Кэндис Робб - Аптекарская роза
Бесс считала, что Николас при смерти. Вот почему она так много сегодня рассказывала об Уилле и Питере, своих покойных мужьях, — хотела подготовить Люси, чтобы та знала: жизнь продолжается. Чтобы начала подыскивать замену Николасу. И кто лучше подойдет для этого случая, как не Оуэн Арчер? Милая Бесс. Если бы в жизни все было так просто.
Оуэн Арчер. Загадка. Но Люси признавала, что он отличный работник. Никогда ни единого слова жалобы. Не чурается никакого дела. И ему достаточно сказать один раз. Он все запоминает. И какой голос. Как он играет на лютне. Душа у него не такая, как у огрубевшего солдата. Вполне возможно, он действительно воспринял потерю глаза как знак того, что пора начать новую жизнь, более угодную Богу. Он ни разу не дал повода не доверять ему. Единственный его недостаток — это то, какие чувства он в ней вызывает. Но тут он ничего не мог поделать. В ней говорила ее собственная греховность. Оттого, что Николас так долго болеет.
Итак. Николас вовсе не умирает. Люси не позволит ему умереть. Поэтому придется и дальше бороться со своими чувствами к Оуэну. Но это вовсе не означает, что она выйдет за рамки вежливости. Наоборот, она постарается держаться с ним добрее.
Люси, должно быть, в конце концов заснула, когда шум снаружи заглушил неровное дыхание Николаса и разбудил ее. Она подошла к окну. Ее взгляду открылось зрелище, способное внушить ужас любому городскому жителю. Пожар. С верхнего этажа гостиницы валил дым. Господи. Бесс и Том… они знают? Они проснулись? Из окна вылетело что-то большое и приземлилось с глухим стуком. Кажется, этот предмет тлел. За ним последовал факел, вонзившийся в него с громким дымным шипением. В окне замелькали лица. Во двор выбежал мальчишка. Люси тоже поспешила из дома с громко бьющимся сердцем. Она окликнула мальчишку.
— Что горит?
— Верхняя комната. Капитана Арчера. — Мальчишка кивком указал на тлеющую массу на земле. — Это его тюфяк.
Люси вцепилась в забор. «Нет. Только не Оуэн. Умоляю, Господи».
— А что с мастером Арчером?
У нее так сжалось горло, что мальчишка ничего не услышал, пришлось повторить.
— Его не было в комнате. Вот повезло!
— А кто-нибудь пострадал?
— Вроде никто.
Люси поблагодарила его и пошла к себе, чувствуя, что ноги еле держат ее.
Войдя в дом, она присела на кухне, не желая пока возвращаться к Николасу.
То, как она отреагировала на известие о пожаре в комнате Оуэна, было для нее потрясением. Святая Мария. Это было, как если бы… Нет. Никаких «если бы». Она не станет себе лгать. Она любит Оуэна. А ведь до сих пор она считала себя сильной. Как же, сильная. Влюбилась в одноглазого солдата. Красивый мошенник — так назвала его Бесс. Дамский любимчик. Люси сама себе не верила. Солдат. Выученный убивать. Он и других учил убивать. Солдаты все принадлежат к братству смерти, для жизни они не годятся. Ее собственный отец был холодным, бесчувственным человеком. Он оттолкнул ее от себя в ту минуту, когда мать ушла из жизни. Только простодушное дитя могло влюбиться в солдата.
* * *Но Оуэн совсем был не похож на ее отца. Он больше напоминал ей Джеффри, златокудрого рыцаря ее матери.
Оуэн говорил, что покончил с войной.
Уловка. Хитрость, с помощью которой он хотел ее завоевать. Нельзя забывать, что он был солдатом.
Но ее тело помнило, как он поймал ее на руки. Возможно, он спас ей жизнь.
А все оттого, что следил за ней, притаившись в темноте у лестницы. Как она это объяснит? Какова была его цель? Возможно, он все еще намерен отобрать у нее аптеку, когда Николас умрет. Для этого ему нужно было только одно — обнаружить какой-нибудь грубый просчет. За этим он сюда и явился. В своде законов ничего не говорится о втором шансе. Ничего не говорится об исключениях по причине болезни. Оуэн мог бы разорить их, сказав одно лишь слово.
Она, должно быть, совсем спятила, раз думает о нем так и в то же время чувствует к нему нежность.
Люси опустила голову на руки и постаралась успокоиться, убедить себя в том, что он всего лишь ученик и она беспокоилась о нем, как беспокоилась бы о любом человеке, с которым проводит так много времени. Конечно же, она его не любит, она не должна его любить. В ее жизни и без того царит путаница.
