Диана Стаккарт - Портрет дамы
Какой-то человек вышел из толпы наблюдателей, и я сразу узнала в нем придворного хирурга. Напыщенный лысеющий мужчина в развевающихся зеленых одеждах, подчеркивающих его круглый живот и тонкие ножки, он был на ножах с Леонардо с момента прибытия учителя ко двору. Впервые я узнала об их вражде, когда мы с учителем расследовали убийство двоюродного брата Моро.
Очевидно, хирурга вызвали сюда, потому что второй солдат сделал жест рукой, приглашая его пройти вперед.
— Вы, проверьте, жива ли эта женщина, — потребовал он важным голосом, который странно контрастировал с его мальчишеским лицом и растрепанными светлыми волосами. — Что касается вас, синьор Леонардо, ответьте на вопрос. Что вам известно об этом злополучном происшествии?
— Я не могу сказать больше того, о чем вы сами можете догадаться, — мягко ответил учитель, хотя я заметила, как он нетерпеливо пощелкивал пальцами, что являлось признаком раздражения. — Молодая женщина выпала из окна башни и разбилась насмерть, и произошло это, по моему разумению, не ранее как час тому назад.
— Ее вполне могла раздавить повозка, учитывая характер травм, — возразил хирург. Я с тревогой смотрела, как он, брезгливо прижимая к носу платок, ткнул безжизненное тело носком остроносой туфли. — Кроме того, она могла пролежать здесь гораздо дольше, чем полагает господин инженер. День теплый, так что…
Тут он издал сдавленный крик, поскольку Леонардо схватил его за плечо и без всяких церемоний оттащил от тела женщины.
— Ваши предположения необоснованны, — любезным тоном сказал он хирургу, когда тот оскорбленно фыркнул и вырвал руку — Земля здесь мягкая, тем не менее, следов колес вокруг ее тела, указывающих на повозку, нет. Кроме того, если вы посмотрите повнимательнее на то место, где она лежит, то увидите на земле небольшую вмятину, как от сильного удара какого-то предмета.
— И если вы решитесь посмотреть наверх, чуть дальше своего носа, — закончил он с легкой улыбкой, — вы заметите лоскут материи, свисающий из окна башни, который, по всей видимости, является рукавом, оторвавшимся от платья этой женщины.
— Я согласен с синьором Леонардо, — вмешался первый солдат, в то время как хирург продолжал что-то возмущенно бормотать. — Я однажды видел, как человек упал со стены. Не слишком приятное зрелище. Но что насчет мальчика? — он показал на меня пальцем. — Мы видели из бойниц, что он был рядом с ней. Что он тут делал?
К счастью, я не была знакома с этими стражниками, поэтому они не были осведомлены о моей порочной склонности спотыкаться о мертвые тела. Знай они об этом, вероятно, они смотрели бы на меня с еще большим подозрением. Учитель кивнул мне, и я сделала шаг вперед.
— Боюсь, что мне больше нечего добавить, — произнесла я как можно смиреннее. Я указала на Витторио, который стоял, спрятавшись за спину Леонардо и вцепившись в его камзол, словно ребенок, каким он все еще и являлся. — Мы с моим товарищем возвращались в замок, когда заметили эту бедную женщину, лежащую на земле. Витторио побежал за помощью, а я остался здесь, присмотреть за ней. Мы не видели, как она упала.
«Или прыгнула», — добавила я мысленно, хотя понятия не имела, почему я была так уверена в том, что ее падение не являлось результатом неверного шага.
Стражники, тем не менее, казалось, были удовлетворены моим ответом.
— Мы должны отнести женщину в хирургическую, где она будет находиться, пока ее никто не опознает. Ты и ты, — он показал пальцем на двух зевак, которые немедленно прыгнули вперед, словно они сами были солдатами, — найдите носилки или повозку, чтобы мы могли ее унести.
Парочка незамедлительно кинулась выполнять распоряжения, а стражник снова обратился к учителю.
— Синьор Леонардо, возможно, вы захотите пойти с господином хирургом, — сказал он с легкой усмешкой, прекрасно понимая, что ни один, ни второй не придут в восторг от подобного предложения. — Вы сможете продолжить осмотр тела и сделать выводы. Возможно, нам придется доложить об этом начальству. Все зависит от того, кто она.
Я ожидала, что Леонардо с негодованием откажется от этой сомнительной чести. Как главный инженер двора, он подчинялся только герцогу, а не какому-то неотесанному солдафону. Однако, к моему удивлению, учитель слегка поклонился.
