Джон Робертс - SPQR IV. Храм муз
Через несколько минут этого медленного продвижения вперед мы оказались на дальнем краю зарослей высокой травы, и я остановился и подождал, пока Гермес не окажется рядом. Медленно, как актеры в мимическом представлении, мы раздвинули стебли травы и выглянули на лежащее впереди поле.
Перед нами предстали типичные египетские строения из необожженного кирпича, раскинувшиеся вокруг широкого поля, покрытого истоптанной засохшей грязью и напоминающего скорее армейский учебный плац. По сути дела, это и был учебный плац, поскольку обитателями этих сооружений оказались обычные солдаты. Это можно было определить с первого взгляда: хотя ни один из них не был в латах или в шлеме, все они, тем не менее, были обуты в солдатские калиги* и носили на поясе мечи, без чего, видимо, чувствовали бы себя голыми. Это была смешанная толпа, македонцы и египтяне, и все они проходили муштровку и подготовку, упражняясь с самым потрясающим набором боевых машин, когда-либо существовавших со времени осады Сиракуз.
Одна команда работала с неким устройством, которое выглядело как шесть гигантских луков, скрепленных вместе. Сооружение смотрелось очень странно, но оно внезапно с жутким грохотом выпустило шесть тяжелых копий, которые пролетели через все поле и с треском пронзили строй чучел, изготовленных из сплетенных прутьев. Боевая машина при этом подпрыгнула от сильной отдачи, и несколько копий проткнули четыре или больше чучел, прежде чем застрять в последнем.
На другом конце поля воины тренировались в управлении огромной катапультой с тяжелым противовесом, оснащенной длинным, похожим на кран рычагом, на конце которого была закреплена не корзина, как обычно, а праща. Солдаты заложили в эту пращу увесистый камень и отступили назад. По громкому сигналу противовес упал, и длинный рычаг катапульты рванулся вверх, описав крутую дугу. Он ударился о горизонтальный брус со смягчающей веревочной накладкой и замер, а праща пролетела дальше вперед, все ускоряя движение, описала полукруг и выбросила в воздух камень, который взлетел на невероятную высоту и улетел так далеко, что мы не увидели и не услышали, где и как он упал.
Были здесь и другие орудия и машины, выглядевшие более привычно, – передвижные «черепахи», оснащенные подвесными таранами, «баранами» – их оголовки были и впрямь отлиты в форме бараньих голов с закрученными рогами; а еще гигантские «авгуры», установки для сверления стен, небольшие скорострельные баллисты для метания камней и копий и многое другое. Но главным и самым выдающимся здесь была осадная башня, рядом с которой все остальное выглядело мелким и ничтожным.
Она была по меньшей мере двухсот футов в высоту и вся окована ржавыми железными листами. Отсюда и странные красноватые отсветы, которые она отбрасывала. Из ее боков на разной высоте выступали балкончики с установленными на них катапультами, прикрытыми подвижными щитами. Время от времени такой щит поднимался вперед и вверх, и катапульта выбрасывала очередной снаряд, после чего щит тут же падал на прежнее место.
– Вот тебе и ответ на твой вопрос, – заметил я. – Это нечто вроде того мощного изобретения, что использовал Деметрий Полиокрет, но, думаю, эта башня еще больше.
И тут эта колоссальная махина с жутким скрипом и грохотом начала идти. Медленно, с огромным трудом, она рывками продвигалась вперед, каждый раз всего на фут, а воины внутри нее и на верхней площадке радостно вопили и улюлюкали. Конечно, осадные башни должны передвигаться, иначе от них мало проку, но их всегда двигают с помощью быков или даже слонов, в крайнем случае, их толкает целая толпа рабов или военнопленных. Но это чудовищное сооружение передвигалось словно само собой, без каких-либо людей или силовых установок. Кроме того, было нечто неестественное в том, что подобная огромная штука вообще может это делать. Если бы я не был так поражен и не пребывал в столь подавленном настроении, как сейчас, у меня наверняка отвалилась бы нижняя челюсть.
– Колдовство! – завизжал Гермес.
Он попытался подняться, но я ухватил его за плечо и прижал к земле.
– Никакое это не колдовство, болван! Ее двигает какой-то внутренний механизм, лебедка или ворот, некое устройство с шестернями, колесами с зубьями. Я вчера вечером изучал чертежи подобных механизмов.
