Александр Логачев - Капитан госбезопасности. Линия Маннергейма
— Так точно, господин полковник! Не брежу! Нападение русских! Противником захвачен и удерживается проход номер шестнадцать. Так точно, подрыв возможен только из караульного отсека. Не могу знать! Несколько групп предприняли вылазку… Никак нет, количество не установлено. Переодеты в нашу форму. Захвачена казарма седьмой роты. Есть отбить и доложить! — майор треснул трубкой о корпус полевой коробки.
— Отбить и доложить. Ты слышал, Ойво?
Прапорщик кивнул.
— Я тебе тоже могу сказать «отбить и доложить». Напридумывали подземелий, в баронов играют, а ты исправляй за них. — Потом майор почти заискивающе спросил у прапорщика: — Что делать, Ойво?
— Забрасывать гранатами.
— А если своих положим?
— Забрасывать гранатами, — твердо повторил Ойво.
6Пришлось тащить пулемет с коробкой и дальше. Зачем он мне понадобился, уже ругал себя командир, надорвусь ведь так. Но он дотащился до трапециевидного выхода из дота, опустил кожух «Браунинга» на его порог. Двери, на которую можно закрыться изнутри и никого не пускать, дот не имел, потому что и не должен был иметь. Зато с порога открывался изумительный вид на вражеские траншеи и подходы к соседним дотам. Кто-то — там и там — перебегал, суетился. Сейчас очухаются от первого потрясения и начнут работать грамотно. И тогда продержишься недолго. А нужно ли держаться? В голове командира невидимый карандаш заходил по невидимой бумаге, намечая контуры планы, а руки надавили на гашетку, словно желая подстегнуть неторопливые мысли. Широкий, щедрый пулевой веер раскинулся окрест. Движение на флангах прекратилось, люди залегли, пулемет — это серьезно. Добавляя серьезности, капитан дал еще несколько очередей, проведя дулом «Браунинга» с одного края досягаемости до другого. Хватит, Шепелев оторвался от американской машинки. Теперь главное — успеть. И капитан бросился обратно в дот, оставленный им без пулемета…
…Попов знал уже, от чего он погибнет. От гранаты, выпущенной из гранатомета. Прицелиться снайперу он не даст, добросить руками не получится — так близко он не подпустит. Его возьмут из гранатомета. Уже пытаются. Но пока ему везет. Гранаты, не долетая, попадают в стены и рвутся в коридоре, а он успевает отпрянуть за изгиб поворота. Но какая-нибудь дура перелетит за спину и от нее уже не спасешься. Важно, чтоб попозже перелетела. Чтоб дали хотя бы расстрелять весь боезапас…
Внутри линии Маннергейма
…Оказавшись в траншее и свернув за один из ее поворотов, Жох опустился на снег, прислонясь спиной к земляной стенке. Сколько можно бегать, не мальчик, надо и отдыхать. Посчитал оставшиеся магазины. Четыре, не считая вставленного. Целый куш отхватил! Интересно, вот выбежит на него сейчас финн, примет за своего или нет? А чего не принять, ведь и кепка на нем форменная и клифт правильный. Накаркал, вот и гости ножками шуршат.
Жох поджидал гостей сидя, не велика честь. Гостей насчиталось одна штука. Гость вывернул из-за поворота, увидел Жоха, остановился, обежал взглядом.
«Ну, чего пялишься, иди!» — хотел, но не крикнул Леонид, не отрывая в свою очередь взгляда от финна. У них пошла играла в гляделки. Финн был невысокий, узкий и с поразительно длинными руками, в которых держал винтовку. «Наш винтарь, мосинский, — узнал Жох. — Ну, чего уставился-то, а?! Что тебе во мне не нравится? Одет не по моде?»
Он так проворно вскинул винтовку, что Леня прозевал. Хотя Лене всего надо было приподнять на коленях ствол и нажать на спусковой крючок, он должен был опережать финна. Но этот узкоплечий, наверное, пришел в солдаты из каких-нибудь охотников на кабанов. И сделал все очень быстро. Его винтовочный «ба-бах!» обошел трескотню пистолета-пулемета Жоха. Да, «Суоми» сделал свое дело, опустошив полмагазина — финн упал замертво на траншейное дно, но и винтовочный выстрел не пропал.
«А чего ж он не точно в глаз, если охотник?» — Леня схватился за плечо. Поторопился, что ли? Левая рука быстро отекала. «Ну, какой я теперь вояка, так вас всех семнадцать!» Жох выщелкнул полупустой и вставил полный магазин, дисковый. Кажется, этот патронов на семьдесят тянет? Годится. Передернул рукоятку заряжания, досылая патрон. «Пока не стал одноруким, придется поработать». Жох вскочил на ноги и побежал обратной дорогой.
