Клементс Рори - Мученик
— Вам тоже, госпожа. Ибо вы должны знать, что римский священник Баллард замышлял убийство нашей государыни. Вы должны знать, что даже сам папа римский простил убийцу королевы и посылает молодых бунтарей из змеиного гнезда — Английского колледжа в Риме, чтобы посеять смуту в нашем государстве. Это с ними вы с радостью разделите постель?
Взгляд Кэтрин вспыхнул.
— Я ни с кем не сплю, господин Шекспир. Я — девственница. Пойдемте к детям. Они предложат лучшую тему для разговора. — Она повела Джона в детскую. Эндрю подбежал и прыгнул Кэтрин на руки. Это был плотного телосложения карапуз лет шести со светлыми, как у отца, волосами и таким же широким лбом. Грейс показалась Шекспиру маленькой копией портрета жены Вуда, который он видел в зале. Она тоже подбежала к Кэтрин, таща за собой по полу деревянную куклу за единственную руку. Кэтрин обняла их и присела, чтобы поцеловать. В этот момент дети заметили Шекспира и прижались к Кэтрин.
— Эндрю, Грейс, это господин Шекспир. Пожалуйста, поприветствуйте его, как положено.
— Доброе утро, господин Шекспир, — заученно произнес мальчик.
Шекспир наклонился и пожал ему руку.
— Доброе утро, господин Эндрю.
Грейс робко отвернулась и промолчала.
— Уверен, что у нее есть дела и поважней, чем скучные разговоры со взрослыми, — произнес Шекспир.
Кэтрин нежно высвободила руки и погладила детей.
— Поиграйте, пока я буду разговаривать с господином Шекспиром.
Дети побежали в дальний угол комнаты, подальше от него.
— Позвольте предложить вам чего-нибудь, господин Шекспир? Быть может, горячей мальвазии со специями?
— Нет, спасибо. Не стоит беспокоиться. У меня всего лишь пара вопросов.
— А как мне следует на них ответить? Сказать правду, рискуя собственной жизнью? С юмором — и отправиться в Тайберн? Или лучше смолчать, чтобы остаться в живых?
Шекспир пропустил мимо ушей ее колкость. Он знал, что может ей ответить, — жестокость за жестокость. Он мог напомнить ей о событиях Варфоломеевской ночи, когда французские католики зверски убили тысячи протестантов-гугенотов; а еще об ужасах костров инквизиции Торквемады. Но он решил сразу перейти к делу.
— Вы знали леди Бланш Говард?
Кэтрин ответила почти без колебаний, но Шекспир все равно заметил легкую нерешительность.
— Да, господин Шекспир. Я любила ее как сестру.
Такой искренний ответ застал его врасплох.
— Почему вы не рассказали об этом раньше?
— Но я же не знала, что это имеет отношение к вашему расследованию, и вообще, вы меня о ней не спрашивали.
— Пожалуйста, расскажите, как вы познакомились с леди Бланш.
Кэтрин шагнула к двери.
— Перейдем в библиотеку, там и поговорим. И дети не будут нам мешать. Вы уверены, что не хотите выпить?
Шекспир поблагодарил ее и сказал, что не откажется от горячей мальвазии. В ожидании Кэтрин он прошелся по библиотеке, рассматривая огромное собрание разнообразных книг Вуда, многие из которых были на итальянском языке. Из другой части дома доносился стук молотков. Когда спустя несколько минут появилась Кэтрин, он поблагодарил ее за вино и спросил, откуда этот шум.
— Дом еще не достроен, господин Шекспир. В западном крыле работают плотники и каменщики.
— Странно, что в таком огромном доме так мало прислуги.
— Так будет, пока продолжаются строительные работы. Господин Вуд не хотел уезжать, чтобы не тревожить детей, поэтому мы остались и сократили количество слуг. Признаюсь, что прежде мы жили в довольно стесненном пространстве. Только недавно у нас появилось столько места. Горничные и кухарки приходят днем, а я слежу за их работой. Надеюсь, что мы наймем побольше прислуги, когда работы завершатся.
Шекспир собрался с мыслями.
— Госпожа, вы рассказывали мне о леди Бланш. Признаюсь, я удивлен, что вы знакомы. Она была придворной дамой. А вы — гувернантка детей торговца.
— Вы пытаетесь сказать, что я была ей не ровня…
Шекспир покраснел.
— Простите, я не это имел в виду.
— Неужели? А я уверена, что именно это. Но вы совершенно правы, господин Шекспир. Я дочь скромного школьного учителя из Йорка. У меня нет состояния и очень скромные перспективы. Бланш принадлежала к одной из знатнейших английских семей и могла выйти замуж за графа или герцога. Что между нами могло быть общего?
— И..?
