Перстень Иуды - Корецкий Данил Аркадьевич

Коллежский секретарь Булкин также привстал, наклонился к кольцу, внимательно осмотрел.

– Нет, сударь, более пятисот рублей дать не могу. И то лишь потому, что вижу, как вы молоды и малоопытны. Перстень и пятисот рублей не стоит.

– Да что вы понимаете! – взорвался Павел. – Вы хоть знаете, что это такое?! Это перстень Иуды! Граф Опалов получил его из рук самого императора Наполеона! Этот перстень, этот перстень…

Смешки вокруг привели молодого человека в бешенство. Он не знал, как осадить этих людей, заставить поверить в то, что он не лжет.

Кто-то сзади спросил:

– Какого Иуду вы имеете в виду, уж не ростовщика ли Иуду Гольцмана?

Эта реплика была встречена дружным хохотом.

– Я имею в виду Иуду-христопродавца! – запальчиво вскричал Бояров.

– Тогда понятно! А Наполеону это кольцо досталось, наверное, от Понтия Пилата?!

И вновь громкий хохот.

– А вашему графу, как там его, Наполеон презентовал перстенек за добрый совет покинуть Москву? – не унимался все тот же остряк.

Павел вконец растерялся.

Неожиданно из глубины комнаты к столу, ярко освещенному свечами, выступил высокий, сутулый человек неопределенного возраста. На нем был отутюженный черный фрак, белая манишка, черная бабочка и белые перчатки. Длинное лошадиное лицо, выступающие скулы, высокий, перечеркнутый морщинами лоб, из-под густых бровей пристально глядят круглые черные глаза – как провалы пистолетных стволов. От большого орлиного носа к углам тонкого рта протянулись глубокие носогубные складки. Пистолетные стволы прицелились в Павла.

– Скажите, молодой человек, как к вам попал этот перстень? Он действительно принадлежит графу Опалову. Почему он нынче у вас на руке?

Когда человек заговорил, смех быстро прекратился.

– Василий Васильевич давеча подарил. Я его племянник, – не без гордости в голосе ответил приободрившийся Павел. Приятно было в сложной ситуации встретить знакомого. Хотя бы не своего, а дядиного.

– Вот как! – кивнул незнакомец. – Позвольте взглянуть поближе…

– Извольте…

Павел неохотно снял с пальца перстень и протянул незнакомцу. По комнате будто легкий ветерок прошелестел, пламя свечей затрепетало, некоторые потухли. В гостиной воцарилась полная тишина, взгляды присутствующих устремились на человека, который внимательно рассматривал перстень. Наконец, незнакомец сказал:

– Это действительно ценная вещь. Я дам вам тысячу, как вы хотите.

Он достал увесистое портмоне, порылся в нем и уронил на зеленое сукно перед Бояровым десять сторублевых ассигнаций.

– Позвольте, позвольте, – Павел поднялся из-за стола. – Я никоим образом не намереваюсь продать дядюшкин перстень. Я лишь оставляю его в залог и дня через три-четыре верну вам деньги.

Незнакомец с ироничной улыбкой глядел на подвыпившего молодого человека, потом резко произнес:

– Через два дня!

– Простите?..

– Я сказал – через два дня. И ни часом позже. Если в течение двух дней я не получу свои деньги, будет считаться, что вы продали мне этот перстень!

– Хорошо, – тихо пролепетал Павел. – Только вы уж извините, но…

– Какие гарантии, что я сдержу свое слово? – насмешливо продолжил незнакомец. – Я князь Юздовский. Меня знает весь Петербург.

– Господа, – обратился он к присутствующим. – Готов ли кто-нибудь подтвердить мои слова?

Тотчас же в несколько голосов столпившиеся вокруг люди стали предлагать себя в поручители.

– Не сомневайся Павел, – прошептал сзади Хомутов. – У князя Юздовского безупречная репутация и твердое слово. Гарантии абсолютные.

– Я не сомневаюсь в вашей честности, князь, – сказал Бояров.

Юздовский едва заметно улыбнулся.

– Меня ваш перстень, молодой человек, интересует только как любопытный экспонат для коллекции. Но, если хотите, я готов обменяться с вами расписками…

– Вполне достаточно вашего слова, – повторил Бояров.

