Роберт ван Гулик - Убийство по-китайски: Лабиринт
Судья Ди поспешно встал и низко поклонился. Старец кивнул в ответ и сел на скамеечку, стоявшую у окна. После недолгого колебания судья Ди тоже сел.
На лице старца, морщинистом как сушеное яблоко, ярко выделялись кроваво-красные губы. Когда, разливая чай по чашкам, отшельник наклонил голову, оказалось, что брови у него такие длинные, что из-под них не видно глаз.
Судья Ди почтительно ожидал, пока старец заговорит первым.
Закрыв чайник крышечкой, старец вложил руки в рукава и посмотрел судье Ди прямо в глаза. Глаза старца смотрели из-под густых бровей зорким взглядом сокола.
Отшельник молвил глубоким и звучным голосом:
— Простите старцу его неловкость. Я не избалован гостями.
Судья Ди хотел сказать «Да что вы!», но успел выговорить только «Да…», когда отшельник перебил его:
— Ах, Да! Так вы происходите из прославленного рода Да!
— Нет, нет! — заверил его поспешно судья. — Моя фамилия Ди. Я…
— Да, Да, — пробормотал отшельник. — Давно я не видел своего друга Да. Уж лет восемь прошло с тех пор, как он умер. Или девять?
Судья Ди подумал, что старик, очевидно, впал в детство. Но, поскольку ошибка отшельника вела судью прямо к цели его визита, он не стал пытаться разуверить старца.
— Да, — продолжал отшельник задумчиво, — великий человек был наместник Да. Уже лет семьдесят прошло с тех пор, как мы учились вместе в столице. Великий, великий был человек: планы его простирались далеко в будущее. Он собирался искоренить зло, произвести перемены в управлении Поднебесной…
Старик перешел на шепот. Мелко кивая головой, он поднес к губам чашку с чаем.
Судья Ди осторожно начал:
— Я хотел бы знать больше о том, как наместник Да жил здесь в Ланьфане.
Хозяин, казалось, и не услышал его. Он продолжал прихлебывать чай из чашки.
Тогда судья Ди тоже взял свою чашку и поднес к губам.
После первого глотка он понял, что чая вкуснее не пивал никогда в жизни. Сладкое благоухание словно разлилось по всему его телу.
Отшельник в Халате, Расшитом Журавлями, и судья ДиВнезапно отшельник молвил:
— Воду я беру там, где родник уходит из скал. Вчера вечером я положил чайные листья в бутон хризантемы. Утром, когда цветок раскрылся навстречу солнцу, я извлек их, эти листья пропитались душой утренней росы.
Затем, безо всякого перехода, он молвил:
— Да отправился на службу, а я отправился скитаться по Поднебесной… Он стал сперва уездным начальником, затем правителем области. Его имя звенело в мраморных залах императорского дворца. Он преследовал пороки, оберегал и поддерживал добродетель и вплотную приближался к тому, чтобы переменить порядок вещей в Поднебесной. Но когда он уже это сделал, он обнаружил, что упустил из вида своего собственного сына. Он отказался ото всех высших должностей и поселился здесь, чтобы на покое заняться своими садами и землями. Разными дорогами мы пришли к одному итогу.
Старик внезапно захихикал как ребенок и добавил:
— Разница только в том, что одна дорога была долгой и мучительной, а вторая — короткой и прямой!
Тут отшельник внезапно замолчал. Судья Ди задумался, следует ли ему попросить разъяснить последнее замечание. Но прежде, чем он пришел к какому-нибудь решению, хозяин заговорил снова:
— Незадолго до его кончины мы с ним об этом беседовали. А потом он написал на свитке вот это изречение. Подойдите и полюбуйтесь его чудесным почерком!
Судья Ди поднялся на ноги. Приблизившись, он смог разобрать роспись: «Написано Да Шоу-цзянем в Обители Безмятежности». Теперь судья ясно видел, что завещание, найденное в свитке госпожи Да, — грубая подделка. Подпись была похожа, но явно принадлежала другой руке. Судья Ди задумчиво погладил бороду. Многое стало ему ясным.
Снова усевшись, судья сказал:
— Позвольте мне засвидетельствовать мое почтение. Каллиграфия наместника Да великолепна, но и ваша, господин, не многим хуже. Ваша надпись на воротах, ведущих в лабиринт, изумила меня…
Старик, казалось, не слышал его. Он перебил судью словами:
— Наместник был столь полон жизненных сил, что даже время не имело над ним власти. Даже на покое он не мог остановиться. Некоторые из его планов, задуманных с целью исправления старых неправд, простерлись даже в будущее и приносят плоды, когда он сам уже мертв! Ища уединения, он построил изумительный лабиринт. Как будто в одиночестве он мог скрыться от всех своих мыслей и затей, которые вились вокруг него, как потревоженные осы!
