Кейт Ноубл - Легкомысленное пари
— Если мешок был оставлен в конюшне, это означает… В котором часу назначен фейерверк? — спросил неожиданно Маркус.
— Вероятно, в полночь, как обычно, — произнесла она несколько удивленным тоном.
— Филиппа. — Он обхватил ее плечи и привлек к себе. — Я должен немедленно мчаться в конюшни. Возвращайся в дом и скажи Бирну, куда я отправился. И пусть он не спускает глаз с лорда Стерлинга.
— Что?! Я ни за что не вернусь. Я иду с тобой.
— Филиппа, это может быть очень опасно, — с нежностью произнес он, лаская шелк ее платья.
— Я знаю, — ответила она. — И поверь, я хочу быть с тобой не потому, что ищу приключений. Но эти конюшни такие огромные, и без меня ты просто ничего там не найдешь.
— Какой-то шанс у меня все же есть, — произнес он, погладив ее по щеке, и тут же поспешил прочь.
Но Филиппа Беннинг была не из тех, кто сдается. Не успел он свернуть за угол дома, как почувствовал ее цепкие пальцы на своем запястье.
— Напрасные надежды, мистер Уорт, вам не избавиться от меня.
Маркус стоял перед выбором: отвести ее назад в бальный зал и препоручить заботам Тотти и маркиза или подняться с ней наверх и запереть ее в ее же комнате. Но ни на то, ни на другое времени уже не оставалось. И он махнул рукой.
Конюшни располагались на расстоянии мили от дома, и путь к ним пролегал по извилистой тропинке. Но можно было идти и напрямик, с тыльной стороны дома, минуя лабиринт и сады с фонтанами.
Маркус и Филиппа пробежали краем сада и понеслись напрямую через выгоны для лошадей. И вот наконец они оказались перед главными конюшнями Гемпширов. Филиппа права, они действительно гигантские, подумал Маркус, подавая ей руку.
— Здесь лорд Гемпшир держит самых отборных лошадей, — пояснила Филиппа, прочитав его мысли. — Их больше сотни.
Ворота в конюшню были не заперты, но, когда он потянул за створки, петли страшно заскрипели. Однако никто не поспешил узнать, что случилось. Темно, даже в помещении для конюхов — на этот раз, похоже, все отправились смотреть фейерверк, предположила Филиппа.
— Мы одни, и это отлично, — произнес Маркус. — Так… где же стоял Стерлинг со своим спутником?
Она показала ему, куда нужно двигаться, но что-то заставило его придержать ее за руку. Он приложил палец к губам, призывая ее к молчанию. Ночной воздух был тих, только пофыркивание лошадей нарушало покой здания.
Он уже хотел отпустить ее руку, когда послышался скрип сапог по свежему сену. Маркус быстро потащил Филиппу в дальний конец конюшни и прижал ее в углу к стене, прикрывая собой ее платье, переливающееся в темноте серебряными нитями.
Затем они услышали женское хихиканье и воркующий мужской тенор с плебейским акцентом:
— Джордж сказал, что все ребята уйдут смотреть фейерверк, и мы будем здесь одни.
Женщина хихикнула:
— Я не могла дождаться, когда ты придешь за мной. Выходные так быстро проходят…
Шаги приближались, воркование влюбленной парочки становилось все отчетливее. Маркус сурово поджал губы. Он должен найти эту адскую машину, несомненно, оставленную здесь после полудня. А эта парочка здесь совсем некстати. И он нашел один-единственный способ, чтобы заставить их уйти.
Голова Филиппы нежно покоилась на его плече, он прижимал к себе ее стройное длинное тело. Ее глаза искали его глаза в темноте… Он понял, что больше не в силах бороться с собой… Плотина была сорвана, и сумасшедшее течение понесло его вдаль…
— Извини, — прошептал он, приникнув губами к ее губам.
Глава 19
Он весь пылал — она бесконечно влекла его. Когда коснулся ее губ, она растворила их немедленно, как будто сама только и ждала этого. Рухнули все барьеры, его язык беспрепятственно ласкал ее губы и рот… Каждый нерв его тела был в напряжении. Она слабо вздохнула, как ангел, павший на землю и не имеющий более сил взмыть ввысь. Ее изнемогшее тело словно приглашало его сделать последний шаг…
Он говорил себе, что бесчестно использовать эту ситуацию, вспомнил даже нагоняй, полученный им от Бирна…
Но кровь, пульсировавшая в его венах, говорила, что ей незачем знать об этом.
Он оттеснил ее глубже в угол, обнимая, лаская ее шею и грудь в бальном декольте. Ее плоть была такой молодой и свежей, такой опьяняюще прекрасной… Ее грудь так и просилась наружу из откровенного выреза, соски набухали под его рукой, говоря о ее возбуждении. Она вздрагивала от этих прикосновений, и весь ее вид говорил о том, что она жаждет продолжения. И он продолжал более чем охотно.