Сделка состоялась. Павел выпил еще пару бокалов, опять вернулся к столу, но что было потом, уже абсолютно не помнил…

Глава 2

Дуэль

Павел проснулся далеко за полдень и долго лежал, глядя в потолок и пытаясь остановить куда-то уплывающую люстру. Его тошнило, голова болела нещадно. Он еще не в полной мере сознавал, что с ним произошло, но к тошноте добавилось мучительное чувство непонятной тревоги. Усилием воли он постарался привести свои мысли в порядок. Ну, сначала был ресторан, потом они с Виктором поехали на какую-то квартиру, где шла карточная игра, затем они выпили, он начал играть, появился господин Пушкин, он проигрался и заложил перстень… Это последнее воспоминание пружиной подбросило его с постели, но закружилась голова и он чуть не упал на пол.

Павел долго сидел, опершись руками о матрац, и пытался таким образом удержать равновесие.

«Господи, – лихорадочно думал он, – что же я наделал, как же мог пойти на это?! А дядя, он за это кольцо меня…»

Шатаясь из стороны в сторону, он кое-как добрел до уборной и стал швырять горсти воды в лицо. Эта процедура несколько освежила его, и Бояров начал припоминать некоторые другие подробности минувшей ночи. Кольцо он заложил за тысячу рублей, на два дня. Значит, выкупить его он обязан не позднее завтрашнего вечера или ночи. А где взять деньги? Павел обшарил все карманы, но кроме скомканного платка ничего не обнаружил.

«Что же было потом, когда я получил эту тысячу? Ну, мы еще выпили, и я пошел к столу, – мучительно вспоминал он. – Играл ли я и дальше? Выиграл? Вряд ли! Неужели проиграл еще что-то? Виктор, Виктор, где он, черт его дери?!»

В комнату постучал лакей и сообщил, что обед подан.

«Значит, уж три пополудни, – сообразил Бояров. – Дядя, конечно, послал лакея, забеспокоился. Как быть? Когда же появится этот проклятый Хомутов?»

Он сказал лакею, что плохо себя чувствует и не сможет выйти к столу.

– Голубчик, распорядись, чтоб мне сюда подали какой-нибудь закуски и… и графинчик.

Превозмогая отвращение и борясь с тошнотой, он выпил большую рюмку водки и попробовал закусить кусочком холодной телятины. Как ни странно, через несколько минут ему полегчало. Павел вновь и вновь возвращался к воспоминаниям той проклятой ночи, но продвинуться дальше того, что он вновь подсел к столу, не мог. Ах, как ему нужен был Виктор! Сейчас же! Но этот нахлебник, как нарочно, не казал носа.

«Дядя уже, конечно, заволновался. Не выйти к ужину будет нельзя. И хотя Василий Васильевич кушает у себя, безусловно, поинтересуется, что с племянником. Но идти к старику в таком виде просто нельзя. И как он объяснит отсутствие перстня? Только Виктор может прояснить картину происшедшего…»

К счастью, на ужин его не позвали. Ночью он почти не спал, метался по комнате и посылал на голову своего друга самые ужасные проклятия. Самым скверным было то, что он не знал, где живет этот самый Хомутов, а спрашивать у прислуги было совсем уж глупо: дяде наверняка тотчас же доложили бы о его расспросах. У него оставался лишь один день, чтобы выкупить злополучный перстень!

Под утро Бояров заснул тяжелым, тревожным сном. Проснулся оттого, что лакей осторожно трепал его за плечо:

– Барин, барин!.. Там господин Хомутов непременно хотят вас видеть. Сказывают, вы нужны им позарез горла. Прикажете впустить?

– Да! – почти заорал Павел. – Быстро, сейчас же!..

Он стал судорожно одеваться, нетерпеливо глядя на дверь.

Хомутов был, как всегда, бодр и свеж, опрятно одет, от него исходил приятный запах французского одеколона.

– Ну, братец, ты же и выступил второго дня! – заявил он вместо приветствия и опустился в кресло. – Я и не знал, что ты такой заводной. А главное, не хотел меня слушать. Будто нарочно все наоборот делал…

– Хватит учить меня, – Павел подскочил к товарищу. – Говори, что было потом! Говори не мешкая! У меня все мозги напрочь отбило. Ну же!

– Ты что, правда ничего не помнишь?!

– Да рассказывай же, черт тебя побери!..

– С какого момента рассказывать-то?