Александр Омельянюк - Високосный, 2008 год
В общем, жизнь Ивану Гавриловичу Гудину сегодня показалась не такой уж и плохой. Настроение у старика было отличным.
По вечерам Иван Гаврилович засиживался у телевизора за домашними сериалами. Вскоре пришла и уставшая Галина. Иван встретил её бодрым видом и ухаживаниями.
— «Вань! А когда же ты работаешь?» — удивилась она.
— «Так я приехал, проверил, как идёт работа. Мне доложили. Я дал указания и спокойно уехал! Вот и всё!» — как всегда набивал он себе цену перед самодостаточной женщиной.
Такой разговор и отношение к ней, настроили женщину на лирический лад. И она поинтересовалась у мужа:
— «Ванюша! А что-то ты давно мне стихов не писал?!».
И Гудин вновь начал кидать понты перед своей Галиной, подогревая её интерес к себе, как к незаурядной, талантливой личности:
— «А я ещё не написал тебе новое стихотворение, так как был очень занят по работе!».
— «А как там поживает Ваш писатель? Платон, кажется?!» — спросила она, намекая Ивану на, может быть и не его, авторство прошлых стихов.
— «А проза нашего писателя пока не очень! Я читал то, что он мне давал. Слабовато пока! Поэтому я дал ему указание кое-что исправить и переработать! Но ему сейчас тоже некогда по работе!» — выдал он очередную дезинформацию, про себя ругая Платона за отсутствие с его стороны желания показывать ему свои новые прозаические наброски.
Предварительно пообщавшись, квази супруги перешли к ужину. А потом уже за вечерним чаем обменялись информацией о текущих событиях, а затем в постели — о собственных ощущениях прожитого дня.
Лаская женскую грудь, Иван вдруг вскочил сам.
— «Вспомнил! У меня же давно лежит для тебя специально ранее написанное эротическое стихотворение!».
Он действительно вдруг вспомнил, что давно несанкционированно отксерил так понравившееся ему весьма сексуальное стихотворение, подаренное Платоном Ноне, виновницей написания которого она же и была, рассказав всем коллегам о своей незабываемой поездке в Египет.
Порывшись в дипломате, он извлёк, вложенный в файл листок бумаги и, подойдя к постели, начал с, якобы, авторским выражением читать Гале:
«Сон на пляже»Я закапывал груди в горячий песок.
И водою солёной поливал лишь сосок.
А язык мой поспешный ощущал соль его.
И меня возбужденье пробирало всего.
Солью горло лечил я.
В рот его весь вбирал.
Ты от ласк задрожала вся.
Это я ощущал.
И просунул я руку меж тугих ягодиц.
Краем глаза я видел лишь дрожанье ресниц.
И гусиною кожей покрылось бедро.
Под моими руками напряглось и оно.
Ноги ты вдруг раздвинула,
Как спасательный круг.
И меня тем заставила:
«Подержись за них, друг!».
Осмелевшей рукою я проник в глубину.
Сразу ты вдруг откинулась: «Больше я не могу!».
И как коршун набросился я на тело твоё.
Слил я с ним воедино сокровенье своё.
Прочитав стихотворение, Иван быстро убрал листок, так как в его верхней части чётко виднелись фамилия, имя и отчество автора, на что он ранее не обратил внимание. Фокус поначалу удался, Галя не заметила.
Но под впечатлением услышанного она начала разборку:
— «Ванюш! Это ты у меня такой сексуальный?!».
Опять залезший под одеяло любовного лона, Иван удивлённо заметил:
— «Галюнь! Ну, а как же!? Я ещё о-го-го!».
— «Хорошо! Давай, мой жеребчик!» — воспользовалась женщина похвальбой любовника, начав ласково-агрессивные действия по отношению к его телу.
Как ни странно в этот раз Иван довольно быстро возбудился.
Стихотворение, и богатое воображение в душе художника, видно продуктивно подействовало и на него самого. И в этот раз всё получилось!
Довольные, они развалились в неге, ещё раз смакуя строчки произведения, опять представляя себя обнажёнными и одинокими на пляже под лучами жаркого, южного Солнца.
— «Да! Хорошо! Просто здорово!» — восторгалась Галина.
— «Передай автору большое спасибо от меня и от себя! Не забудь!» — неожиданно продолжила она.
