Лора Роулэнд - Черный Лотос
— Здравствуй, Рэйко-сан, — сказала Мидори. — Что тебя привело сюда?
— Мне нужно поговорить с матерью его превосходительства, — ответила Рэйко.
— Тогда должна предупредить: госпожа Кэйсо-ин, как обычно, не в духе. Мы сбились с ног, развлекая ее. Теперь она послала нас собирать ей цветы для икебаны. — Мидори вздохнула, горюя по собственной участи и судьбе остальных фрейлин. — Может, твой приход вернет ей хорошее расположение.
Подруги направились к двери дворцового крыла с волнистой черепичной крышей над деревянными и глинобитными стенами.
— Ты сегодня не видела Хирату-сан? — спросила, запнувшись, Мидори.
— Видела, когда поутру уходила из дома, — ответила Рэйко.
— А он не… — Мидори опустила глаза на корзину цветов, которую держала. — Он ничего не говорил обо мне?
— Мы с ним вообще не разговаривали, — сказала Рэйко, зная, что Хирата совсем перестал уделять Мидори внимание и та в последнее время ходит как в воду опущенная.
Рэйко понимала, что Мидори влюблена в Хирату. Однако, как бы ей и Сано ни хотелось видеть их вместе, общественные предрассудки и равнодушие Хираты почти не оставляли надежды на свадьбу.
— Я уже не знаю, как быть! — вскричала Мидори. По ее щекам катились слезы. — Что сделать, чтобы он полюбил меня снова?
Рэйко хотела ответить, что человек, думающий лишь о карьере, не заслуживает, чтобы из-за него так страдали, но потом решила помочь подруге.
— Может, тебе стоит проявить внимание к его работе?
— Я уже пробовала, — всхлипнула Мидори. — Вызвалась ему в помощницы, а он лишь рассмеялся.
— Что ж, возможно, это и к лучшему, — сказала Рэйко, с дрожью представив, как наивная, чувствительная Мидори ввязывается в полное опасностей расследование.
— Ты считаешь… ты хочешь сказать, я не сумею? — Мидори надулась.
— Вовсе нет, — поспешно возразила Рэйко. — Просто большинство мужчин сторонятся умных женщин и не любят, когда в их дела вмешиваются. Думаю, Хирата-сан из того же числа. Что, если тебе просто прихорошиться и не замечать его некоторое время? Это наверняка подстегнет его чувства.
Глаза Мидори озарились пониманием.
— Точно! Увидев, что я потеряла к нему интерес, он сам заинтересуется мной. Спасибо, спасибо тебе! — воскликнула она, порывисто обнимая Рэйко. — Поскорее бы теперь встретить Хирату-сан и показать, как мало он для меня значит!
В малом дворце царили шум и оживление: множество юных красавиц играли здесь в карты, расчесывали волосы и увлеченно болтали. Рэйко едва не оглохла от их звонкого щебета, пробираясь по лабиринту коридоров вслед за Мидори. Наконец перед ними возникла кипарисовая панель с резными изображениями драконов, отмечающая вход в личные покои госпожи Кэйсо-ин. Снаружи стояли два стражника — только страже дозволялось входить в малый дворец. Изнутри доносился бодрый перебор самисэна. Потом Кэйсо-ин вскричала надтреснутым голосом:
— От этой мелодии меня уже тошнит! Сыграй другую! — и зашлась в кашле.
Самисэн начал новую пьесу. Охрана впустила Мидори и Рэйко в зал, полный табачного дыма. Сквозь его пелену Рэйко увидела музыкантшу, сидящую среди фрейлин. Пол у их ног был усеян картами, чайными чашками и блюдами с едой. Госпожа Кэйсо-ин — тучная приземистая дама в синем шелковом кимоно и с серебряной трубкой во рту — возлежала среди пуфиков. Выпустив дым, она покосилась на дверь.
— Мидори-сан? Что ты встала на пороге, подойди-ка. — Судя по голосу, хриплому, резковатому, госпожа находилась в прескверном расположении духа. — Кто это там с тобой?
Рэйко и Мидори опустились на колени перед матерью сёгуна и коснулись лбами пола.
— С вашего позволения, со мной достопочтенная госпожа Рэйко, — сказала Мидори.
— Превосходно!
Госпожа Кэйсо-ин, кряхтя, поднялась с подушек. Тщательно закрашенная седина, густой слой белил и алая помада делали ее ненамного моложе — шестьдесят семь лет все же давали знать о себе дряблым подбородком и отвислой грудью. Она улыбнулась, показав редкие черненые — согласно канонам красоты тех времен — зубы. Ее слезящиеся глаза сверкнули.
— Что ни день — сплошная скука, — пожаловалась она Рэйко. — А с тобой я наконец-то развеюсь. — Кэйсо-ин дала знак служанке, и та налила Рэйко чаю. — Вот, освежись-ка с дороги.
— Благодарю, — ответила Рэйко, радуясь приветливости старой госпожи. Она и раньше посещала ее, но непременно по приглашению, и потому боялась, как бы не оскорбить мать повелителя Сано.
