – внезапно заявил Михаил Лаврентьевич.
– Это против правил, – воскликнул Третенберг.
– В свое время станет понятно, почему я так поступил.
– Что скажет защита? – наморщил лоб барон Третенберг.
Тарусову, безусловно, не хотелось сюрпризов. Но прокурор пошел ему навстречу, значит, и он обязан. Отказ будет не этичным, судья и присяжные воспримут его негативно. Потому Дмитрий Данилович благодушно кивнул.
Сашенька заерзала на стуле. Оказывается, прокурор не так уж прост и свой камуфлет[127] тоже приготовил. Вот они издержки славы – обвинение теперь не столь беспечно, как в прошлом деле.
Лизе было интересно, очень интересно. И тяжущиеся стороны, и главных свидетелей знала давно. Правда, с чужих слов. Теперь удалось составить и свое впечатление. Граф Волобуев, как и предполагала, оказался напыщенным болваном; Четыркин – дураком, каких мало. Совсем не понравилась Лизе княгиня Тарусова. Не ожидала столь решительного взгляда у купеческой дочки. Такая и отшвырнет, и по стенке размажет. Жаль! Роль Дмитрию Даниловичу отведена важная – ввести Лизу в общество. Придется искать кого-то другого. Или рискнуть?
Урушадзе уповал лишь на чудо. Еще до начала процесса они с Выговским столкнулись в коридоре с Прыжовым. Тот рассказал по секрету, что вчера сыщики установили дом, в котором была убита Красовская. Теперь и Автандил это понимал, полиции оставалось лишь найти извозчика, который вез его с вокзала.
Из стенографического протокола Елизаветы Фаворской:
Поверенный Тарусов: Взгляните на этот предмет, графиня. Видели его раньше?
Графиня Волобуева (жена потерпевшего и теща подсудимого): Да, эту пулю вы извлекли из двери в кабинете моего супруга.
Поверенный Тарусов: Когда?
Графиня Волобуева: Позавчера.
Поверенный Тарусов: Кто при этом присутствовал?
Графиня Волобуева: Я, моя дочь и мой брат.
Поверенный Тарусов: Прошу суд приобщить данную пулю к вещественным доказательствам.
Судья фон Третенберг: Обвинение не возражает?
Прокурор Гаранин: Возражает. Полицмейстер подробно объяснил насчет этой пули. Я вообще не понимаю, зачем ее надо было извлекать и тем более приносить сюда.
Судья фон Третенберг: Возражение отклоняю.
Княгиня Урушадзе: Да, я видела, как вы извлекли пулю.
Поверенный Тарусов: Вы страдаете сифилисом, княгиня?
(Шум в зале)
Граф Волобуев (с места): Это возмутительно!
Судья фон Третенберг: Тишина! Отвечайте на вопрос, Анастасия Андреевна.
Княгиня Урушадзе: Нет, я вчера посетила врача, он меня… осмотрел… (Всхлипывая.) Нет у меня сифилиса.
Поверенный Тарусов: Назовите свою должность.
Прыжов (сведущий эксперт, привлеченный защитой): Эксперт по анатомо-патологическим и анатомическим исследованиям Врачебного Отделения Губернского Правления.
Поверенный Тарусов: Вы часто сталкиваетесь с огнестрельными ранами?
Прыжов: Да.
Поверенный Тарусов: Умеете определять диаметр пули?
Прыжов: Конечно, это входит в мои обязанности.
Поверенный Тарусов: Эта пуля извлечена в кабинете потерпевшего. Что скажете?
Прыжов: Двадцать второй калибр.
Поверенный Тарусов: Уверены?
Прыжов: Абсолютно.
Прокурор Гаранин (вскакивая с места): Ваше высокоблагородие…
Поверенный Тарусов (перебивая): Я не закончил.
Судья фон Третенберг: У прокурора будет возможность задать эксперту свои вопросы.
Поверенный Тарусов: Алексей Иванович, вы проводили врачебный осмотр подсудимого?
Прыжов: Да.
Поверенный Тарусов: Он болен сифилисом?
Прокурор Гаранин (снова вскакивая с места): Мы не за сифилис Урушадзе судим.
Судья фон Третенберг: Михаил Лаврентьевич, голубчик, держите себя в руках.
Прыжов: Никаких внешних признаков этой болезни мной не обнаружено.
Прокурор Гаранин: Насколько вы компетентны в этом вопросе?
Прыжов: Более чем! Несколько лет служил во врачебно-полицейском комитете, каждый день осматривал проституток, выявил более двадцати пяти больных.
Поверенный Тарусов: Вопросов больше нет.
Прокурор Гаранин: Позвольте теперь мне! Правда ли, что вы с князем Тарусовым родственники?
Поверенный Тарусов: Протестую. Никакого отношения к делу это не имеет.
Судья фон Третенберг: Отклоняю.
Прыжов: Да, я крестный отец его дочери.
Прокурор Гаранин: Спасибо, теперь суду все понятно…
Судья фон Третенберг: Говорите за себя, Михаил Лаврентьевич.
Прокурор: Извиняюсь… Но попрошу присяжных запомнить, что все представленные защитой свидетели либо родственники подсудимого, либо родственники адвоката.
Судья фон Третенберг: И что?
Прокурор Гаранин: Они нарочно вводят суд в заблуждение, потому что заинтересованы…
Поверенный Тарусов: Да как вы смеете? Свидетели приняли присягу.
Прокурор Гаранин: Чуть позже я ознакомлю вас, господин барон, с методами, которые использует наш адвокат.
Судья фон Третенберг: Вопросы к эксперту еще есть?