Невидимо для неё покрасневший в темноте Иван Гаврилович не знал, что теперь и сказать-то.
Делая вид, что не расслышал слова сожительницы, он молча, кряхтя, повернулся на другой бок, и, одновременно мысленно благодаря за такие нужные стихи и ругая за талант Платона, вскоре заснул с чувством глубокого физического и морального удовлетворения, на этот раз крепким, не стариковским сном.
Один день из жизни Ивана Гавриловича Гудина завершался. Впереди его ожидал новый день, со своими передрягами, успехами и неудачами, с новыми зёрнышками, наклёванными его неугомонной курочкой.
Единственное, что угнетало старца — так это присутствие Платона. И не только рядом с ним, а вообще, в жизни, на Земле.
Будь он волшебником, или хотя бы Змеем-Горынычем, то наверняка бы сразу просто испепелил Платона.
Иван Гаврилович был, конечно, человеком уникальным. И уникальность его заключалась в том, что он был единственным в Мире человеком, с которым у Платона были плохие отношения.
Глава 8. Отпрыски
А самые хорошие отношения у Платона естественно всегда были со своими детьми.
В этом году им самим, Варварой и всеми родственниками, ожидалось обещанное положительное решение вопроса о возвращении на Родину старшего сына Вячеслава. И вся родня с нетерпением ждала новых радостных вестей от российских властей.
А пока Платон пообщался через Интернет по «Skype» и через WEB-камеру со следующим по старшинству сыном Владимиром и внучкой Дианой, узнав о новостях в их жизни. Несмотря на местный, перманентный, украинский экономический кризис, Владимир занимался бизнесом, один кормя всю большую семью, всё больше увязая в естественно накапливаемой им движимости и недвижимости, невольно хороня под нею свою мечту о переезде к отцу в Москву, на ПМЖ, со всей своей семьёй. Поэтому надежда Платона теперь переместилась на перспективную внучку Диану.
Внучка хорошо училась, была практически круглой отличницей. Иногда она играла с папой в большой теннис, занималась фитнесом, вместе с подружками став чемпионкой городских соревнований.
Отцу тоже изредка удавалось позаниматься для себя спортом — атлетической гимнастикой, плаванием и бегом. Летом он также хорошо разминался в саду и на огороде.
Однако семья практически не пользовалась результатами своего дачного труда, так как к их приезду люмпен-украинцы очищали от урожаев все окрестные сады и огороды, поддерживая свой достаток торговлей на базаре.
Обе матери хлопотали по своим домам-квартирам.
Поскольку украинские власти лишили Веронику возможности преподавать в школе русский язык и литературу, она, подвигнутая творческим зудом и желанием тоже заработать, поучаствовала во всеукраинском конкурсе рекламных объявлений, став его победительницей.
Но, как бывает частенько, хохлы кинули русскую. Она так и не получила ни гривны из обещанных гонораров за свои успешные и везде используемые рекламные слоганы.
А тем временем у единственной дочери Платона Екатерины и её мужа Виталия к бесконечным репетициям и выступлениям добавились и хлопоты по выбиванию долгов из некоторых недобросовестных их заказчиков.
В этом году Катя опять, теперь уже с мужем, съездила в Париж. Привезла множество фотографий на каком-то новом электронном устройстве «iPhone», позволявшем проводя пальцем по экрану, не только листать страницы в любую сторону, но и сужать и расширять изображение, увеличивая, приближая какую-нибудь деталь на снимке!
Начав изучать французский язык, Екатерина очень обрадовало отца. Причём она сказала Платону, что у неё теперь возникла необыкновенная тяга к французскому языку.
А в Париже все по внешности принимали её за парижанку.
Всё-таки древние корни дают о себе знать.
— «Гены! Что ты хочешь? Гены предков в тебе проснулись!» — с удовольствием объяснил Платон дочке.
А её муж Виталий успешно выступал в группе подтанцовщиков. Он, в частности, хорошо ассистировал певцам в Юрмале.
Но главной новостью последнего времени у них оказался переезд на новое место жительства, так как прежний арендодатель по семейным обстоятельствам был вынужден прервать контракт.
Данила и Саша в прошедшем году тоже решали проблему жилья. В новой трёхкомнатной квартире им нужно было производить доделочный ремонт, требующий больших финансовых затрат.
