Дункан Кайл - Комиссар Его Величества
– Ах вот как, – вежливо покивал Мэлори. – И что же вам рассказывали?
Черепаший рот растянулся в улыбке – не то довольной, не то злорадной.
– Я слышал, что это большая картина, принадлежащая к самому прославленному периоду в творчестве Тернера. Если это действительно так, то она стоит целое состояние!
* * *Вивиан Садбэри выглядел весьма роскошно: костюм фирмы «Хантсман», туфли фирмы «Лобб», галстук фирмы «Тернбулл и Ассер», – Мэлори предположил, что все это великолепие, вместе взятое, стоило никак не меньше тысячи фунтов. И тем не менее вид у него был довольно скользкий, весьма характерный для торговцев произведениями искусства. Глаза мистера Садбэри имели тот неповторимый скорбно-ягнячий оттенок, который моментально преобразуется в раболепство или надменность – в зависимости от хода переговоров.
– Тернер, – произнес торговец бархатно-сладостным голосом.
– Вот-вот, он самый, – кивнул сэр Хорейс. – Расскажите-ка мне о нем.
Садбэри обвел взглядом кабинет, сразу определив, что здесь сколько стоит. Затем зажег сигарету – Мэлори по аромату определил, что табак египетский.
– Тернер есть Тернер, – начал бархатистый голос.
Мэлори ободряюще кивнул:
– Да, это я уже слышал.
– Самая высокая цена за картину, когда-либо назначенная на аукционе, – продолжил Садбэри, – составила шесть миллионов четыреста тысяч долларов. Это произошло на аукционе «Сотбис», и выложили эту сумму как раз за Тернера.
– Да. Это было в Нью-Йорке. Помню, – скривил губы Пилгрим.
– Прекрасная картина. Три фута на четыре. Называлась «Джульетта и ее няня».
– А что известно об этой новой картине? – спросил Пилгрим.
– На удивление мало, – оживился Вивиан Садбэри. Он обожал всяческие тайны и загадки, ибо таинственность неизменно поднимала цену.
– Что там изображено? – спросил Мэлори.
Садбэри улыбнулся.
– Пока все держится в тайне. На мой взгляд, это не совсем прилично, но помогает повысить интерес к произведению искусства, – взмахнул он усыпанной перстнями рукой.
– Послушайте, перестаньте нам мозги полоскать! – с ненавистью воскликнул Пилгрим. – Мы хотим знать все про эту картину Тернера. За консультацию вы получаете чертову уйму денег. Так что давайте выкладывайте.
Садбэри улыбнулся:
– Очень сожалею. Я привык иметь дело с людьми, которые интересуются искусством как таковым...
– То есть вы хотите сказать, не деньгами, вроде нас с вами? – съехидничал Пилгрим.
– Ну хорошо, перейдем к делу. Насколько я понимаю, вас интересует именно эта картина. Возможно, вы собираетесь сделать капиталовложение.
– Возможно, – кивнул Мэлори.
Садбэри тоже кивнул. Он очень не любил, когда ему грубили. Только что ему пришла в голову отличная идея, как можно будет отплатить Пилгриму за хамство...
– Два произведения Тернера из числа шедевров считаются пропавшими. Это «Восстановление храма Юпитера Панеллениуса», впервые картина выставлена в Королевской академии в 1816 году, последний раз ее видели в 1853 году. Если речь идет именно об этой картине и она в приличном состоянии, то ее цена составит от двух до трех миллионов.
– Долларов?
– Полагаю, что фунтов. И вторая картина – «Рыбаки, возвращающиеся на закате». Вероятнее всего это первая работа Тернера, выполненная на заказ. Это произошло в 1797 году, когда художнику было всего двадцать два года. Именно этим картина и интересна.
– Цена?
– Возможно, несколько менее, чем у первой картины. Не больше двух миллионов.
– Возможны другие варианты?
– Всего из поля зрения специалистов исчезло порядка ста полотен. Многие из них, правда, представляют собой акварели. Но надо сказать, что Тернер был исключительно плодовит. Он оставил более пятисот картин маслом и почти двадцать тысяч рисунков и акварелей. Так что предположить что-нибудь определенное трудно!
– И цена может быть какой угодно? – угрюмо спросил Пилгрим.
– О да, это совершенно непредсказуемо.
* * *Прошла неделя. Ловкие аукционисты использовали ее с максимальной пользой. Постепенно выяснилось, что вновь обнаруженная картина настолько загадочна, что способна наполнить восторгом сердца всех дельцов от искусства. Дело в том, что ее продажа была связана с соблюдением определенных условий. Новости всплывали одна за другой. Сначала выяснилось, что это картина маслом и к тому же никогда не выставлявшаяся прежде. Затем – что это морской пейзаж с кораблями. Полотно хранилось в специальном ящике размером в двенадцать квадратных футов, фотография которого появилась во всех газетах, в сводках телевизионных новостей, а вскоре и сам ящик с большой помпой был провезен в грузовике через центр Лондона.