Старик покачал головой и налил еще чая.
Судья Ди спросил:
— Много ли друзей было здесь у наместника?
Отшельник медленно пригладил свои густые брови, засмеялся и молвил:
— Прожил на свете столько лет старый Да, а все читал и читал конфуцианцев. Он мне целую тележку книг прислал. Очень полезные книги, отменная растопка для очага!
Судья собирался почтительно возразить против столь презрительного суждения о классиках, но старец не дал ему промолвить и слова. Он продолжал:
— Конфуций! Вы его почитаете за дельного человека! Всю-то жизнь свою носился по Поднебесной, наводил порядок, давал советы тому, кто удосуживался его выслушать. Навязчивый был, что твой овод. Так и не мог остановиться, задуматься и уразуметь, что чем больше делаешь, тем меньшим обладаешь. Решительный человек был Конфуций. Совсем как наместник Да…
Старец вновь умолк. Затем он поднял глаза и сварливо прибавил:
— И ты такой же, молокосос!
От последнего заявления судья Ди совсем растерялся. В смущении он встал и, отвесив глубокий поклон, смиренно молвил:
— Могу ли я, ничтожный, побеспокоить вас единственным вопросом…
Отшельник тоже встал.
— «Единственным вопросом…» — буркнул он. — Один вопрос за собой другой тянет. Ты подобен рыбаку, который повернулся спиной к реке и сетям и карабкается на дерево в лесу, надеясь там поймать рыбу. А еще ты похож на человека, который сделал лодку из железа с дырой в днище и собрался переправиться через реку! Если хочешь решить задачу, начни с ответов на вопросы. Может, так и до решения доберешься. До свиданья!
Судья Ди собирался на прощанье поклониться, но отшельник уже скрылся за ширмой.
Судья вышел из дома и увидел, что десятник Хун дремлет на скамейке у ворот сада.
Ди разбудил своего помощника, который, продрав глаза, сказал со счастливой улыбкой:
— Никогда в жизни так крепко не спал! Мне приснилось, будто я снова шестилетний ребенок, и я вспомнил такие вещи, которые давным-давно позабыл…
— Да, — задумчиво отозвался судья Ди. — Воистину «Обитель Безмятежности».
На горный гребень поднимались в молчании.
Когда они очутились снова в сосновом бору, десятник спросил:
— Поведал ли отшельник что-нибудь важное вашей чести?
Судья Ди рассеянно кивнул.
— Да, — ответил он после некоторого молчания. — Я узнал многое. Теперь мне точно известно, что завещание, найденное нами в свитке, — подделка. Я также узнал, почему наместник внезапно подал в отставку. И я разгадал вторую половину дела генерала Дина.
Хун хотел расспросить судью поподробнее, но, заметив выражение лица Ди, воздержался от вопросов.
Передохнув немного, Ди и Хун спустились с горы. Сев на коней, они поскакали в направлении города.
В кабинете судью ожидал Ма Жун. Когда он начал рассказывать, как они с Цзяо Даем схватили уйгура, судья стряхнул с себя задумчивость и внимательно выслушал.
Ма Жун заверил судью, что никто ничего не заметил. Он подробно пересказал беседу с уйгурским вождем, опустив только неожиданную встречу с Тулби и ее слова; он посчитал, и вполне разумно, что судью не интересуют его романтические приключения.
— Отлично сработано! — воскликнул судья Ди, когда Ма Жун довел повесть до конца. — Теперь у нас все козыри на руках!
Ма Жун прибавил:
— Дао Гань сейчас беседует с Да Кеем в приемной. Заглянув туда недавно, я заметил, что он сердится, потому что Да Кей не дает ему слова вставить.
Судья улыбнулся и сказал десятнику Хуну:
— Пойди в приемную и скажи Да Кею, что, к моему огромному сожалению, я занят неотложными делами. Передай ему мои извинения и скажи, что приду, как только освобожусь.
Когда десятник уходил, судья спросил:
— Удалось ли вам узнать, где проживает госпожа Ли, подруга вдовы правителя?
— Я поручил заняться этим старосте Фану, ваша честь, — ответил Хун. — Я решил, что, поскольку он местный уроженец, ему удастся справиться с этим быстрее меня.
— Ты прав, — ответил судья и обратился к Ма Жуну. — Что показало вскрытие тел стариков слуг, найденных нами в саду правителя?
— Присяжный врач утверждает, что они скончались от естественных причин, ваша честь.
Судья Ди кивнул. Встав, он принялся облачаться в халат для официальных приемов. Надевая крылатую судейскую шапку, он внезапно сказал:
— Если я не ошибаюсь, Ма Жун, десять лет назад ты получил девятую, высшую степень в боксе?