— Уже и не вспомню, когда в последний раз виделись. — Кэйсо-ин уселась поудобнее, предвкушая интересную беседу. Тихо лилась музыка, Мидори и прочие хранили почтительное молчание. — Чем ты занималась все это время?
— Растила сына, — ответила Рэйко. — Сейчас ему полтора года, и я от него почти не отхожу.
— Помню, каким был мой сын в этом возрасте, — ностальгически произнесла Кэйсо-ин. — Он так любил свою мамочку, что не выносил и минутной разлуки. Такой был послушный и исполнительный…
«И с тех пор почти не изменился», — подумала Рэйко. В государственных делах сёгун полагался на материнские советы, и госпожа Кэйсо-ин, таким образом, была одной из влиятельнейших персон в бакуфу. Одним своим словом она могла возвысить чиновника или же погубить. К счастью, Сано завоевал ее благосклонность, а сегодня ею рассчитывала заручиться и Рэйко.
— Как твое здоровье? — спросила Кэйсо-ин. — Молока хватает? Хм, с фигурой, я вижу, все ладно. — Развязно хохотнув, она добавила: — Могу поспорить, вы с мужем верны супружескому долгу.
Рэйко кивнула, покраснев от смущения. Что за вопросы у этой женщины — никакой деликатности!
— Сядь поближе, дай тебя как следует рассмотреть, — сказала Кэйсо-ин. Рэйко подчинилась. Госпожа придирчиво оглядела молодую женщину, затем изрекла: — Материнство пошло тебе на пользу. — Ее глаза загорелись живым интересом. — Ты прямо-таки расцвела.
— Тысяча благодарностей за столь незаслуженную похвалу, — вежливо ответила Рэйко. — Я-то знаю, что выгляжу ужасно.
— Ну-ну, не скромничай. — Кэйсо-ин приторно улыбнулась. — Расскажи-ка лучше, что нового у сёсакан-самы.
— Он расследует пожар и убийства в храме Черного Лотоса, — ответила Рэйко, подводя разговор к интересующей ее теме.
— Одно слово — мужчины, — фыркнула Кэйсо-ин. Затем она затянулась, выпустила струю дыма и сипло закашлялась, тряся головой. — Вечно в делах. Представь себе, священник Рюко куда-то уехал и бросил меня на целый день в одиночестве!
Этот Рюко был духовным наставником и любовником госпожи Кэйсо-ин. Похоже, именно его внезапный отъезд вызвал у нее приступ желчности. Теперь она сидела, обмахиваясь шелковым веером, то и дело подмигивая из-за него Рэйко.
— Да и твой, могу поспорить, оставил тебя одну-одинешеньку.
— Вообще-то он попросил меня помочь ему с делом, — сказала Рэйко.
Она рассказала о Хару и поделилась подозрениями в отношении Черного Лотоса, замешанного в преступлениях. Госпожа Кэйсо-ин ловила каждое слово, то и дело выкрикивая «Быть не может!» и «Замечательно!». Ее живой интерес дал Рэйко повод надеяться, что Кэйсо-ин милостиво согласится выполнить то, ради чего она к ней пришла.
— Мне нужно поговорить с первосвященником Анраку, главой секты, — сказала Рэйко, — а его подчиненные не допускают меня к нему.
— Безобразие! — скривилась Кэйсо-ин. — Не много ли они о себе возомнили?
— Вот если бы мне заручиться поддержкой некой влиятельной персоны… — намекнула Рэйко.
— Разумеется, так будет лучше, — радостно поддержала ее Кэйсо-ин.
— …особенно такой, которой первосвященник многим обязан. Это убедило бы его меня принять.
Госпожа с улыбкой закивала, явно не поняв, к чему клонит Рэйко. Обычно невозмутимые фрейлины, казалось, едва сдерживали улыбку. Посетительнице ничего не оставалось, как выложить все начистоту:
— Первосвященник примет меня, если вы велите ему это.
— А как же иначе! — Кэйсо-ин просияла в догадке. — Что прикажу, то и сделает. Они все у меня вот где!
Мать сёгуна была ревностной буддисткой и даже взяла себе религиозное имя. Кроме того, по ее указанию велось строительство храмов, делались щедрые пожертвования то одной, то другой общине. Духовенство не осмеливалось перечить ей, боясь лишиться покровительства правящего дома.
— Со священником я разберусь, — пообещала Кэйсо-ин, — и ты получишь все, чего пожелаешь.
Она устремила на Рэйко такой недвусмысленно вожделеющий взгляд, что той стало не по себе. Кэйсо-ин с ней заигрывает! Это запоздалое открытие повергло Рэйко в оторопь. Всем было известно, что пристрастия Кэйсо-ин мужчинами не ограничиваются, однако Рэйко никогда не представляла себя предметом ее воздыханий. Вдова всегда относилась к ней с материнской теплотой, а сейчас словно всерьез влюбилась.
