Филипп Керр - Знак алхимика. Загадка Исаака Ньютона
Ньютон вновь погрузился в долгое молчание – в подобных случаях лучше всего было составить ему компанию. Именно в такие моменты я старался выбросить из головы убийства в Тауэре, мысленно брал вышивку и шелковыми стежками принимался вышивать узор моей любви к мисс Бартон. К этому моменту там уже было на что посмотреть. И я мечтал о том, как мы снова проведем вместе время, ведь этим вечером я должен был ужинать в доме ее дяди. Наверное, мои мысли как-то отразились на лице, поскольку Ньютон поднял голову и заявил, что пришло время отправляться на Джермин-стрит. Мое сердце дрогнуло, а уши запылали, и я порадовался, что ношу парик, так что Ньютон не увидел моего смущения и не смог пошутить на эту тему.
Мы молчали по дороге на Джермин-стрит, и мне вдруг пришло в голову, что вся его враждебность к монашеским орденам не помешала бы ему стать отличным монахом вроде его героя, Джордано Бруно. Бруно казнили как еретика в 1600 году из-за его теории бесконечности Вселенной и множественности миров и из-за его верности учению Коперника. Ньютон восхищался Бруно, которого подозревали в ереси арианства, и, конечно, два этих замечательных человека имели много общего, хотя не думаю, что они понравились бы друг другу. Как и Каин, гении не выносят своих братьев.
А еще гений не может всегда быть честным. Я уже знал, что в Кембридже, чтобы сохранить должность профессора математики, Ньютон делал вид, будто он верен догмату Троицы. И я был почти уверен, что он демонстрирует ложную религиозную ортодоксальность своей племяннице, мисс Бартон.
Она была рада, когда увидела, что я сопровождаю ее дядю, клянусь. Она даже покраснела, увидев меня в своей гостиной, и, заикаясь, приветствовала меня, отчего по всему моему телу разлилось приятное тепло, словно я уже успел выпить чашу подогретого вина, которое она быстро для нас приготовила. На ней был модный высокий чепец из кружев и лент, янтарное ожерелье и серебристая кружевная накидка, открывающая вышитый корсет. Этот наряд необыкновенно шел мисс Бартон.
После ужина мисс Бартон спела под собственный аккомпанемент на клавесине – наверное, подобные звуки можно услышать в раю. У нее был чудесный голос, не сильный, но чистый, хотя мне кажется, Ньютона музыка оставляла равнодушным. Наконец он встал, снял парик, который мисс Бартон тут же заменила изящным алым ночным колпаком с собственной вышивкой, и слегка поклонился в мою сторону.
– Мне бы хотелось заняться шифром, – объяснил он.– Поэтому я прощаюсь с вами, мистер Эллис.
– В таком случае мне тоже пора.
– Вы уже уходите? – спросила мисс Бартон.
– Прошу вас, посидите еще немного, мистер Эллис, – попросил Ньютон.– Составьте компанию мисс Бартон. Я настаиваю.
– Тогда, сэр, я останусь.
Ньютон скрылся в библиотеке, а мисс Бартон нежно улыбнулась мне, и несколько минут мы просидели в молчании, наслаждаясь проведенными наедине мгновениями, ведь такое случилось в первый раз. Миссис Роджерс давно отправилась спать. Постепенно мы завязали беседу: обсудили войну в Нидерландах и последнюю книгу мистера Драйдена – перевод Вергилия, новую пьесу мистера Сазерна под названием «Последняя молитва девушки», которая произвела на мисс Бартон большое впечатление. Сначала мисс Бартон немного нервничала, но потом стала успокаиваться.
– Я не видел этой пьесы, – признался я, хотя мог бы добавить, что ее дядя слишком нагружает меня работой и у меня не остается времени для театра.– Однако я видел его предыдущую пьесу «Оправдания жены».
– А я ее не смотрела, но читала. Скажите мне, мистер Эллис, вы согласны с тем, что рогоносцы сами виноваты в своих неприятностях?
– Поскольку я не женат, мне трудно судить, – ответил я.– Но мне кажется, что муж может сам спровоцировать жену на измену.
– Я с вами совершенно согласна, – заявила она.– Однако я не считаю, что женатый мужчина обязательно должен быть рогоносцем. Это было бы позором для всех женщин.
– Да, конечно.
Так мы беседовали некоторое время, но мне было трудно избавиться от ярких воспоминаний, оставшихся после визита к миссис Марш. Шлюха по имени Дебора, похожая на мисс Бартон, как две груши с одного блюда, стояла у меня перед глазами, и я опасался, что вот сейчас мисс Бартон сбросит свою накидку, распустит вышитый корсет, вскочит на обеденный стол и примет неприличную позу для моего увеселения.