Вообще-то, я имел самое смутное представление о том, что это может быть. Мне даже обычное водяное колесо казалось чрезвычайно сложным устройством. И тем не менее, я предпочитал считать, что этому феномену имеется какое-то разумное объяснение, что здесь задействована какая-то механика. Я не слишком верил в магию и вообще во все сверхъестественное. Кроме того, если египтяне и впрямь владеют столь мощной магией, то почему мы вертим ими, как хотим?
Прозвучал сигнал трубы, все воины и инженеры побросали свои орудия и покинули боевые машины. День службы для них закончился. Из башни вылезло никак не меньше двадцати человек. После них из ее нутра вывели порядка тридцати волов. Потом появилась толпа рабов с корзинами и лопатами, они начали убирать за волами навоз. Вот вам и колдовство!
– Ну, все увидел? – спросил Гермес.
– Наш лодочник не вернется до завтрашнего утра. А я хочу еще тут кое-что разведать. Пошли обратно в сад. Скоро уже стемнеет.
Мы вернулись по своим следам назад, проскользнули сквозь заросли и оказались в безопасности, под сенью деревьев.
Через два часа мы снова пробрались сквозь траву, на сей раз не ползком, но все же низко пригнувшись. Медленно и с огромными предосторожностями мы добрались до края учебного плаца. Если бы это был римский лагерь, нас бы уже перехватили часовые, но сейчас мы имели дело с варварами, ленивыми и плохо обученными, для которых воинская служба была не более профессиональным занятием, чем обычные межплеменные дрязги и мелкие стычки, привычные в их родных землях. То, что они находились на своей родной земле, а вокруг на тысячи миль не было никаких врагов, их отнюдь не извиняло. Наши легионеры всегда и везде должным образом укрепляют и охраняют свой лагерь, даже если он расположен под самыми стенами Рима. Но в данном случае это было нам на руку.
Боевые машины в мертвенном свете луны были похожи на замерших чудовищ. Мы подошли поближе к ним. Сделаны они были из деревянных брусьев, тщательно обструганных и отполированных песком, иногда окрашенных. Обычно подобные устройства изготавливают прямо на месте осады и собирают из грубо отесанных бревен и брусьев, а потом частенько бросают, когда сражения закончены, сняв с них предварительно кованые железные детали и канаты с веревками.
Даже на мой неопытный взгляд, эти машины были изготовлены гораздо более аккуратно и тщательно. Более того, все их части соединялись с помощью шпилек, шплинтов и клиньев, так что их можно было разобрать для последующей транспортировки. Это, как я догадывался, было новшеством, придуманным Ификратом. В Египте мало дерева, если не считать пальм, но у них мягкое и волокнистое нутро, непригодное для таких дел. Значит, все эти материалы были импортированы, и завезли их сюда не одним грузовым кораблем.
Мы подошли к основанию осадной башни, от которой исходил мощный и крайне неприятный запах.
– Что это так воняет? – спросил Гермес.
– Тут требуется много масла, чтобы уберечь железо от ржавчины, – объяснил я. – А этого железа тут столько, что хватило бы на доспехи для трех легионов. – Я поковырял пальцем лист обшивки, который чуть отошел от деревянной рамы. Это был отличный металл, примерно такой же толщины, как кованый нагрудник. Я обошел башню и осмотрел задний пандус, потом заглянул внутрь, но там было слишком темно, чтобы что-то разглядеть: в оставленные открытыми бойницы проникало лишь немного лунного света. Несмотря на все усилия рабов, внутри здорово попахивало навозом. Эта вонь смешивалась с прогорклым запахом протухшего оливкового масла, и эта смесь в итоге заставила меня быстренько вернуться на свежий воздух.
Осмотрев другие машины, я не узнал почти ничего нового. Они были точно так же искусно и изобретательно задуманы и тщательно, с любовью построены. Я решил, что и более знакомые, обычные устройства включали в себя определенные усовершенствования, придуманные Ификратом. Взять хотя бы возможность их легкой разборки и последующей сборки.
– Что теперь будем делать? – спросил Гермес, когда я спрыгнул с пандуса на землю.
– Можем, к примеру, осмотреть эти здания, – ответил я. – Но это, наверное, просто казармы и склады. Самое главное происходит не здесь, а в Александрии. Здесь же лишь тренировочный полигон и арсенал. – Я немного подумал. – Было бы здорово все это поджечь!
– Так давай подожжем! – по тону Гермеса было легко догадаться, что он улыбается. – Я могу стащить факел, а на складах наверняка полно кувшинов с маслом. Мы можем устроить отличный пожар еще до того, как они поймут, что происходит!
