Мэтт Рубинштейн - После дождичка в четверг
Джек лежал неподвижно, пока Бет не встала — через полчаса. Она медленно собиралась, тяжело ступая по половицам и с усилием натягивая колготки. Потом она наклонилась, чтобы поцеловать его, и Джек услышал, как у нее хрустят суставы.
— Не ходи сегодня на работу.
— Но я должна.
— На улице небезопасно.
— Я знаю. Бедная Сэнди. Это ужасно.
— Тебе лучше остаться.
Бет надела туфли.
— Со мной все будет в порядке.
Джек сглотнул.
— То, что случилось с Сэнди… то, что произошло в лаборатории… это не просто случайности.
Она обеспокоенно взглянула на него:
— А что?
— Это… — Джек не знал, как сказать. Кто стоит за случившимся? Иоанниты или же иная секта? Он представлял себе, как это будет звучать — особенно для Бет. — Это связано с манускриптом.
Бет на мгновение замерла, и Джеку не понравилось, как она на него посмотрела — словно на сумасшедшего.
— Мне пора.
Джек потянулся за ключами.
— Я тебя отвезу.
— Не надо.
В ее усталых глазах застыла жалость. Поигрывая ключами, Джек наблюдал, как Бет застегивает жакет и собирает волосы в пучок. Когда хлопнула дверь, он вздрогнул, но ничего не мог поделать — остановить ее он был не в силах.
Возможно, вдали от него Бет в безопасности. Взрыв в лаборатории не был нацелен конкретно на Эша, а нападение — на Сэнди. Бет следует держаться как можно дальше от церкви. Враги, кто бы они ни были, найдут их укрытие; они приближаются. У Джека был единственный способ защитить себя. Единственное оружие против них.
Солнце поднималось все выше, и разноцветные пятна поплыли по полу. Макс и О’Рурк, не беспокоя его, вскарабкались на крышу. Они, видимо, торопились — их тени так и мелькали над уменьшающейся дырой. Джек раскрыл письмо и манускрипт и принялся искать спасение — секретные слова, которые защитят его, если только он сумеет их прочесть.
Кирк назвал речь сумасшедшего плавной и музыкальной; его язык, наверное, имел те черты, о которых задумался Джек, когда счел манускрипт работой Уилкинса. Теперь ему могли пригодиться пометки о взрывных и плавных, гласных и согласных. Он взял записную книжку и нашел свои записи о Вавилонской башне и Сеннааре. Вряд ли это были те самые слова, которые заставили крестоносцев взяться за оружие, но ведь Джек не слышал, как они звучат, — может быть, дело в этом. Язык естествен, но чтение — искусственно, оно задействует иную часть мозга.
Нет. Один раз он это слышал. Просто не прислушивался. Дэв произнес несколько слов в «Кладезе», и в сознании Джека начали возникать образы — тусклые и бесформенные из-за малого количества слов. Джек попытался припомнить, что именно сказал ребенок. Пока рылся в записях, пребывая в некотором смущении оттого, что на верную мысль его навел младенец, вспомнил, как, по словам Кирка, выглядел пресловутый безумец. Огромная голова, беззубые десны, отчего звук «ф» звучал как «пх». Джек заново переписал абзац из манускрипта.
«Теr sholpal tikim pu nashi owal lekim us owal tokim. Shol meshom pu erayi bekh epim us pu asheki latim is Shinarim us pu esti ushim. Akim pu utoki as rapim tizh wim azh ateki ef wim as keltim us as bergim takh kir kotim namti ekh ostikim us wim azh teki ef wim as nipim atif wim ozh sherte alekh tikir faltim. Er barakim pu sherti as akim bekh ushim alekh tikir faltim us akim pu khepi as ateka tar keltim. Er kim pu nipe as Babelim tizh re barakim pu ushim babi as shol tikir lekim us barakim pu bekh ushim sherti as akim alekh tikir faltim».
Под шум строительных работ на крыше Джек прочел текст вслух, пытаясь подражать произношению ребенка, хотя и слабо его себе представлял. Его сознание неизменно возвращалось к илистой пойме, к собравшимся людям и башне до небес — к той самой недостроенной башне с первой страницы манускрипта, но наделенной теперь живыми подробностями и объемом наподобие стереоскопической фотографии, которую они с Бет видели в библиотеке. Констан привел цитату из Книги Бытия, и это была не просто аллюзия, а своего рода пересказ библейского текста. Джек достал Библию короля Иакова; манускрипт, письмо и Библия соединились в некоторое подобие триады.
«На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, она нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли.
И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого.
И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. Посему дано ему имя Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле».
