Джон Карр - Тот же самый страх
– Какова цена вашего гостеприимства?
– Деньги? – Мистер Хордер слегка дернул плечом. – Давайте не будем упоминать о них – между нами, джентльменами.
Мистер Шеридан расхохотался. Мистер Хордер зловеще фыркнул, и мистер Шеридан осекся.
– Милорд, мы встретимся, когда вы пожелаете, – произнес Сэмюэль Хордер с видом необычайного превосходства. – Но прошу вас, поторопитесь, иначе вас не сумею спасти даже я.
Дженнифер, сидящая в ложе, похолодела. Таким тоном нельзя разговаривать с Филипом Клаверингом!
– А если, – сказал Филип, – я предпочту отклонить ваше предложение?
– Простите, милорд?
– Что, если я, – зарычал Филип, – предпочту отдаться в руки закона, а вместе с собой сдать и все ваше воровское гнездо?
– Вам не дадут этого сделать, милорд, – ласково отвечал мистер Хордер.
– Как не дадут, например?
– Долли! – позвал мистер Хордер.
Дженнифер вскрикнула: у нее из-за спины выплыла чья-то могучая тень, которая, разбив тарелку, одним прыжком выскочила на сцену.
Оглянувшись через левое плечо, Филип увидел еще одного коротко стриженного головореза в фланелевом костюме и шерстяных чулках. Долли находился в хорошей форме – ни капли лишнего веса, но фунтов на семь тяжелее Филипа; в правой руке он сжимал взведенный пистолет.
И все же Долли приближался к нему с опаской. По виску у него бежала струйка пота.
Филип, полный джина и ярости, молча следил за его приближением, не двигаясь с места.
Внезапно Долли метнулся вперед и, оказавшись перед Филипом, приставил пистолет к левому жилетному карману своего противника.
– Мы знаем, на что вы способны, милорд, – сдавленно просипел Долли. – Да только с пушкой-то не поспоришь, верно?
– Мне поднять руки вверх? – Филип вежливо поднял руки над головой.
– Не надо. Но советую слушаться командира. Наш командир – крепкий орешек, что есть то есть.
– А ты, Долли? Ты – крепкий орешек?
– Чего?
Мистер Шеридан снова отпрянул, на сей раз громко выругавшись.
Левая рука Филипа, словно колотушка для мяса, опустилась на правый локоть Долли и выбила у того из руки пистолет в ту секунду, когда Долли спустил курок. В пустом зрительном зале раздался грохот. Долли непроизвольно полуобернулся, открыв левый бок. Филип тут же нанес ему мощный удар в ухо, отчего головорез закрутился волчком и упал в оркестровую яму.
Две лампы с громким треском взорвались. В стороны полетели стулья и пюпитры. Долли рухнул к ногам мистера Хорде-ра и застыл в неподвижности; на него упал пюпитр.
Мистер Шеридан равнодушно разглядывал дыру, оставленную пулей в его левом рукаве.
– Стрелок из него никудышный, – заметил он.
– Мистер Хордер, – вежливо проговорил Филип, – очень прошу вас рассуждать здраво. Полагаю, ваша цель – свести меня с Джентльменом Джексоном в бою без правил перед лицом азартных и, возможно, благородных зрителей?
Мистер Хордер хмыкнул.
– Если вы меня застрелите, я не смогу драться ни с Джексоном, ни с кем бы то ни было. Если вы напустите на меня своих головорезов, они будут сильно побиты, но и я не гожусь для драки. Ваши угрозы – сплошное бахвальство, сэр. Я не соглашусь на ваши условия. Вам придется пойти на мои.
– Тогда скорее! Каковы ваши условия?
– Во-первых, мне нужно двадцать четыре часа, чтобы обдумать, смогу ли я драться с Джексоном. Если он согласится надеть перчатки…
– Перчатки? – Мистер Хордер в насмешливом ужасе закатил глаза.
– Не важно. Вы дадите мне двадцать четыре часа?
– Разумеется! – зажурчал мистер Хордер, снова становясь самим добродушием. – Мне понадобится примерно столько времени, чтобы оповестить некоторых, как вы выразились, азартных и благородных джентльменов о завтрашнем бое. Он состоится в очень романтичном месте – в заброшенной церкви со сломанными скамьями.
– Во-вторых, – перебил его Филип, – на часть сегодняшней ночи я должен буду покинуть ваше тайное убежище.
– Вот как?
– В конюшне Барти, возле «Льва и ягненка», стоит наша двуколка с багажом. Однако ехать в открытой двуколке слишком опасно. Вы добудете мне закрытую карету и надежного кучера. Я отправлюсь в полночь, а вернусь часа в три ночи. Нет, не бойтесь, я не сбегу! Где мне прятаться?
– И потом, – вмешалась Дженнифер, загадочным образом появляясь из-за спины Филипа, – я остаюсь у вас заложницей. Неужели он меня бросит?