Кэтрин наклонила голову.
— Полагаю, вы и сами догадались. Мы исповедовали одну религию. Бланш совсем недавно обратилась в католичество, и мы познакомились на мессе.
— Прошу вас, ответьте, где проводилась эта месса?
— Господин Шекспир, вы же знаете, что я вам этого не скажу. Я и так рассказала вам немало, и только потому, что желаю, чтобы виновный в этом ужасном преступлении был пойман. И…
Она отвернулась и посмотрела в окно. Небо было по-зимнему белым. Шекспир ждал. Она снова повернулась к нему.
— И еще потому, что я вам доверяю, господин Шекспир.
От ее слов у него мурашки побежали по спине. Он, как следователь, как агент на службе государства, боялся ее доверия. Меньше всего ему хотелось оказаться посвященным в секреты, сохранить которые он не сможет. Он отпил вина и ощутил его тепло и сладость.
— Госпожа, — наконец произнес он, — вы должны понимать, что я не могу обещать сохранить в секрете все, что вы мне скажете. Я подчиняюсь господину секретарю и Ее величеству королеве.
Кэтрин сухо рассмеялась.
— Я не собираюсь компрометировать вас. Я хотела сказать лишь то, что надеюсь на ваше благоразумие.
— Тогда расскажите мне о леди Бланш подробнее.
— Ну, временами она вела себя как полная жизни, веселая девчонка. А иногда становилась серьезной и набожной. Она даже хотела отправиться в Италию или Францию, чтобы уйти в монастырь, но передумала. Тогда я не поняла, почему. Но теперь я знаю. Она влюбилась.
— Это был отец ее нерожденного ребенка?
Кэтрин закрыла глаза и прижала руки к лицу, как девочка, которую привели посмотреть на травлю медведя.
— Думаю, да, — спокойно произнесла она. — Я не знала, что она ждет ребенка, пока не услышала о ее смерти. Пожалуйста, не спрашивайте меня больше. Я не смогу назвать его имя.
— Что это за человек? Он иностранец? Ваш друг? Еще один папист?
— Пожалуйста…
— Вы хотите, чтобы я нашел ее убийцу. Но я не могу бороться с тенями. Пролейте свет на это темное дело. Должен признаться, что за этой трагедией может стоять нечто гораздо большее. У меня есть причины полагать, что ее убийца послан испанцами и что он затевает антигосударственный заговор. Возможно, она узнала больше, чем ей положено, и стала для него опасной. Вы утверждаете, что являетесь законопослушной подданной короны. Пришло время доказать это. Если тот, кто убил леди Бланш, и тот, от которого она ждала ребенка, один и тот же человек, ваша обязанность, как англичанки, сообщить мне его имя. У меня нет желания пугать вас, но вы должны сознавать опасность, которая грозит вам и всему этому дому, если вы будете скрывать важные доказательства.
Она отрицательно покачала головой.
— Человек, которого она любила, и мыши не обидит. Он — добрая душа. Так жаль, что им не суждено было быть вместе.
— Значит, вы его знаете?
Она медленно кивнула.
— Да, знаю. Но вам его имени не открою.
— Откуда вам знать, что он ее не убивал? Только Господь может заглянуть в сердце человека.
— Господин Шекспир, я не дурачу вас. Я доверяю вам, насколько могу, так что, пожалуйста, и вы доверьтесь мне. Человек, которого она любила, не убивал ее.
— Вы знаете, кто это сделал?
За окном неторопливо пролетела птица: ворон или коршун в поисках добычи. До слуха доносились резкие звуки — плотники загоняли гвозди в стропила и перекладины, не утихал размеренный бой похоронных барабанов. Некоторое время она размышляла. У нее были только подозрения, а не доказательства. Она не могла рассказать о своих страхах, опасаясь, что таким образом предаст тех, кого любила.
— Нет, — тихо ответила она. — Я не знаю, кто убил ее.
— Но у вас есть предположение, не так ли?
— Если у меня и есть предположения, то им нет доказательств, так что их можно счесть безосновательными. Нет смысла говорить о них.
— Позвольте мне судить.
— Нет.
Шекспир стиснул зубы, будучи вне себя от разочарования. Теперь ее можно было бы отправить за решетку для допроса с пристрастием. Чем эта женщина лучше Валстана Глиба, который томится в Ньюгейтской тюрьме и которому грозит лишение руки и годы каторги? Возможно, Топклифф и прав: он слишком мягок для этой работы. Шекспир нахмурился.
— Хорошо, госпожа, мы еще вернемся к этому разговору. Но сейчас давайте перейдем к другому вопросу. Какое отношение имела леди Бланш Говард к публикации призывающих к мятежу трактатов? Вы с господином Вудом тоже в этом замешаны?