Если быть откровенным до конца, то беседа с мисс Бартон меня поразила: она рассуждала слишком умно и сложно для девушки своего возраста. Мисс Бартон спросила у меня о расследовании убийств в Тауэре, и я очень быстро понял, что она вовсе не скромная и застенчивая девушка, как о ней говорил Ньютон. Ее речь была живой и образной, а ум показался мне не менее пытливым и острым, чем у ее дядюшки. Несомненно, она не меньше Ньютона хотела ставить эксперименты над собой – даже в большей степени, как мне предстояло обнаружить в дальнейшем. Но пока сады ее разума были лишены той симметрии и логики, которая отличала ее дядю, – они еще не успели созреть и вырасти.
– Мистер Эллис, – наконец сказала она, – я бы хотела, чтобы вы сели рядом со мной.
Я придвинул свой стул к ней.
– Если хотите, можете взять меня за руку, – добавила она.
Я так и сделал.
– Мисс Бартон, – начал я, вдохновленный ее близостью, – вы самое прелестное существо из всех, что мне доводилось видеть.
И я поцеловал ей руку.
– Милый Том, – сказала она.– Вы поцеловали мою руку. Но разве вы не хотите поцеловать меня как следует?
– С удовольствием, мисс Бартон, – сказал я, наклонился и целомудренно поцеловал ее в щеку.
– Вы поцеловали меня, как дядя, – укоризненно сказала она.– Неужели вы не можете поцеловать меня в губы?
– Если вы позволите, – ответил я и осторожно поцеловал нежный бутон ее губ.
А потом мы сидели рядом, я держал ее за руку и говорил о своей любви.
Она ничего не ответила, словно уже знала о силе моих чувств и приняла их выражение как должное. Неожиданно мисс Бартон заговорила о поцелуе, используя такие обороты речи, словно мы находились на заседании королевского суда.
– Это было так познавательно, – сказала она, сжимая мои пальцы.– Быстро, но стимулирующе. Вы можете сделать это снова, как только пожелаете. Только на этот раз, пожалуйста, подольше.
Когда я опять поцеловал ее, она удовлетворенно вздохнула и облизала губы, словно ей понравился вкус, а потом ослепительно улыбнулась. Я тоже улыбнулся ей с небес, на которых пребывал. В Англии молодые женщины часто проявляют активность в подобных случаях, иногда с одобрения родителей. Пару раз я обнимался с девушкой в присутствии ее матери и сестер. Однако я никак не ожидал, что девушка с внешностью ангела окажется такой решительной.
– Если хотите, можете прикоснуться к моей груди, – предложила она.– Давайте я сяду к вам на колени, чтобы вам было удобнее меня обнимать.
С этими словами она встала, развязала ленточки, придерживающие корсаж платья, обнажила грудь, которая оказалась больше, чем я предполагал, и села ко мне на колени. Я не стал ждать дополнительного приглашения и, нежно коснувшись пальцами ее груди, слегка сжал соски, что явно доставило ей немалое удовольствие. Через некоторое время она встала, и я спросил, в чем дело, испугавшись, что зашел слишком далеко.
– Вот в чем дело, сэр, – со сладострастной улыбкой ответила она и показала на мое мужское достоинство, которое всем своим видом демонстрировало, что не осталось равнодушным к происходящему.
Коснувшись рукой моих брюк, мисс Бартон спросила, можно ли ей посмотреть.
– Я видела моих братьев, – сказала она.– Но только когда они были маленькими. Мне никогда не доводилось смотреть на половые органы мужчины, готового к любви, если так можно выразиться. Все мои знания почерпнуты из книги «Aretine's Postures», – добавила она.– Однако каждый ответ, прочитанный мною в книге, вызывает новые вопросы. И я бы очень хотела взглянуть на фаллос.
– А что, если сейчас войдет доктор Ньютон?
Мисс Бартон покачала головой и сквозь брюки нежно сжала мой член.
– О, сегодня мы его уже не увидим. Он начал работать над расшифровкой и может посвятить этому всю ночь. Однажды мистер Бернулли и мистер Лейбниц поставили перед ним задачу, которую он решал до самого рассвета. Я несколько раз в течение ночи пыталась говорить с ним, умоляла лечь в постель, предлагала сидр, но он не обращал на меня ни малейшего внимания. Казалось, он меня не видит и не слышит.
– А миссис Роджерс? – запротестовал я.
– Она пошла спать, – сказала мисс Бартон.– Вы ведь изучали право, мистер Эллис?
– Да, изучал.
– Тогда вам известен термин quid pro quo30 , сэр?
– Конечно, мисс Бартон.
– А как насчет quim31 pro quo?
Я усмехнулся и покачал головой: меня позабавило, что ей известно это слово. Но веселье сменилось удивлением и восторгом, когда она подняла юбки и предложила мне погладить ее живот, бедра и интимные места. Прижавшись ртом к ее телу, я вылизал ее всю, и это вызвало у мисс Бартон такие стоны, что я испугался, как бы она не разбудила весь дом. Но всякий раз, когда я пытался отстраниться, она вцеплялась мне в волосы и вновь прижимала меня к себе – и так до тех пор, пока она не кончила.
