А. Веста - Звезда волхвов
Воркующий голос Версинецкого и чарующая магия экрана сделали свое дело. Егор поверил в экранную картинку, как верят в сказку дети и глубоко чувствующие неискушенные души.
— Тем временем над влюбленными сгущаются тучи, — волховал Версинецкий. — Князь Барятинский — приверженец раскола, он бесстрашен и фанатично предан старой вере. Вместе с протопопом Аввакумом и влиятельными раскольниками он брошен в темницу. Лесную красавицу обвиняют в ведьмовстве. Клеветники шепчут, что она присушила князя порошком из сердца новорожденного ребенка. Вдобавок ее узнают очевидцы разинского бунта. Эта необычайной красоты девочка ездила в обозе Алены-Ватажницы. Сия воинственная монахиня возглавляла одну из разинских шаек. Ватажница была сожжена в Арзамасе. Она мужественно приняла кончину и продолжала заклинать своих врагов из пламени. Вот отрубленная рука монаха Лазаря падает на снег и упрямо складывает пальцы в двуперстный крест. «Лесная девка» принимает «крещение огнем». Барятинский сослан в дальний Сосенский монастырь. Он собственноручно пишет икону, куда переливает всю свою тоску и любовь. И та икона становится чудотворной. Вот такая поучительная сказка о любви и верности.
Погрустневший Версинецкий нервно ходил по студии. Севергин все еще не мог отрешиться от увиденного. Он оказался неожиданно оглушен и растроган. Режиссер заметил это.
— После наслаждения всякий зверь печален, а человек чем паче. Искусство — от слова искушение, этот труд грешен изначально, но лишь в нем подлинная сладость и смысл жизни.
Под воркованье режиссера Севергин настойчиво искал ускользающую суть и, сматывая клубок, добирался до причины.
— А как вы нашли Ладу? Ведь она не актриса, а танцовщица.
— Я долго искал исполнительницу на эту роль. Все не то, какое-то мелкотемье, и вдруг мне звонит один мой хороший знакомый. Я рассказываю ему сценарий, о том, что съемки намечены в окрестностях Сосенского монастыря, посетовал, что так и не нашел ведущую актрису. А наутро он позвонил и сказал, что у него на примете есть молоденькая балерина, которая вполне справится с моей «хореографией». Вот и все…
— Так кто же этот нежданный благодетель?
— Черносвитов, директор крупного музейного фонда, известный историк. Он буквально засыпал меня своими советами, словно сам был очевидцем тех событий. Ну, что, продолжим нашу беседу после съемок?
— В этом нет необходимости. Позвольте распрощаться…
— Позволяю, — с облегчением выдохнул Версинецкий.
Покидая киностудию, Егор наскоро подбил итог: Флора солгала, Черносвитов не просто был знаком с Ладой, он знал ее настолько хорошо, что своим авторитетом способствовал ее артистической карьере. А если так, то он наверняка знает о ее гибели то, о чем не смеет даже догадываться Севергин.
Глава 29
Хранитель розы
И вы, разрозненные томы
Из библиотеки чертей…
А. ПушкинКогда-то типичный хранитель музейных коллекций носил пыльный сюртук и от недостатка солнечного света походил на замшелый пень. При нынешнем положении дел этот пост что-то вроде генеральского звания, только без эполет и красных лампасов. Главный хранитель музейных коллекций — это стратег и тактик, и часто он же — мерило внешней политики и авторитета государства. Он командует и расставляет войска по линии фронта, одних отправляет в резерв, других бросает в атаку. Он составляет планы военных операций и обменивает пленных, он проводит сражения и парады в покоренных столицах. Его солдаты — одеты в фарфоровую броню и золотые скорлупки, в чешую из масляных красок и поросский мрамор. Этому славному воинству противостоит единственный враг — царство Сатурна, вооруженное непобедимым оружием — стрелками часов. Но внутри музейных стен само время течет медленно и лениво. И мимолетное тленное, попадая внутрь золотистой смолы, застывает, надолго вмороженное в янтарный лед.
К вящей досаде Севергина, в то утро музей был закрыт по служебным причинам. Во внутреннем дворе рабочие в синих спецовках перетаскивали громоздкие подрамники и грузили их в глухие фуры со множеством печатей на дверях. Но Егор был слишком разгорячен погоней, чтобы отступать. Он решительно прошел с черного входа, который, как водится, никто не охранял, и нашел в списке на стене телефон Черносвитова.