* * *Ансельм распростерся перед алтарем, дрожа от страха. Если бы ему предстояло умереть в эту секунду, гореть бы ему вечно в пламени ада. Вот уже дважды он стал убийцей. Он, который отверг жизнь воина, за две ночи убил двоих. Насчет второго убийства, предания огню одноглазого дьявола, он не слишком переживал. Церковник был совершенно уверен, что, посылая Оуэна Арчера гореть в аду, исполняет волю Господа. И хотя Арчер был человеком Торсби, Ансельм не испытывал страха. У архиепископа не будет причин связать Ансельма со смертью своего посланца.
В общем и целом Ансельм был доволен тем, что избавился от Арчера. По-другому обстояло дело со смертью Дигби.
— Всевышний, — прошептал Ансельм, — я твой…
Он в нерешительности умолк, не зная, как продолжить. Ему никак не удавалось придумать, о чем молиться. Он убил Поттера Дигби. Никакой молитвой, даже самой искренней, этого не изменить. Расправился со своим судебным приставом, человеком, который усердно на него работал и во многом помог достичь цели — завершить строительство Хатфилдской часовни; человеком, который никогда его не обманывал. Пришлось убить Дигби, и все из-за слухов. Потому что он заподозрил Дигби в измене, а еще боялся, что пристав публично обвинит Николаса Уилтона, и тогда Ансельм не сможет оставаться безучастным, он будет вынужден осудить своего друга, своего дорогого друга.
Но убийство Дигби было ошибкой. Ансельм понял это уже тогда, когда возвращался с реки. Дигби его не предавал, он ведь рассказал Ансельму о своем подозрении. Представил все факты архидиакону и, конечно, принял бы любое его решение. Так было всегда. Так зачем было убивать его? Какой дьявол завладел им, лишив способности здраво рассуждать, подтолкнув к такому деянию?
— Всевышний Спаситель, прости меня. Меа culpa, mea culpa, mea maxima culpa.[6]
Может, это и была воля Господня? Может быть, впоследствии Дигби и проболтался бы кому-нибудь? Предал Николаса? А Господь хотел, чтобы Ансельм защитил Николаса, и именно с этой целью свел вместе Ансельма и Николаса в школе при аббатстве.
С тех самых пор, как Ансельм впервые увидел Николаса, он понял, что его предназначение — защищать друга. Умного, скромного, красивого и хрупкого, как ангел. Конечно, Николас был одним из особых сыновей Господа. Такому суждено вечность провести у трона Всевышнего.
Ансельм был призван защищать его.
Архидиакон знал все о том, какая бывает необходимость в защите. Его отец использовал поместье как тренировочный лагерь для новобранцев. Ансельм разочаровал отца: он рос тихим и прилежным, а еще стройным, как девчонка, по замечанию отца, которое тот произнес с нескрываемым презрением. Только мать над ним кудахтала, как наседка. Старший брат пошел весь в отца, сестра была заядлой наездницей. Ансельм единственный из детей служил утешением матери.
А потом она оттолкнула его, чтобы поразвлечься с одним из юнцов. Буквально выставила его из дома. Мрачный, он слонялся вокруг, забрел на конюшню и попался на глаза отцу, а тот немедленно взялся его муштровать. Борьба. Фехтование. Стрельба из лука. Во всех дисциплинах он был безнадежен. Молодые люди смеялись. Отец почувствовал себя униженным. Однажды ночью, перебрав вина, он вытащил мальчишку из мягкой постели и отдал его своим солдатам.
— Вот что происходит с маменькиными сынками, которые прячутся за женские юбки.
На следующее утро, терзаясь болью и стыдом, Ансельм забился в дальний угол. В конце концов мать послала отыскать его. Несмотря на стыд, он рассказал ей о том, что произошло. Он был уверен, что она посочувствует ему и как-то заступится. Но она лишь небрежно махнула рукой.
— Так ведут себя мужчины, мой слабенький. Я не могу защитить тебя от жизни.
Он попытался объяснить ей, какую боль и ужас испытал. В ответ она рассмеялась.
— А ты думаешь, дурачок, со мной поступают как-то иначе? Понаблюдай в следующий раз, когда твой отец придет ко мне в постель. Понаблюдай.
Он так и сделал. Отец избил мать, а потом овладел ею с такой яростью, что она кричала от боли, а потом плакала, свернувшись калачиком.
Ансельм подошел к ней, попытался утешить. В комнате стоял густой отцовский запах.
Мальчик поклялся убить отца в следующий раз, когда тот придет к матери. Но следующим пришел не отец, а молодой солдат, приглянувшийся хозяйке дома. И она бесстыдно выставилась перед ним, притянула к себе, всячески поощряла. Они сплелись, как животные.
Когда юноша ушел, в кровать матери потихоньку пробрался Ансельм. Она вся пропахла запахом секса. Ансельм прижался головой к ее груди, но она оттолкнула его.