Джек провел дрожащими пальцами по строчкам — сначала манускрипта, потом Библии. Они идеально совпадали: «Теr sholpal tikim рэ nashi owal lekim эs owal tokim» означало «На всей земле был один язык и одно наречие». Значит, «owal» — «один», «lekim» — возможно, «язык», a «tokim» — «речь». Существительные, судя по всему, заканчивались на «im», а прилагательные — на «аl», так что «sholpal tekim», вероятно, означало «вся (целая) земля». Остальное пока что терялось во мраке, но Джек был уверен, что сумеет дойти до сути.
Голова у него кружилась, когда он представил себе возможности, открываемые этой старой легендой. Библейская версия событий не совсем исторична, но, возможно, все люди и впрямь некогда говорили на одном языке. Единое наречие было раздроблено на шесть тысяч — но не разгневанным Богом, а силами лингвистической эволюции, предсказуемой и хаотичной, как ветер. «И вот что начали делать они, и не отстанут они от того, что задумали делать». Чего мог бы достичь мир, если бы люди в точности понимали друг друга?
Кто-то поднимался по ступенькам к двери. Загремела ручка. Джек прикрыл манускрипт письмом, сверху положил записную книжку, на нее — Библию и убрал все это в стол. Кто-то возился с замком, что было весьма странно — едва перевалило за полдень и для Бет рановато. Джек встал и попятился к исповедальням, натыкаясь на скамьи. Дверь распахнулась — и он увидел Бет.
Еще не успев успокоиться, Джек заметил, что она не одна. Обводя взглядом церковь, позади нее стоял пожилой мужчина с круглой лысой головой и водянистыми глазами, облаченный в старый костюм, сшитый будто из ковра; шерстяной галстук завязан необычным узлом. В одной руке он держал твидовую шляпу и, кажется, нервничал. Бет кусала губы и непрерывно моргала. Первой мыслью Джека было, что этот мужчина взял ее в заложники: скованность Бет наводила на мысль о приставленном к спине пистолете.
— С тобой все в порядке?
— Да, — отозвалась Бет. — Это Сэм, давний друг семьи.
Джек вгляделся в ее лицо, надеясь обнаружить какой-то сигнал, незримый для других. Что-то таилось во взгляде Бет, но вовсе не то, чего он ждал. Это не походило на страх. Старик осторожно вошел и протянул руку. На ощупь его ладонь напоминала бумагу.
— Ты сегодня рано, — заметил Джек, обращаясь к Бет.
— Я встретила Сэма. Мы разговаривали.
Это было нелегко себе представить — до сих пор Сэм не произнес ни слова. Тем не менее в его лице было нечто такое, что убедило Джека в том, что разговор действительно состоялся, — какие-то незримые нити, связывавшие Сэма и Бет. Если Сэм действительно друг семьи, то речь, должно быть, шла о Фрэнке. Что мог этот яйцеголовый ей рассказать?
Наверху раздался глухой удар, и в дыру посыпался песок. Джек поднял голову, и ему запорошило глаза.
— Извините! — крикнул Макс по-русски. Джек его понял — зато все остальное вышло из-под контроля. Проморгавшись и отряхнувшись от пыли, он увидел, как Бет с ужасом смотрит вверх. Все слетело с тормозов.
Она снова повернулась к Джеку:
— Мы можем отвезти Сэма в лабораторию?
В глазах жгло от песка.
— В какую лабораторию?
— В ту, где работает твой друг.
Джек ощутил легкую панику.
— Зачем?
— Он… в общем, это трудно объяснить. Но Сэму нужно сделать небольшое исследование. Мы подумали, что твой друг, Эш, сумеет ему помочь.
Вот оно. Джек заметал следы, как только мог, запирал церковь, чтобы в нее не пробрались враги, но они настигли его через Бет. Он вгляделся в ее глаза, надеясь отыскать огонь, который сказал бы ему «нет» или «прости», но так ничего и не увидел. Никто ни к чему ее не принуждал — она действительно ничего не знала.
Сэм увидел его замешательство.
— Простите, что побеспокоил, — раздался его голос. — Я действительно надеялся, что вы поможете. Это… исследование, как сказала Бет… честно говоря, дело довольно деликатное и срочное.
Голос у него был негромкий и мягкий, но за этой любезностью угадывалась угроза — даже в том, как он произнес «Бет». Если Сэм не получит то, что ему нужно, может пострадать Бет. Господи, неужели она ничего не чувствует? Видимо, нет — они со старым негодяем обменялись взглядами, будто у них есть общий секрет. Какой выбор оставался у Джека? Он кивнул и пошел за ключами.
