Валерия Вербинина - Чародейка из страны бурь
– Терпение, Сергей Васильевич, терпение, – сказала Амалия. – Пока я поправляюсь после ранения, продолжайте собирать сведения. Убийства на острове Дьявола не пройдут незамеченными, и я думаю, что Мэтр должен как-то проявиться. А если мы будем хотя бы примерно представлять, кем он является…
– Вы вызовете его на разговор и посадите Варена в соседнюю комнату, чтобы он слышал голос подозреваемого, – быстро закончил Ломов. – Вы это имели в виду, сударыня?
– Нечто вроде этого. – Амалия усмехнулась. – А пока мы с мсье Вареном будем сидеть тут взаперти, вам придется обеспечивать нас всем необходимым.
– Сколько угодно, сударыня. Никакой проблемы с этим не будет.
– Чудно. Да, вот все документы Щеголя и его людей, какие удалось найти на острове после того, как… Ну, вы сами понимаете. К сожалению, там – как мне показалось – нет ничего интересного, но, может быть, вы сумеете обнаружить что-нибудь еще…
Сергей Васильевич взял сверток, который ему протянула Амалия, и спрятал его.
– И еще одна маленькая просьба, – добавила молодая женщина. – Нам с вами известно, что у Мэтра обширная агентура. Через кого-то из своих людей он, в частности, узнал, что мы на него охотимся, и вычислил, что дочь банкира – приманка в ловушке, которая должна была сработать против него. Никому и ни при каких обстоятельствах не намекайте, что у нас имеется свидетель, который в состоянии его опознать. Хорошо?
– Этого, сударыня, вы могли бы и не просить, – обидчиво пропыхтел Ломов. – Но у меня есть еще один вопрос. – Он прищурился. – Вы совершенно уверены, что этот малый не в состоянии причинить вам вред? Потому что, хоть вы и говорите, что он не убивал тех женщин, однако ж с подручными Щеголя он расправился так, что они даже пикнуть не успели.
– Я даю вам слово, Сергей Васильевич, что вам не о чем беспокоиться, – спокойно сказала Амалия. – По правде говоря, я бы очень хотела доказать юридически, что он непричастен к убийствам в Нормандии и Бретани. Будь Варен свободен от подозрений, это упростило бы для нас поиски Мэтра. Но для того, чтобы доказать его невиновность, надо найти настоящего убийцу, и мало того – надо представить непреложные доказательства его вины. Сами понимаете, насколько это сложное и хлопотное дело, тем более сейчас, когда я в таком состоянии…
Сергей Васильевич заверил Амалию, что, в каком бы состоянии она ни была, врагам все равно стоит ее опасаться, поцеловал баронессе на прощание руку и удалился, захватив свои вещи.
Не прошло и минуты после его ухода, как дверь приотворилась и в комнату заглянул долговязый, большеглазый и большеротый юноша с удлиненным лицом.
– Вам что-нибудь нужно, сударыня? – неловко спросил Фредерик. – Если надо, я могу разогреть завтрак…
– Нет, давайте сначала поговорим, – сказала Амалия и шевельнулась, принимая более удобное положение. – Садитесь, Фредерик, потому что беседа будет долгой… Во-первых, меня зовут не Рене, а Амалия. Фамилия моя вам ничего не скажет, так что опустим ее. Во-вторых, дом, в котором мы находимся, принадлежит российскому посольству. Иными словами, он считается территорией Российской империи, и вас не могут тут арестовать. – Фредерик открыл рот. – В ближайшие дни мы будем тут сидеть, так сказать, безвылазно. Пищу и все, что понадобится, нам будут приносить…
– Три коротких звонка, – кивнул Фредерик. – Я запомнил.
– Очень хорошо. В-третьих, мне, наверное, надо объяснить вам, почему я ищу Мэтра, – Амалия вздохнула. – Говорят, что мы живем в эпоху прогресса, но есть одна проблема, и заключается она в том, что преступность тоже совершенствуется. Раньше максимум, на что были способны преступники, – это сколотить шайку и, прячась в лесах, грабить проезжающих. В некотором роде Мэтра тоже можно назвать атаманом шайки, но под его началом уже целая преступная сеть, состоящая из отдельных групп, никак между собой не связанных. Группы эти действуют по всей Европе, то есть не только во Франции, но и в Германии, Голландии, Испании, Австро-Венгрии и еще в нескольких странах. Сам Мэтр решает все вопросы, то есть отдает приказы и дает согласие на проведение преступных операций. Непосредственного участия в них он не принимает, и доказать его вину в суде практически невозможно, тем более что члены шайки боятся своего главаря как огня. – Амалия перевела дыхание. – Возможно, в прошлые месяцы вам на глаза попадались статьи об ограблении венского банка, убийстве политика в Испании и странном отравлении в Лионе. Так вот за всеми этими преступлениями, с виду такими разными, стоит Мэтр. Его деятельность уже некоторое время привлекала наше внимание, но особенность моей службы состоит в том, что с преступниками мы не боремся – для этого есть другие люди. Однако, когда в Гамбурге был зарезан наш агент вместе со всей семьей, решено было принять меры. В результате кропотливой работы мои коллеги собрали данные о некоторых членах преступной группы, которые в основном промышляли шантажом, убийствами и тому подобными милыми делами. Что было дальше, вы, наверное, уже догадались. На сцену выходит богатая, но ненормальная жена бессердечного мужа, которую похищают по его заказу с целью выкупа. Остальное вам рассказывать не надо, вы и сами были там и все отлично видели.
