Данила Монтанари - Проклятие рода Плавциев
Загробный мир в представлении античного человека — отнюдь не обитель безмятежного блаженства. Там «во мраке преисподней» лает чудовищный Цербер, тени умерших блуждают в вечной тоске. Они толпятся вокруг приносимых в жертву животных, в надежде напиться их крови, что позволит им заговорить. Обретя эту возможность, тени пророчествуют и рыдают об утраченной жизни, даже гордый Ахилл предпочел бы быть последним рабом на земле, чем царем среди мертвых.
Итак, у Авернского озера был вход в Аид, куда мертвые попадали после того, как их перевозил через подземные реки престарелый Харон в обмен на мелкую монету, которую клали под язык покойного. Что должно было внушать больше благоговейного трепета, чем озеро, любимое Персефоной, подземной Герой и нимфой Калипсо, на берегах которого пророчествовали сивиллы и куда мифические герои отправлялись слушать прорицания мертвых, принося в жертву овец и черных как смоль коз?
Что касается римлян, то при всей своей суеверности они были, прежде всего, прагматиками и, столкнувшись с конкретными трудностями, порождаемыми, к примеру, войной, не боялись прогневать богов, а просто приносили им умилостивительные жертвы.
Так, в 37 году до н. э. во время сражения Октавиана с Секстом Помпеем полководец Випсаний Агриппа, не задумываясь, осквернил святость Авернского озера, соорудив там судоверфь. Не испугавшись гнева богов, он решительно убрал перешейки, соединявшие Авернское озеро с Лукринским, а то, в свою очередь, — с морем, создав единый огромный портовый комплекс. Дерево для строительства трирем доставлялось из густых лесов, которые тысячелетиями покрывали склоны кратера, и для непрерывной поставки леса пришлось прорыть туннель, ускорявший сообщение между Аверном и старинным греческим городом Кумы.
Строительство туннеля поручили архитектору Кокцею. Это был простой вольноотпущенник, тот самый, который, если верить географу Страбону, построил и знаменитый туннель «Крипта неаполитана» под холмом Позиллипо, что с древних времен до начала XX века соединял Неаполь и Поццуоли.
Туннель Кокцея под горой, называемой ныне Монте-Грилло, длиной более километра, идеально прямой, широкий и хорошо проветриваемый, с большими световыми колодцами, по которому могли свободно проехать рядом две повозки, представлял собой настоящий шедевр гражданской инженерии. Туннель пережил века: восстановленный при Бурбонах, он функционировал вплоть до Второй мировой войны, когда его приспособили под склад боеприпасов, в результате чего он был разрушен. Если приглядеться, вход в него можно заметить и сегодня.
В результате нечестивых действий Агриппы пророчества перестали разноситься над оскверненным озером, а его берега украсились термами, храмами и роскошными виллами. Владельцы их, привлеченные близостью чрезвычайно модного в ту эпоху курорта Байи и близкой дорогой в Путеолы — главный порт Кампании, — нисколько не беспокоились из-за того, что живут в двух шагах от входа в царства мертвых.
Со временем песок засыпал судоверфь, которую перестали использовать по назначению, и зловещее некогда озеро превратилось в термальный курорт. На берегу Авернского озера до наших дней сохранились грандиозные руины, известные как «храм Аполлона», а на самом деле представляющие собой не что иное, как зал античных терм.
Растения и животные в римских садах
Декоративные растения, которые выращивали римляне, нам известны достаточно хорошо, и не только по литературным источникам (в частности, по «Натуральной истории» Плиния), но и по фрескам в богатых домах, а археологи в последние годы с особым вниманием относятся к палеоботаническим находкам.
Благодаря всему этому мы знаем, что древнеримские сады мало походили на наши. Хотя римляне и любили цветы, они еще не знали селекции, и современное разнообразие сортов и видов в те времена было немыслимо. Роза в нынешнем своем виде будет выведена в Персии лишь несколько веков спустя, и римляне довольствовались цветами, мало отличавшимися от дикого шиповника.
Кроме того, виллы украшали полевыми и луговыми цветами. Для создания ярких цветовых пятен древние садовники располагали лишь несколькими луковичными растениями. Это гиацинт, нарцисс, ирис, лилейные, возможно, лилия мартагон. В изобилии были у них также фиалки, розмарин, мирт, вербена и особенно олеандр.