7Кажется, успел. И опять чуть не надорвался. Бегать с тяжестями, это вам знаете… Едва капитан вновь опустился возле пулемета, как снова дал веерную очередь. «Браунинг» пожирал тканевую ленту, освобождая ее от патронов, отхаркивался гильзами. Пулеметное соло Шепелев прервал, когда ухватил взглядом, как на снег метрах в пяти от входа плюхнулся похожий на бутылку предмет. Капитан откатился под защиту стены. В дот полетели выдранные взрывом клочья земли. «Подобрались за время моего отсутствия. Ну, теперь держись, закидают ойкнуть не успеешь». Но дожидаться наступления гранатного дождя, Шепелев не стал. Единственное, что он сделал напоследок — выдернул чеку последней из своих запасов гранаты, осколочной Ф-1.
8Опа! Жох выскочил на всеобщее обозрение и помчался по краю первой от входов в доты (в дотный рай, можно сказать, потому что входов этих тянулось вдаль несчитано-немеряно). В него не стреляли. «К морде моей еще не привыкли, вот оно что. Не узнают, заразы, по походке. За финского кореша принимают, а это обидно». Вор пролетел мимо кухни, в которую не надумал заглядывать раньше, не надумал и сейчас, мимо двух братьев по форме, которые мчались ему навстречу и что-то прокричали. Но Жох не стал в них стрелять, не стал и переспрашивать, что они имели в виду. Не будем мелочиться. Ага, вот и еще одна сужающаяся кверху дыра в скалах. Жох свернул в нее, на ходу задевая кого-то, откидывая к стене и получая в спину порцию криков, но не пуль. «Ах, значит, похож я на вашего брата! Ну, сейчас я вас разочарую». Он с разбегу прыгнул ногой в какую-то дверь. Хорошо, она открывалась внутрь — иначе бы понт пропал даром. А так он красочно влетел в их очередную берлогу и сразу понял, что зашел по адресу. Столов несколько, карта на стене, телефонов не один и куча народу. И бросилось Жоху в глаза кепи того же покроя, что и на его макушке, но только не с суконными, а с меховыми отворотами, сейчас пристегнутыми, разумеется. Откровенный офицер.
Линия Маннергейма
Жох вышел в центр, открывая огонь и поворачиваясь вдоль своей оси. Как земля — против часовой. В ответ ударили одиночные и очереди. Пороховой дым заволок этот штаб или нечто, его напоминающее. Жоху стало легко и весело. Оказывается, когда не знаешь, где и когда помрешь — страшно и нервно. А когда наступает полная понятка, тебя отпускает и тебе хорошо. И глушится боль — видимо, понимая, что нечего больше зазря работать, отключается механика, заведующая болью. Иначе чего же он, получая свинец во все места, ничего, считай, не чувствует.
Пистолет-пулемет «Суоми» выдохся, Жох отбросил его. Сквозь пороховую завесу, он заметил, что ненавистное кепи на месте и движется. Жив, фраер! Ну, нет! Вытащить выкидуху у Лени времени никогда не отнимало, умеет и на бегу. Еще один кусок свинца толкнул в спину, другой впился в икру. А офицер в ненавистной шапке не выдержал и бросился наутек.
Нельзя дать ему уйти. Не уйдешь. И Жох прыгнул, в прыжке достал и всадил лезвие выкидухи в правое легкое. И тогда-то вор почувствовал всю тяжесть свинца, которым его нафаршировали.
Но Жох еще успел совершить последний в своей жизни поступок — доползти по полу, придавливаемый к нему новыми очередями и пистолетными выплесками, до офицерика и сбить с его чердака фраерскую шляпу.
9— Вот он, господин майор. Недолго он удерживал пулеметную позицию. Посмотрите, он в унтер-офицерской куртке. Да это куртка Лехтонена! Узнаю. Еловые веточки в петлицах отогнуты по краям.
— Молодец, Ойво! Так и дальше — действовать гранатами, — похвалил прапорщика майор, поскорее перешагивая через русского, превращенного гранатными осколками в отбитое на доске мясо…
…И его очередь настала. Лева поправил на переносице очки, левое стекло которых треснуло при последнем падении. Не только ребро, но и стекло, свалившихся очков. Но не страшно, стекло левое, а прицельный глаз у него — правый. Попов умер сразу — граната разорвалась прямо перед ним, он ее, наверное, увидел так же близко, как я вижу свои руки на гашетке.
Вот чего у Левы в избытке — так это пулеметных лент. Несколько ящиков, стреляй не хочу. Но как уберечься от гранат. Как? А ведь не удержим мы проход, ошибся командир. Хромов еще никак не мог дойти до наших, а ведь это будет еще только полдела.
Не пора еще? Под «порой» Лева подразумевал единственный выстрел из сигнального пистолета, преобразованного в гранатомет, что он обнаружил в рюкзаке капитана. Очень полезное в коридорной борьбе оружие. Услышать бы, когда они подберутся к повороту и выстрелить. Это еще на какое-то время остудит их наступательный задор. Можно будет выгадать минуты, чтоб пожить…