— Я сегодня не принимаю, — вибрировал в трубке мягкий баритон, заметно досадуя. — У вас что-то срочное?
— Следователь Севергин, — коротко представился Егор.
— Подождите, вас проводят…
Престарелая дама со значком музейного работника записала его в книгу посетителей и проводила до высоких дверей из мореного дуба с фарфоровой визиткой:
«Касьян Ярославович Черносвитов».
Седеющий красавец располагался за антикварным столом с грифонами. Приветствуя следователя, он поднял вверх сложенные ладони.
— Хайре! «Радуйся», как говорили древние греки, — перевел он свой жест. — «Радуйся и веселись, — вторили им египтяне, — ибо завтра, ты будешь, подобен сему», — и хозяин кабинета показал на скорбные останки мумии под прозрачным саркофагом. — К сожалению, эта языческая радость бытия почти утрачена нами! Простите великодушно, я ограничен во времени, поэтому внимательно слушаю вас.
— В настоящее время я веду дело о смерти Лады Ивлевой, — начал Егор.
— О, Боги, вот в чем дело… Так… А позвольте вас спросить, почему вы решили, что именно я могу консультировать по поводу несчастного случая с молодой актрисой?
— Я опрашиваю всех, кто знал девушку.
Севергин, как неопытный музыкант, вразнобой давил на клавиши:
— При каких обстоятельствах вы познакомились?
Черносвитов надменно пожал плечами:
— Она пару раз приходила в студию, вот, пожалуй, и все…
— Она училась у вас?
— Нет, у меня занимался один молодой художник. Он осваивал класс реставрации. По-моему, у них был роман.
— Барятинский?
Черносвитов бросил мрачный взгляд на следователя:
— Зачем эти «кошки-мышки»? Если вы пришли снимать показания, так извольте. У меня мало времени.
«Ну, если даже Кощей Бессмертный ограничен во времени, то и впрямь надо поторопиться», — усмехнулся Егор и продолжил:
— Я знаю, что вы познакомили ее с Версинецким…
— Да… Я порекомендовал симпатичную девчушку. Это что, преступление? Если это допрос, тогда потрудитесь вызвать меня официально.
— Не стоит торопить события. Скажите, над чем работал Барятинский?
— Как все студийцы, он реставрировал старинные иконы для действующих монастырей. Это была практически благотворительная акция, все деньги мы перечислили на счета патриархии.
— Над какой иконой он работал? Ведь у вас наверняка есть учет.
Черносвитов набрал на компьютере код и высветил список.
— «Гора Нерукосечная», — прочел через его плечо Севергин. — «Свято-Покровский мужской монастырь, г. Сосенцы».
— Я могу увидеть эту икону?
— Для этого придется спуститься в наши запасники.
— Спускаемся!
Они прошли мрачный зал египетских древностей, этрусскую коллекцию и «арсенал».
Глядя на развешанные по стенам мушкеты и аркебузы, Егор зажегся мальчишеским интересом к боевому металлу, и это не укрылось от его «визави».
— Позвольте вас немного развлечь, — остановил Егора Черносвитов. — Вы последний посетитель музея, кто наслаждается этим изысканным зрелищем. На днях коллекция отбывает в Германию.
Они вошли в узкую залу, похожую на пенал. Дуэльные пистолеты и кремниевые ружья, великолепные именные экземпляры и раритетные двустволки с мнимым спокойствием лежали в музейных витринах.
— Убийство на охоте сродни ритуалу, и оно должно быть обставлено с роскошью. — Черносвитов взвешивал на руке легкие изящные двустволки и, как ребенок, любовался отделкой. — Это оружие столь изящно и гармонично, что превращает охоту в благородный поединок. Посмотрите, с этим ружьем охотился русский царь, а вот с этим австрийский монарх. Это поистине царское оружие, драгоценное дитя искусства и техники. Оцените это цевье из орехового комля двадцатилетней выдержки, перламутровую инкрустацию и гравировку в технике «булино». Рядом с этим воистину императорским оружием современная убойная сила типа «Сайги», «Вепря» или «Тигра» выглядит, как ломовая лошадь перед скакуном арабской крови.
Егор с невольным замиранием сердца гладил вороненый металл и ласкал полированное дерево.
В зале холодного оружия Черносвитов отключил сигнализацию и вынул из-под пуленепробиваемого колпака узкий кинжал, похожий на стилет.
— А вот самый древний экспонат нашей коллекции. — Черносвитов протянул следователю серебряный кинжал с костяной рукоятью.