Римский сад, которым занимались специалисты ars topiaria,[70] умевшие придавать кустам самые необычные формы, удивлял игрой цветовых оттенков главным образом вечнозеленых растений — лавра, самшита и т. д. В их тени сажали язвенник обыкновенный, папоротник адиантум, служивший замечательным украшением влажных искусственных гротов, высеченных в мягкой пемзе, которыми принято было украшать загородные виллы. Самыми распространенными деревьями были сосны, кипарисы и платаны, а также фруктовые, радовавшие глаз ярким цветением, — яблони, груши и вишни, которые полководец и знаменитый гастроном Лукулл привез с Востока.
Едва ли не обязательным элементом римского сада была вода, вытекавшая из мраморных фонтанов и красивых ниш с разноцветной мозаикой. Вдоль лужаек вода текла по искусственным коллекторам, которым зачастую давали пышные названия «Еврип», «Каноп» или даже «Нил». Хорошо сохранившиеся остатки такого канала сегодня можно видеть в Помпеях.
В римском саду непременно должны были обитать животные, и особенно пернатые. Известно, что наиболее распространенной декоративной птицей был павлин, но на фресках мы видим также голубей, черных дроздов, воробьев, иногда ибисов и цапель.
Предназначенные в пищу или же редкие птицы, которые плохо выживали на воле, содержались в гигантских вольерах, где нередко протекал ручей, создававший птицам иллюзию свободы. Самые изысканные римляне устанавливали, как, например, Лукулл на своей вилле в Тускуле, триклинии и накрывали столы для гостей прямо в вольере, чтобы они наслаждались любимым лакомством в обществе той же самой дичи, какую им подавали на блюде.
Птицей, еще не получившей широкого распространения, но уже хорошо известной в Риме, был попугай. Император Август охотно вознаграждал попугаев за приветствие несколькими монетами. Но когда стало широко известно о пристрастии принцепса к говорящим пернатым, попрошаек с попугаями стало слишком много, и император перестал раздавать обычные подачки, пока как-то раз одна особо талантливая птица не ответила ему: «Я работала даром!», заставив хитрого хозяина отдать ей заслуженный обол.
Разведение рыбы
Древние римляне, неисправимые гурманы, необычайно любили рыбные блюда и мидий. Не довольствуясь рыболовством, они очень быстро придумали, как получать рыбу в любом количестве и в любое время года.
Знаменитые полководцы и государственные мужи с таким увлечением отдавались разведению рыбы, что некоторые из них вошли в историю благодаря скорее своим кулинарным пристрастиям, нежели военным победам. Это и упомянутый выше Лукулл, и Лициний Мурена, создатель первых рыбных садков, и Сергий Ората, который начал разводить устриц в Лукринском озере.
Хотя сооружение и обслуживание садков обходилось очень дорого, разведение рыбы в соленой воде в питомнике оказалось делом чрезвычайно выгодным: только одна приморская вилла Гая Иррия, поставщика Цезаря, приносила ему доход, вчетверо превышающий ценз, необходимый для того, чтобы войти в сенатское сословие.
Гидравлические механизмы на самом деле были довольно сложными. Здесь всегда поддерживали неизменную температуру, и свежая вода постоянно поступала благодаря тому, что огражденные специальной решеткой садки соединялись с морем. Кроме того, садки с особенно нежной рыбой частично накрывали специальными пластинами для защиты от холода зимой и от солнца в жаркие дни. В каждом садке разводили только какой-то один вид рыбы. Пурпурных улиток, устриц и гребешков выращивали в особых садках, где дно было покрыто плодородным илом.
Нередко в птичьих вольерах и в центре садков на специальной платформе накрывали пиршественные столы. Большой круглый садок так называемой Виллы Лукулла в Цирцее, по-видимому, тоже использовался таким образом.
Выловленную рыбу готовили особые повара — не те, кто занимался мясом и соусами.
Очень популярен был знаменитый гарум, рыбный отвар, который употребляли как приправу к любым блюдам.
Больше всего римляне любили мурену. Так, Апиций в своем труде под названием «Гастрономия» подробно описывает способ приготовления соусов для нее:
«Соус для жареной мурены: красный перец, любисток, чабер, шафран, лук, дамасская слива, вино с медом, уксус, вареное сусло, оливковое масло, гарум.
Соус для вареной мурены: красный перец, любисток, укроп, семена сельдерея, рута, морковь, мед, уксус, горчица, вареное сусло, оливковое масло, гарум.