– Вам удалось хоть что-нибудь узнать о человеке, которого вы ищете? – спросил Фредерик. – Я имею в виду…
– Нет, кое-что я, конечно, узнала. – Амалия улыбнулась. – Прежде всего члены шайки считают Мэтра очень умным, очень ловким малым, который своих в беде никогда не бросит, но за предательство карает без пощады. Похоже, он занимает определенное положение в свете, и, насколько я поняла, у него есть семья, которую он в свои дела не посвящает. Приказы он обычно отдает по телефону, телеграфу или посредством условных объявлений в газетах, предпочитая с членами шайки не встречаться. Из тех четверых, что были со мной на острове, никто не имел дела с Мэтром напрямую. По крайней мере, так они все утверждали, но благодаря вам я знаю: один из них лгал…
– Мне очень жаль, что я не видел его лица, – сказал Фредерик, волнуясь. – Если бы я знал…
– Но вы не знали, так что говорить не о чем. Впрочем, не будем забывать, что голос тоже способен кое-что рассказать о человеке. – Амалия прищурилась. – Скажите, Фредерик, что бы вы могли сказать о Мэтре, исходя из его голоса? Может быть, какие-то черты характера, словечки, возраст, наконец…
Молодой человек задумался.
– Я бы сказал, что ему не двадцать лет, но и не пятьдесят. Где-то от тридцати до сорока, наверное… Он умен, привык учитывать все обстоятельства…
– Вот как? Почему вы так думаете?
– Он… Он сказал, чтобы Щеголь открыл окно после того, как они убьют вас. Чтобы чайки склевали тело… Я хочу сказать… – Фредерик багрово покраснел и умолк.
– Предусмотрительно, – пробормотала Амалия. – С другой стороны, поскольку открывать окно не понадобилось… – Она усмехнулась. – Получается, не так уж он и умен, правда? А что вы вообще скажете о его манере выражаться? Может быть, у него какой-нибудь акцент, просторечие или…
– Нет, – твердо ответил Фредерик. – У него, знаете, такая хорошая речь образованного человека… Он даже ни разу не выругался, когда говорил со Щеголем.
– Образованного человека?
– Ну… Так мне показалось.
– Возможно, вы правы. В конце концов, Мэтром обычно называют адвоката, или преподавателя, или мастера в каком-либо деле… или художника, например…
– Странно, что вы это сказали, – пробормотал Фредерик. – Дело в том… Чем больше я думаю, тем сильнее мне кажется, что я уже слышал где-то его голос… Но я никак не могу вспомнить, где это было.
– Кто-то из ваших знакомых? – быстро спросила Амалия.
– Нет.
– Где вы его слышали? В Париже, в Бретани, где-то еще?
– Я не помню. – Фредерик недовольно мотнул головой. – Если бы я вспомнил, я бы сразу же вам сказал… Но я не могу вспомнить.
У него был такой несчастный вид, что у Амалии сразу же пропала охота расспрашивать его дальше. Еще она подумала, что он производит точно такое же впечатление, как какое-нибудь маленькое беззащитное животное, которое долго мучили и обижали, и вот оно наконец-то попало в добрые руки, встречает только хорошее отношение к себе, но дичится и страдает, подсознательно все время ожидая удара или незаслуженной обиды.
– Да, я хотела еще кое-что вам сказать, – негромко проговорила Амалия. – Я намерена добиться пересмотра вашего дела.
Фредерик подскочил на месте.
– Моего…
– По крайней мере, я попробую. Это будет непросто, но настоящий убийца до сих пор находится на свободе, и найти его смогут, только когда с вас снимут обвинения.
Тут у Фредерика сдали нервы, и он расплакался, закрыв лицо руками. Это было ужасно – рыдать вот так, перед ней, в красивой гостиной чужого дома, – но он не мог сдержаться. Он плакал, как никогда в жизни, как не плакал даже тогда, когда умерла его мать – единственный близкий ему человек, и он остался один, совсем один…