– Дорогая мадам! – вздохнул мистер Хордер, надевая на себя, словно облачко, маску добродушия и снимая треуголку. – Вы, разумеется, как всегда, правы. Согласен! Есть ли другие условия?
– Нет.
– Тогда нам надо идти – по проходу, который ведет из театра в «Льва и ягненка».
– Гленарвон! – позвал мистер Шеридан.
– Осторожно, сэр! – воскликнул Сэмюэль Хордер, эсквайр. – Если всем станет известен полный список ваших долгов…
– Если вы не можете поступить иначе, Гленарвон, – продолжал мистер Шеридан, пропуская слова Хордера мимо ушей, – позвольте сказать вам пару слов наедине. – Отведя Филипа под арку Инвернесского замка, он хрипло прошептал: – Попросите осмотреть ринг завтра в три часа пополудни! Понимаете?
– Нет!
– Сейчас – ни слова больше. Но завтра в три часа пополудни попросите осмотреть ринг.
Бум! – послышался тяжелый глухой удар во входные двери театра. Потом на двери обрушился уже град глухих тяжелых ударов, которые становились все сильнее.
– За нами гонятся ищейки! – вскричал мистер Хордер. – Если промедлите еще чуть-чуть, вам конец! Лорд Гленарвон! Что с вами?
Филип действительно смотрел в пространство и думал о чем-то своем, не обращая внимания на удары в дверь.
– Лорд Гленарвон!
– Эти удары… – рассеянно проговорил Филип. – Как в пьесе. И проклятые часы над конюшней в «Пристани»! Они не идут у меня из головы.
– Филип! – вскричала Дженнифер.
– Да, ты права! – воскликнул он, приходя в себя. – Дверь в «Льва и ягненка» – и бежать! Не бойся, Дженни. Возможно, еще до того, как те часы снова пробьют три, я сумею добыть доказательства своей невиновности.
Глава 14. «Ночь, что укрыла меня…»
Бамм! – прогудели часы над конюшней «Пристани». Один удар – час ночи.
Филип, сидящий в закрытой карете с одним опущенным окошком, ясно услышал бой часов. Они тихо ехали по пустынному берегу под яркой луной.
До «Пристани» оставалось каких-нибудь пятьдесят ярдов. Филип задвинул заслонку потайного фонаря и поставил его на пол, чтобы не обжечь пальцы. В пути он раз двадцать перечел записку Хопвита и отлично запомнил каждое слово, написанное в старомодной манере и старомодным почерком с завитушками:
«Извольте разыскать старого конюха по фамилии Мокам. Вчера он не спал всю ночь, мучимый зубной болью, и кое-что видел из своего окна. Если ваша светлость соблаговолит приехать, вы найдете меня возле конюшен – я буду ждать всю ночь. Ваш Дж. Хопвит».
Филип понятия не имел, кто такой старый Мокам. Но окна комнат над конюшней, в которых жили конюхи, выходили на тыльный фасад господского дома, расстояние от которого до конюшни составляло около пятидесяти футов. А спальня Хлорис находилась как раз с тыльной стороны здания.
Если старый Мокам что-то видел…
Высунувшись из открытого окошка, Филип прошипел кучеру:
– Уже близко. Остановитесь на обочине и ждите. Кучер немедленно повиновался. Филип закутался в плащ
и поднял повыше воротник, чтобы скрыть лицо. Затем осторожно поднял с пола потайной фонарь. Кучер спрыгнул с козел и распахнул перед ним дверцу.
– Сэр! – прошептал он. – Собираетесь грабануть домик?
– Да, в некотором роде.
– Могу помочь, – с тоской в голосе предложил кучер. – Я в серебре хорошо разбираюсь, знаю, где стоящая вещь, а где так, ерунда.
Кучер, крепко сбитый здоровяк, хвастал, что он – копия сэра Джона Лейда, знаменитого парламентария; он, мол, умеет крепко держать поводья, не хуже Джека Лейда и всех прочих! Теперь двойник Джека Лейда дрожал от нетерпения на ночном холоде. Но, поскольку у кучера недоставало одного глаза, а другой косил, Филип усомнился в его сходстве со знаменитым политиком.
– Я не собираюсь грабить в том смысле, как вы это понимаете! Вы получили приказ. Оставайтесь здесь и ждите моего возвращения. Если со мной что-нибудь случится…
– Что, сэр?
– Не знаю, – вздохнул Филип. – И все равно, не удирайте, даже если услышите шум. Вам можно доверять?
– Само собой. Только собак берегитесь!
– Здесь нет собак. Моя… хозяйка дома их не любит.
Подойдя ближе, Филип увидел «Пристань», которая угрюмо высилась громадой серо-белого камня в лунном свете. Все было тихо. Ни в одном окне не горел свет. Очень трудно было без шума пройти по мощенной гравием аллее, но ему удалось обогнуть дом, не слишком скрипя.
