Кристиан Жак - Убитая пирамида
Рано утром судья Пазаир подошел к центральному дворцу гарема. Должность позволила ему беспрепятственно пройти мимо стражи и встретиться с придворным распорядителем Хаттусы. Тот принял прошение судьи и отнес своей госпоже, которая, к великому удивлению чиновника, его не отвергла.
Судью провели в зал с четырьмя колоннами и стенами, расписанными изображениями птиц и цветов. Пол был выложен разноцветной плиткой, что делало общую атмосферу еще более привлекательной и уютной. Вокруг Хаттусы, восседавшей на троне из позолоченного дерева, суетились две прислужницы. Они колдовали над баночками и ложечками с румянами и тенями, коробочками с благовониями, а завершала утренний туалет самая ответственная процедура – надевание парика, который подгоняла искуснейшая мастерица, заменяя поврежденные локоны и выправляя новые пряди.
Блистательная и горделивая, тридцатилетняя хеттская царевна любовалась собой в зеркале с позолоченной ручкой в форме стебля лотоса.
– Судья – у меня в столь ранний час! Очень любопытно узнать, что заставило вас прийти сюда?
– Госпожа, я прошу позволения задать вам несколько вопросов.
Она отложила зеркало и отослала прислужниц.
– Вы хотите поговорить с глазу на глаз?
– Да.
– Наконец-то хоть какое-то развлечение! В этом дворце так скучно.
Очень светлая кожа, длинные и тонкие пальцы, черные глаза – Хаттуса одновременно притягивала к себе и приводила в смятение. Язвительная, своенравная, стремительная, она нимало не щадила собеседников и клеймила их слабости, будь то косноязычие, неловкость в движениях или физические недостатки.
Она внимательно разглядывала Пазаира.
– Вы не самый красивый мужчина Египта, но женщина может влюбиться в вас и хранить вам верность. Вы нетерпеливы, страстны, одержимы идеалом – прямо целый набор пороков. А уж серьезен-то как, можно даже сказать, степенен – так и молодость сгубить недолго!
– Вы позволите допросить вас?
– Дерзкий ход! Вы сознаете, сколь нагло себя ведете? Я – супруга великого Рамсеса и могу в любой момент сместить вас с должности.
– Вы прекрасно знаете, что не можете. Я буду защищаться перед судом, а вас призовут к ответу за превышение власти.
– Странная страна Египет. Люди здесь не только верят в правосудие, но еще и уважают законы и следят за их исполнением. Такое чудо долго длиться не может,
Хаттуса снова взяла зеркало и принялась разглядывать один из завитков на своем парике.
– Если ваши вопросы меня позабавят, я на них отвечу.
– Скажите, кто поставляет вам свежий хлеб?
Хеттиянка вытаращила глаза от изумления.
– Вас интересует мой хлеб?
– Точнее, пекарь с западного берега, который хотел на вас работать.
– Все хотят на меня работать! Моя щедрость известна.
– Однако народ вас недолюбливает.
– Это взаимно. Народ глуп здесь, как и всюду. Я чужестранка и горжусь этим. Десятки слуг ползают у моих ног, потому что царь поставил меня во главе этого гарема, самого роскошного в Египте.
– Так что же пекарь?
– Поговорите с моим управляющим, он вам все расскажет. Если пекарь поставлял хлеб, вы об этом узнаете. А что, это так важно?
– Вам известно о трагедии, произошедшей возле сфинкса в Гизе?
– Что у вас на уме, судья Пазаир?
– Ничего особенного.
– Эта игра наскучила мне, как праздники и придворные! Я хочу лишь одного: вернуться домой. Было бы забавно, если бы хеттское войско разбило ваши отряды и захватило Египет. В самом деле, достойный ответ! Но боюсь, я умру здесь, супругой самого могущественного из царей, владыки, которого я видела всего один раз в день нашей свадьбы, заключенной ради мира и счастья наших народов. А о моем счастье кто-нибудь подумал?
– Спасибо за помощь, царевна.
– Разговор завершаю я, а не вы!
– Я не желал вас оскорбить.
– Уходите.
Управляющий Хаттусы уточнил, что заказывал хлеб превосходному пекарю с западного берега, но ничего так и не было доставлено.
Пазаир в недоумении вышел из гарема. По обыкновению он попытался проверить незначительную улику, у него и в мыслях не было, что это может вызвать раздражение у одной из самых знатных дам царства.
А что, если она прямо или косвенно замешана в заговоре? Еще один вопрос без ответа.
***
Помощник градоначальника Мемфиса с опаской открыл рот.
– Расслабьтесь, – посоветовал Кадаш.
Лекарь не стал скрывать правду: зуб придется удалить. Несмотря на все старания спасти его не удалось.