Его колено проскользнуло между ее ног, его рука застряла навечно в откровенном вырезе атласного платья. Когда она, задыхаясь, прервала их поцелуй, его губы перешли на ее шею. Он настолько забылся, что начал бормотать что-то нелепо-бессвязное о шелковистости ее кожи и его бесконечном обожании всех ее прелестей. Он был потерян для всех посторонних шумов, даже по соседству. Ему хотелось впиться губами в ее сосок, и он сделал это, заставив Филиппу застонать от наслаждения, что привлекло внимание их соседей.
— Что это? — вскричала девушка-служанка, а затем рядом с ними раздался шорох ее поспешных шагов.
Маркус оглянулся и увидел ее с молодым лакеем, молчаливо уставившимся на них. И он мгновенно почувствовал страх за репутацию Филиппы, поскольку никак не рассчитывал, что здесь окажется именно домашний слуга. Он прижал ее лицо к своей груди, надеясь, что тому не удастся рассмотреть ее.
— Пойдем отсюда, Салли, — сказал тот, встретившись взглядом с перепуганным господином. — Я знаю местечко получше.
Они удалились, о чем-то перешептываясь и споря на ходу. Но Маркусу не было до них дела. Он всматривался в лицо Филиппы.
Ее губы распухли и покраснели от его поцелуев, щеки тоже пылали, а синие глаза ярко сверкали в темноте. Она смотрела на него выжидающе. Как он поступит? Снова прильнет к ней или совсем отстранится? Пока что его рука продолжала сжимать ее грудь, а один из пальцев застыл на ее затвердевшем соске. Заметив ее испытующий взгляд, он немедленно отдернул руку и виновато отвернулся.
Она тоже отняла свою руку, которой играла с его волосами, и уперлась руками в его плечи, отстраняя его. Но он no-Прежнему крепко сжимал ее талию, а ее бедра сильнее прижимались к нему.
— Простите меня, — произнес он, оставаясь в том же положении и чувствуя, как кровь кипит в его венах.
— Мне не за что прощать вас, — произнесла она дрожащим голосом.
— Я делал все это только затем, чтобы вспугнуть этих слуг, чтобы они ушли, — признался он.
— Разумеется, — сухо кивнула она.
— Можете снова наградить меня пощечиной… Она усмехнулась:
— Я запишу ее на ваш счет и выдам при первом удобном случае.
— Как вам будет угодно. — Он, наконец, решил отпустить ее, кинув печальный взгляд на свои неприлично топорщившиеся брюки.
«Давай успокаивайся, — приказал себе он. — Будь здесь светло, она бы обсмеяла меня. Черт! Черт! Черт! Черт!» Его голова занята только ею. Хуже того, она, кажется, пролезла и в его сердце.
Он взял намеренно резкий и строгий тон.
— Вы настаивали на том, чтобы идти сюда вместе со мной. Так показывайте, где тут стояли Стерлинг и этот незнакомец.
У Филиппы еще подрагивали колени. Стена помогала ей держаться. Ее тело, которым он недавно чуть полностью не овладел, взывало и молило о его возвращении. И вместо этого она слышит его холодный и безразличный голос, почти такой же, как у его странного братца, — все равно как стакан холодной воды, выплеснутый в лицо.
Очевидно, он привык использовать женщин в затруднительных ситуациях. Это всего лишь часть его шпионской работы.
Прекрасно. Собрав все силы, она оторвалась от стены и двинулась вдоль рядов. Заметив табличку с именем Летти, она помедлила.
— Я пряталась здесь, а они… — Филиппа повернула назад и дошла до середины ряда, где был главный вход в конюшню. — Кажется, они вошли отсюда и здесь рылись в мешке. Я видела их сквозь стойла с лошадьми.
Маркус кивнул и стал осматривать кипы сена и соломы в этом месте.
— Это должно быть что-то маленькое, чтобы конюхи не могли сразу обнаружить… — бормотал он.
Филиппа присоединилась к его поискам, хотя и побаивалась за свои ножки в шелковых бальных туфельках. Несколько минут прошло в молчании, тишина давила на нее. И она не могла отделаться от мыслей об их объятиях и тех запретных ласках, которые она не смогла отвергнуть. Если это надо было только для дела, то он явно переусердствовал.
— Маркус, — произнесла она, отрываясь от своих мыслей, — можем мы обсудить кое-что?
— Разумеется, — ответил он, разгибаясь. — О чем ты хочешь поговорить?
— Ты… ты можешь сказать мне, что мы ищем? — выкрутилась она, решив не выдавать свое состояние и выглядеть занятой только делом.
Маркус, казалось, обдумывал свой ответ. Он перешел к другому стойлу и стал рыться там.
