Джон Робертс - Святотатство
— Господин, он не притворяется, — возразил Катон. — Он заблевал всю комнату.
— Удивляюсь, до чего этот негодный мальчишка изобретателен по части способов досаждать мне, — проворчал я, поднимаясь с постели.
Стоило мне открыть дверь кубикула, где спал Гермес, в нос мне ударил кислый запах рвоты. Мальчишка, скорчившись на тюфяке, прижимал руки к животу. Я наклонился, потрогал его лоб и, убедившись, что жара нет, облегченно вздохнул. В довершение всех проблем не хватало еще, чтобы среди моих рабов вспыхнула чума.
— Когда это началось? — спросил я.
— Посреди ночи, — простонал Гермес. — Я проснулся от жутких резей в животе.
Лицо его, только что багровое, внезапно побелело. Он глубоко вздохнул и сел на тюфяке.
— Колики то утихают, то начинаются вновь. Сейчас мне не больно, но через несколько минут меня скрутит опять.
— Боли становятся сильнее?
— Нет, — покачал головой Гермес. — Несколько часов назад я думал, что вот-вот протяну ноги. А сейчас мне немного полегчало. И приступы становятся реже.
— Ты ел что-нибудь в доме Милона прошлым вечером?
— А как же. Его слуги отвели меня на кухню, и я наелся так, как никогда не наедаюсь в твоем доме.
— У людей Милона своеобразное чувство юмора, — заметил я. — Не удивлюсь, если они шутки ради подсыпали тебе в еду рвотное снадобье. Я же предупреждал, что от них следует держаться подальше. Милон — мой друг, но все его слуги — мошенники и убийцы.
— Ты был прав, господин, — вздохнул Гермес. — Жаль, что я тебя не послушался.
Последние слова прозвучали вполне искренне. Что ж, мальчишка получил неплохой урок.
— Послушай, Гермес. Я решил, не стоит болтать о том, что прошлой ночью мы обнаружили тело молодого Нерона. Так что держи язык за зубами.
— Хорошо, господин, — кивнул Гермес, слишком измученный для того, чтобы протестовать.
— Рад, что ты все понял. Сейчас я ухожу. Если тебя снова станет рвать, Катон поможет тебе добраться до общественной уборной. Здесь и так не продохнуть от вони.
— Да, господин.
Из кубикула я вышел успокоенным. Болезнь Гермеса, судя по всему, была не заразна и не представляла угрозы для его жизни. Несмотря на скверный характер мальчишки, я чувствовал к нему нечто вроде симпатии. Жизнь научила меня, что покорность раба часто бывает обманчива, и недавний смиренник способен строить самые отчаянные каверзы за спиной своего господина. Иметь рядом такого дерзкого щенка, как Гермес, было даже забавно.
Выйдя на улицу, я увидел, что вокруг трупа уже собралась толпа. Убитый лежал совершенно голым, вся его одежда кучей валялась в стороне. По всей видимости, какой-то ночной прохожий решил избавить мертвеца от всех ценных вещей. Одежда была слишком сильно перепачкана кровью, чтобы кто-то на нее позарился. В утреннем свете мертвое тело выглядело по-детски хрупким, и неожиданно для себя самого я ощутил приступ жалости. Конечно, этот юнец пытался меня отравить. Но он был всего лишь жалким несмышленышем, которого втянули в жестокие и опасные игры взрослых мужчин.
Соседи вопросительно смотрели на меня, ожидая распоряжений. Я был единственным сенатором, проживающим поблизости, и, естественно, люди видели во мне представителя власти. Взгляд мой выхватил из толпы дозорного, по всей видимости, только что сменившегося с поста. Каска висела у него на руке.
— Немедленно отправляйся к городскому претору, — приказал я. — Сообщи ему, что в Субуре убит патриций.
Красные патрицианские сандалии ночной вор не тронул. Даже последний глупец способен понять, что всякий, рискнувший продать подобную вещь, сразу навлечет на себя подозрения.
— Интересно, а что патриций делал в Субуре? — раздался в толпе чей-то голос.
Этот вопрос уже приходил мне в голову. Хотя в последнее время мои умственные способности самым прискорбным образом ослабели, у меня хватило ума догадаться — то, что Нерон был убит у самых моих дверей, вряд ли возможно приписать простому совпадению. По всей вероятности, его послали сюда завершить начатое, что он два дня назад провалил в доме Капитона. Но если это так, почему сам оказался жертвой, а не убийцей? Все обстоятельства указывали на то, что смерть Капитона и покушение на меня как-то связаны между собой.
— Разрез на шее сделан на редкость аккуратно, — заметил кто-то.