– Откройте рот пошире.
Конечно, рука Кадаша была уже не так тверда, как прежде, но сноровки ей хватит еще надолго. После местного обезболивания он приступил к первому этапу удаления и ухватил зуб щипцами.
Одно неверное движение – рука дрогнула, и он поранил десну. В раздражении он продолжил операцию, но занервничал, и из-за этого все пошло не так: пока он сражался с корнями, началось кровотечение. Он поспешно схватил трут, поместил его заостренный конец в лунку, проделанную в деревянном бруске, и стал быстро вращать его при помощи лучкового инструмента, пока не появилась искра. Как только пламя разгорелось, он нагрел ланцет и прижег рану пациента.
Помощник градоначальника вышел с болезненно распухшей челюстью и не счел нужным поблагодарить зубного лекаря. Кадаш потерял важного клиента, который теперь будет поносить его направо и налево.
Лекарь оказался на распутье. Он не хотел ни стареть, ни расставаться со своим ремеслом. Конечно, можно почерпнуть новые силы и недолгий приток энергии в ливийской экстатической пляске, но этого уже недостаточно. Решение, казалось, было совсем рядом, и все же до него не добраться! Кадашу следует прибегнуть к новому средству, усовершенствовать свою технику, доказать, что ему по-прежнему нет равных.
Другой металл – вот что ему нужно.
***
Паром отплывал.
В последний момент Пазаир успел запрыгнуть на борт плоскодонного судна, где вперемешку толпились люди и животные.
Паром постоянно курсировал между нильскими берегами. Хотя путь был недолог, люди успевали обменяться новостями, а иной раз даже заключить сделку. Какой-то бык, желая развернуться, толкнул судью, и тот налетел на женщину, стоявшую к нему спиной.
– Извините.
Она не ответила и закрыла лицо руками. Пазаир, удивившись, пригляделся получше.
– А вы случайно не госпожа Сабабу?
– Оставьте меня в покое.
Темное платье, коричневая шаль на плечах, небрежная прическа – Сабабу походила на нищенку.
– Разве нам не надо кое в чем признаться друг другу?
– Я вас не знаю.
– Вспомните моего друга Сути. Он уговорил вас не клеветать на меня.
В отчаянии она перегнулась через борт, вглядываясь в быстрое речное течение. Пазаир удержал ее за руку.
– Нил в этом месте опасен. Вы могли бы утонуть.
– Я не умею плавать.
Мальчишки спрыгнули на берег, едва паром причалил. За ними последовали ослы, быки и крестьяне. Пазаир и Сабабу сошли последними. Он не отпускал проститутку.
– Ну что вы ко мне пристали? Я простая служанка, я…
– Ваши попытки оправдаться смешны. Разве вы не говорили Сути, что я один из ваших постоянных клиентов?
– Я не понимаю, о чем вы.
– Я судья Пазаир, постарайтесь вспомнить.
Она попыталась бежать, но пальцы не разжались.
– Будьте благоразумны.
– Я вас боюсь!
– Вы пытались меня опорочить.
Она ратрыдалась. Он смутился и отпустил ее. Даже если она враг, такое отчаяние не могло его не тронуть.
– Кто велел вам оклеветать меня?
– Не знаю.
– Вы лжете.
– Меня попросил какой-то мелкий чиновник.
– Стражник?
– Откуда я знаю? Я не задаю вопросов.
– А как вам платят?
– Оставляют в покое.
– Почему вы мне помогаете?
На ее лице промелькнула грустная улыбка.
– Воспоминания о счастливых днях… Отец был сельским судьей, я его обожала. Когда он умер, я возненавидела свое селение и перебралась в Мемфис. Потом начались разные встречи, одна сомнительнее другой, и довольно скоро я стала шлюхой. Шлюхой богатой и уважаемой. Мне платят за конфиденциальные сведения об известных завсегдатаях моего пивного дома.
– Монтумес, да?
– Выводы делайте сами. Но мне ни разу не приходилось очернять судью. Из почтения к памяти отца я вас пощадила. Если вы в опасности, тем хуже для вас.
– А вы не боитесь, что вам это даром не пройдет?
– Я много чего помню – это послужит мне защитой.
– А что, если вашему заказчику смешна такая угроза?
Она потупилась.
– Поэтому я уехала из Мемфиса и решила скрыться здесь. Из-за вас я потеряла все.
– А полководец Ашер приходил к вам?
– Нет.
– Истина обнаружится, обещаю.
– Я больше не верю обещаниям.
– А вы поверьте.
– Почему вас хотят уничтожить, судья Пазаир ?
– Я расследую несчастный случай, произошедший в Гизе. Официально признано, что в нем погибли пять воинов-ветеранов из почетной стражи сфинкса.