— Для меня большое счастье оказать помощь многоуважаемому хирургу, — ответил он. — Что касается личности этой женщины, мне кажется, что, судя по платью, она служанка в семье герцога. Может быть, стоит рассказать об этом несчастье горничным, и если кто-нибудь из них пропал, они сообщат нам об этом.
Он замолчал и мягко отцепил Витторио от своего камзола, затем слегка подтолкнул его в моем направлении.
— Если у вас нет больше вопросов к моим ученикам, позвольте им уйти. Это не слишком подходящее зрелище для мальчиков столь нежного возраста.
— Они могут идти, — ответил солдат, великодушно махнув рукой.
Учитель кивнул в знак благодарности и повернулся ко мне.
— Бери Витторио и возвращайтесь в мастерскую. Вы еще успеете к ужину. И скажите Константину, что после того, как все поедят, вы можете заниматься чем хотите.
В другое время новость о неожиданном досуге заставила бы нас кричать от радости, особенно Витторио, который никогда не упускал возможности затеять какую-нибудь игру. В этот раз, однако, он просто опустил взгляд и проследовал к огромному мешку, который нам поручили нести.
Что касается меня, я смогла выдавить из себя лишь смиренное: «Как скажете, учитель».
Пока солдаты продолжали опрос, какая-то добрая душа сняла свою оборванную накидку и укрыла останки женщины от любопытных глаз. Я отвела взгляд от накрытого тела и последовала за Витторио.
Движимые более стремлением покинуть это место, чем желанием вернуться в мастерскую, мы поспешили с нашей тяжелой ношей мимо растущей толпы любопытных. Витторио хранил несвойственное ему молчание, и я спрашивала себя, стоит ли мне его нарушить, чтобы попытаться ободрить его. Хотя он и был достаточно взрослым и, без сомнения, сталкивался со смертью и ранее, но вид искалеченного тела… Это стало бы потрясением и для более сильных натур.
— Хорошо, что мы подошли к ней, — сказала я ему, — иначе бедная женщина пролежала бы там до утра. И не беспокойся, учитель проследит, чтобы о ней позаботились и известили ее семью.
Витторио едва кивнул, и я увидела, как большая слеза прокатилась по его щеке. Я вздохнула. Не приходись мне выдавать себя за мальчика, я бы бросила свой конец мешка и обняла бы его. Но я могла делать только то, что сделали бы другие подмастерья на моем месте, — притвориться, что я не заметила этого неподобающего проявления эмоций.
Мы достигли главных ворот за считаные минуты, пройдя мимо двух мужчин, которым поручили достать что-то, на чем можно было увезти тело. Они толкали перед собой ручную тележку, безусловно, не самое достойное транспортное средство для перевозки покойников, но, возможно, самое подходящее, учитывая ее состояние.
Я обнаружила, что мне стало легче дышать, когда солдаты, стоящие на страже у ворот, впустили нас внутрь. Как обычно, в замке кипела жизнь, ведь для ведения хозяйства герцога требовалась сотня слуг. Не имело значения то, что солнце уже заходило за горизонт, — работа в замке не останавливалась и с приходом ночи. Еще долго после того, как мы, подмастерья, заканчивали наш скромный ужин, работники кухонь трудились, готовя изысканные блюда для стола герцога.
Лодовико и его свита имели обыкновение ужинать поздно и долго. Часто к ним присоединялись благородные гости из соседних провинций, тех, с которыми в настоящий момент у Моро не было разногласий. Слуги оставались на ногах до поздней ночи. Я спрашивала себя, не завидовали ли они горожанам, даже самые состоятельные из которых ложились спать, как только затухали дрова в домашнем очаге или гас фитиль свечи, разгоняющей темноту?
Смогу ли я заснуть сегодня ночью, когда воспоминания о несчастной женщине, лежащей возле воды, еще столь свежи в моей памяти?
К счастью, учитель не стал требовать, чтобы я пошла с ним в комнаты хирурга для осмотра тела. Поскольку женщина не была благородного происхождения и ее смерть не являлась убийством, у герцога не было причин поручать Леонардо расследовать обстоятельства ее гибели.
Да, я испытала облегчение… тогда почему какое-то смутное чувство, похожее на разочарование, не дает мне покоя?
Я раздумывала над этим странным явлением, еще когда мы с Витторио шли в покои учителя. Выложив содержимое мешка, который, казалось, таскали на себе целую вечность, мы прошли в мастерскую.
Остальные подмастерья уже готовы были идти на кухню, каждый держал в руках пустые чашки и ложки. Но, конечно, как только мы с Витторио переступили грубый деревянный порог, они забросали нас вопросами, сгорая от любопытства. Все они слышали о том, что произошло, но никто не был достаточно близко к башне, чтобы стать очевидцем.