По соседству со мной проживает множество знатоков, которые превосходно разбираются в ножевых ранах.
Когда на улице собрались все мои клиенты, я пригласил их в дом. Мне предстояло исполнить обязанность, которой я никак не мог пренебречь. Один из клиентов привел с собой мальчика-раба, услугами которого я и воспользовался.
— Ты знаешь, где находится дом Клодия? — спросил я.
Мальчик утвердительно кивнул.
— Ступай и сообщи ему, что его мертвый родственник лежит на улице в Субуре.
— Я должен сам поговорить с Клодием? — пробормотал мальчик, и глаза его полезли на лоб от страха.
— Скорее всего, тебе придется разговаривать с его дворецким. Если Клодий захочет тебя о чем-то спросить, тебе нечего бояться. Он не настолько глуп, чтобы причинять вред чужой собственности. Давай, беги.
Мальчик выбежал вон, и через несколько минут в дом мой явился государственный чиновник в сопровождении одного-единственного ликтора. Я видел его первый раз в жизни.
— Я Луций Флавий, — представился он, — служитель суда городского претора. Это ты обнаружил тело, сенатор?
— Нет, его обнаружили мои соседи, — не моргнув глазом, солгал я. — Судя по всему, еще раньше его обнаружил уличный вор.
— Ты знал убитого?
— Да. Это Аппий Клавдий Нерон. Я познакомился с ним два дня назад, в доме Метелла Целера. Он — родственник Публия Клодия. Я уже послал к Клодию гонца, и, полагаю, вскоре он прибудет сюда и заберет тело.
— Этим он избавит меня от лишних хлопот. Насколько я понял, нынешняя жертва убита тем же способом, что и Мамерций Эмилий Капитон.
— В тот вечер, когда Капитон был убит, Нерон находился среди его гостей. Но я не знаю, есть ли связь между этими двумя смертями и в чем она состоит.
— Друзья Клодия часто умирают не своей смертью, — пожал плечами Флавий. — Но думаю, на сей раз обошлось без его участия. Прости мои слова, но здешние места пользуются дурной славой. Возможно, юноша просто искал непристойных развлечений, которыми изобилует эта часть города, и на свою беду встретил уличного убийцу. Богато одетым людям не стоит забредать в подобные кварталы, да еще в одиночестве.
— Твои слова более чем справедливы, — кивнул я.
Про себя я отметил, что Нерон не имел привычки разгуливать по городу в одиночестве. В дом Капитона он явился в сопровождении целой свиты рабов. Но если минувшей ночью он замышлял меня убить, лишние свидетели были ему совершенно ни к чему.
— Полагаю, мне стоит подождать, пока Клодий заберет тело, — заметил Флавий.
Я пригласил его в свою комнату и приказал Катону подать вина и фруктов. Флавий с радостью принял приглашение. Вскоре я выяснил, что в этой жизни существует многое, интересующее его куда больше, чем убийство Нерона.
— Мы с тобой прежде не были знакомы, сенатор, — заметил Флавий, опускаясь на кушетку. — Однако тот, кто умеет заводить новых друзей даже при неприятных обстоятельствах, поступает весьма разумно. В следующем году я намерен стать трибуном, и поддержка семейства Метеллов пришлась бы мне весьма кстати.
«Вряд ли у кого-то возникнут сомнения на этот счет», — мысленно усмехнулся я. Дело в том, что в то время Метеллы держали в подчинении значительную часть собрания триб.
— Было бы преувеличением сказать, что мой голос обладает большим весом на семейных советах, — молвил я. — Но утверждать, что ко мне вовсе не прислушиваются, означало бы погрешить против истины. Скажи, какую линию ты намерен проводить в отношении земельных владений для ветеранов армии Помпея?
— Я намерен добиться принятия нового земельного закона, согласно которому всякий, получивший в аренду государственные земли, должен выплачивать часть своего годового дохода. Проект закона я уже обсудил с Цицероном, и он нашел его весьма разумным.
— Неплохо. А как ты относишься к попыткам Клодия перейти в плебейское сословие?
— Став трибуном, я первым делом наложу вето на подобные изменения статуса. Такое вето необходимо, поскольку мне стало известно, что Клодий проталкивает трибуны Гая Хериния. Между ними существует соглашение — Клодий помогает Херинию стать трибуном, а тот, заняв должность, принимает указ, делающий Клодия плебеем.
— Я слышал, добиваясь расположения черни, Клодий идет на самые невероятные обещания, — заметил я.
— И это приносит ему успех, — кивнул Флавий. — Зайди в любую харчевню и послушай, о чем там болтают. Можно подумать, что Клодий — это новый Ромул.