К. Блом - Кто-то дает сдачи
Потом пошла, умыться, а Хольмберг тем временем вызвал Улофссона и Вестерберга и рассказал им, как обстоит дело.
- Только поспокойнее с ней, ладно? - попросил он.- И с ним тоже…
Улофссон бросил на него удивленный взгляд.
2
Вел машину Хольмберг. Биргитта Стрём сидела впереди, рядом с ним.
- Ты вот недавно сказала,- тихо проговорил он,- как бы вам было хорошо вместе…
- Да? - Она взглянула на него, лицо ее покраснело от слез.
- Это ведь вроде из книги? Я, кажется, читал…
- Да,- улыбнулась она. - Это Хемингуэй… «Фиеста»…
- Точно. Я знал, что…- Слова замерли у него на губах.
3
В вестибюле Улофссон справился у дежурной, в каком отделении лежит Стефан Стрём.
- Из-за чего он попал к нам?
- Пострадал на прошлой неделе в автомобильной катастрофе.
- Так. Одну минуту.- Она набрала какой-то номер.- Алло? Это из приемного. Стефан Стрём у вас лежит? В вашем отделении жертвы дорожной катастрофы?.. Да… Да… Подождшс секундочку.- Она прикрыла трубку рукой.- А кто им интересуется?
- Полиция.
- А-а… Алло. Тут трое из полиции и с ними дама… Да.
Она опять надолго умолкла, слушая собеседника. Взглянула на Биргитту Стрём, потом сказала:
- Подождите…- и опять прикрыла ладонью трубку.- Вы родственница?
- Я его жена.
- О-о… Вы слушаете? Здесь его жена… Да, понимаю…- Она повесила трубку.- Дежурная сестра проситвас поднягься в отделение.
- Куда именно?
Она объяснила. И в голосе, и в интонации ее было что-то странное.
Хольмберг заметил это и нахмурился.
Лифт доставил их наверх; у дверей ждала медсестра.
- Вы из полиции?
- Совершенно верно.
- А это фру Стрём?
- Да, это я.
- Меня зовут сестра Улла.
- Здравствуйте…
- Прошу вас, идемте.
Они двинулись за ней. Сначала по коридору, потом она подвела их к какой-то двери и открыла ее.
- Проходите, пожалуйста.
- Он здесь? - спросила Биргитта Стрём.
- Нет…
Они вошли. Это был кафетерий.
- Как же так? Где он? - повторила Биргитта Стрём. Глаза ее расширились, и в голосе зазвучали решительные нотки: - Что это значит? Что-нибудь не так?
- Садитесь, фру Стрём. Она опустилась на стул.
- Мне очень жаль, фру Стрём. Но он умер… Биргитта медленно встала, не отрывая глаз от медсестры.
- Умер…- прошептала она.- Умер…
- Да.
Сестра взяла ее за плечи, усадила на стул и вызвала свою коллегу.
- Ждите здесь… Я схожу за доктором Гольдбергом. Она ушла.
Хольмберг быстро обменялся взглядом с Улофссоном и кивнул на Биргитту.
Улофссон молча поднял указательный палец. Хольмберг вышел в коридор и окликнул сестру:
- Что случилось? От чего он умер? И когда?
- Поговорите с доктором Гольдбергом. Сейчас я его приведу. Потерпите немного.
4
Появился доктор Гольдберг: маленький полный пыхтящий мужчина в белом халате. Дыхание не то, как у курильщика, не то, как у астматика.
- Я - ассистент уголовной полиции Хольмберг. Скажите, от чего он умер?
Доктор Гольдберг пожал Хольмбергу руку.
- Ни от чего. Он покончил самоубийством. Врач говорил с датским акцентом.
- Самоубийством?.. И когда это случилось?
- Сегодня ночью. Утром его нашли мертвым. Вены на руках были перерезаны ножом, который он получил, чтобы чистить апельсины.
У Хольмберга задрожали колени. Это уже чересчур.
Сначала ненависть - ненависть к человеку, стрелявшему в Бенгта.
Потом все переменилось: яснее и яснее вырисовывался образ стрелявшего - и ненависть угасала, обращаясь в ничто.
А теперь новый удар - самоубийство.
Погоня за человеком, медленно выступающим из тьмы. Погоня из ненависти, из одной только ненависти, не дающей сомкнуть глаз.
И вот они, наконец, разыскали его…
- Может быть, поговорим попозже,- предложил Гольдберг.- Мне надо к фру Стрём.
Улофссон и Вестерберг тоже вышли в коридор, и все трое стали ждать.
5
Биргитте Стрём сделали инъекцию успокоительного и уложили на кушетку.