При этом картину до сих пор никто еще не видел, даже аукционисты. В принципе было как-то не очень этично назначать цену за картину, которую сами продающие в глаза не видели, но одним из условий продажи было такое: ящик можно вскрыть лишь за неделю до дня аукциона. Правда, в распоряжении аукционистов имелись документы 1840 года, подтверждающие подлинность картины. Вот почему владельцы галереи охотно согласились на все условия, и в их каталоге полотно значилось под названием «Загадочный Тернер».
Интерес публики разыгрался не на шутку, было задано множество вопросов. Особую активность проявлял мистер Вивиан Садбэри, представлявший интересы банка «Хильярд и Клиф». Где прежде находилась картина и откуда взялся ящик? Вопрос остался без ответа, ибо Тернер был «загадочным». Кому принадлежит картина? Кто был предыдущим владельцем? Почему она до сих пор была неизвестна? Увы – ни одного ответа.
Лучшие лондонские фотографы мечтали о чести сделать первый снимок шедевра; самые знаменитые фотохудожники предлагали свои услуги за половину, а то и за четверть обычного гонорара. Однако аукционисты решили, что нужно дать дорогу молодым. Как бы случайно выяснилось, что некая юная принцесса всерьез занимается фотографией, мечтая сделать карьеру на этом поприще. Принцесса приходилась королеве довольно дальней родственницей, но зато была очень хороша собой, а стало быть, могла обеспечить отличную рекламу. Газеты всего мира перепечатали изображение юной аристократки рядом с шедевром Тернера.
Ажиотаж еще более усилился. Репродукции, сделанные с фотографии картины, были немедленно на реактивных авиалайнерах переправлены в картинные галереи Южной Калифорнии, Саудовской Аравии, Техаса и Йоханнесбурга, где их самым внимательным образом изучили.
Наконец, полотно обрело название, ибо на картине был изображен Плимут и знаменитый мыс. Первоначальное название осталось неизвестным, но специалисты сочли, что вполне потернеровски будет назвать полотно «Корабль и Плимутский мыс».
Каждое из этих маленьких открытий освещалось газетами, телевидением и художественной критикой как сенсация. Однако главный сюрприз был оставлен на десерт. На фотографиях, сделанных юной принцессой, была видна только картина – рама осталась за пределами снимка. Мэлори и Пилгрим гораздо больше интересовались именно рамой, а не полотном, поэтому подобная неожиданность их весьма обескуражила. Они обратились за помощью к Вивиану Садбэри, который всю свою жизнь провел за кулисами мира искусства, но даже сей эксперт оказался бессильным что-либо выяснить. Аукционисты не подпускали к Тернеру никого. Даже имя прославленного банка, дававшее доступ в самые заповедные места, не подействовало – слишком уж много влиятельных организаций заинтересовалось картиной.
В Лондон на аукцион прибыли самые богатые клиенты, разумеется, не лично, а прибегнув к услугам посредников. На аукционах всегда полно агентов, представляющих анонимных клиентов. К тому же развитие техники в значительной степени освежило древний ритуал: участвовать в аукционе можно из любой точки планеты, пользуясь спутниковой связью.
И вот в среду, в пять часов пополудни, молоточек аукциониста ударил по стойке, призывая богатейших и знаменитейших соблюдать тишину. Зал был залит сиянием «юпитеров», отовсюду целились объективы фотоаппаратов и телекамер. Ведь кроме присутствовавших в зале мультимиллионеров, еще энное количество миллиардеров сидело сейчас перед экранами в Эр-Рияде, Рио-де-Жанейро, Гонконге, Далласе и Токио.
– Итак, предлагаем вашему вниманию картину Джозефа Мэллорда Вильяма Тернера с условным названием «Корабль и Плимутский мыс», – начал аукционист.
Он подал знак, и прислужник в ливрее снял чехол с полотна. Аукционист обернулся к публике и обвел взглядом оцепеневшие от изумления лица.
Дело в том, что картина оказалась в невзрачной, но весьма основательной раме из нержавеющей стали.
Мягким, но уверенным голосом аукционист объяснил, что, согласно условиям продажи, картина должна быть выставлена именно в этой раме.
Заменить раму на более подходящую будет несложно – картина от этого ничуть не пострадает. Затем аукционист сделал краткий экскурс в творчество Тернера, предъявил старинное свидетельство подлинности полотна, а также еще одно, составленное несколько дней назад хранителем Тернеровского зала в Британском музее. О художественных достоинствах произведения было сказано всего несколько слов, но зато каких! Картина говорила сама за себя. Затем аукционист перешел к делам практическим – объяснил, что ставки будут повышаться в масштабе по пятьдесят тысяч фунтов.