- Стрёма привезли к нам в тяжелом состоянии,- сказал Гольдберг.- Он был без сознания; скверный перелом бедра, повреждение черепной кости, смещение позвоночника и тяжелые ожоги, потому что его машина загорелась. Мало-помалу он пришел в себя, но был слишком слаб, чтобы сознавать что-либо. Только в воскресенье он начал говорить, и выяснилось, что он не помнит ни того, что с ним стряслось, ни того, где он находится. Вчера он чувствовал себя сравнительно неплохо и поболтал с сестрами. А вечером ему принесли два апельсина и нож, чтоб их очистить. Его мучила сильная жажда, он много пил, а фруктовый сок в таких случаях очень полезен. И вот утром его нашли мертвым. Постель была залита кровью.
- Ночная сестра ничего не заметила? - спросил Хольмберг.
- Очевидно, нет. Он натянул простыню и одеяло до подбородка, а руки спрятал под ними. Только когда пришли его будить, то… н-да…
Он развел руками.
Некоторое время все молчали.
- Еще нашли письмо.
- Письмо?
- Да вот,- кивнул врач,- лежало в ящике ночного столика. На конверте надписано: «Биргитте». Думаю, там письмо. Во время обхода вчера вечером он попросил ручку и бумагу. Конверт я не вскрывал.
- Можно нам взглянуть?
- Не знаю… его жена…
- Она его получит,- сказал Хольмберг и посмотрел на конверт.- Гм, адреса-то нет.
- Адреса нет.
- Он что-нибудь говорил о родных?
- Только, что хочет написать жене.
Глава двадцать пятая
1
Хольмберг прочитал письмо.
Там были ответы на все «как» и «почему».
«Однажды вечером я встретил Фрома. Неожиданно столкнулся с ним в городе. Я спросил, как обстоят дела, принял ли он уже решение и есть ли у меня шансы получить работу. Он ответил, что об этом и речи быть не может. Молол насчет ответственности перед фирмой н перед клиентурой и что я отнюдь не подходящая персона для такого солидного поста. Потом завел про мои политические взгляды. Такое впечатление, что он с каждой минутой распалялся и в конце концов почти прокричал, что фирме, право же, не нужны всякие там уголовные леваки. Он-де звонил своему знакомому в полицию и навел справки. Думаю, он не собирался называть имя того человека, но в запале оно нечаянно сорвалось с языка. Кончилось тем, что Фром повернулся и ушел. Сказал только, что, мол, благодарит покорно за таких работников. «Левацкий подонок» - вот как он меня обозвал».
Хольмберг покачал головой и передал письмо Улофс-сону.
Вестсрберг заглянул Улофссону через плечо.
- «…быть безработным не привилегия. Это кошмар,- тихо прочитал Улофссон.- Это равнозначно полному лишению права на существование…»
Он умолк.
- Бедняга,- медленно проговорил Вестерберг.
2
- Как ты себя чувствуешь? - спросил Хольмберг, усаживаясь на стул возле койки.
- Ничего… Будь я проклят, здесь велят вставать и ходить уже на другой день после операции. Но сейчас все о'кей,- сказал Удин. Облаченный в толстый белый халат, он лежал на постели.
- Отлично. Я пришел сказать тебе, что все кончилось.
- Поймали?
- Да как тебе сказать. Он умер…
И Хольмберг сообщил, что произошло.
- Вот это да, будь я проклят! И все это ты узнал из письма?
- Не совсем. Поговорили с его женой, с соседями - ну и постепенно сложилась более или менее полная картина.
- Он действительно собирался после покушения на Бенгта покончить с собой?
- Так написано в письме. Вот, смотри сам.- Хольмберг вытащил из кармана письмо и прочитал: - «…Выстрелив в Турена, я решил умереть. Погнал на машине в Мальме. Думал там пустить машину в море и исчезнуть, утонуть. Застрелиться духу не хватило. Но, выехав на шоссе, я увидел скопление горящих автомобилей и понял, что произошел несчастный случай. Тогда я до отказа выжал газ и врезался прямо в этот костер. Но неудачно, потому что снова очнулся, в больнице…»
Хольмберг опустил руку с письмом.
- И тогда он попросил нож, чтобы очистить апельсины.
- Гм,- буркнул Удин, разглаживая усы.- И за всем этим стояла ненависть… будь я проклят, странныймир… честное слово…
- Студенческий мир.
- Не только.
- Знаю, что не только.
3
Четверть часа спустя Хольмберг собрался уходить.
- Послушай,- начал Удин.
- Да?
- По-моему, вы с Севедом меня невзлюбили. Хольмберг застыл как вкопанный, но промолчал, ожидая, что еще скажет Удин.
- Уж больно вы ершились,- продолжал тот.
- Брось ты. Мы были измотанные и…
- Щепетильные? Из-за Бенгта? Хольмберг пожал плечами.
- Видишь ли, ты был слишком уж посторонний во всем этом, если тебе понятно, что я имею в виду.
- И чересчур много работал языком, да?
- Брось,- сказал Хольмберг.- Увидимся до твоего отъезда.
Он закрыл за собой дверь, спустился на лифте вниз и вышел на залитую солнцем улицу.
Глава двадцать шестая
1
Мартин Хольмберг чувствовал какую-то пустоту внутри.
