Лора Роулэнд - Черный Лотос
— Что вы говорите? — прислушался Сано.
— Тиэ, — повторил тот. Его выступающие скулы покрывал нездоровый румянец, взгляд был затуманен. — Одна из сиделок, что всегда ухаживала за мной. Что-то ее долго не видно.
— Он бредит, — сказал врач извиняющимся тоном. — Здесь сроду не было сиделки с таким именем.
Сано взглянул на монахинь — те забормотали что-то в знак согласия.
— А Хару к вам когда-нибудь обращалась? — спросил он наконец.
— Да, — ответил врач. — Ее наблюдает доктор Мива, наш старший лекарь. Она постоянно приносит всем неприятности из-за своего духовного разлада.
У Сано была версия, что служители храма устроили сговор, чтобы скрыть от него происходящее в секте и очернить Хару, но те, кого он повстречал, казались вполне искренними.
Выйдя из больницы, Сано побродил немного по храмовому участку. На кухне монахини мыли посуду, а монахи возделывали огород — занимались обычными будничными делами, как во всяком из храмов. Сано вышел к приюту. Вспомнив разговор с родителями Хару, он почувствовал себя виноватым перед Рэйко — виноватым вдвойне, потому что ему предстояло сделать еще кое-что без ее ведома.
Садик, посреди которого стоял приют, встретил его детским смехом и гомоном. Три десятка сирот носились, скакали, играли там под присмотром двух наседок-монахинь. Дети разнились по возрасту — младший напомнил Сано Масахиро, а старшими, вероятно, были две девочки десяти-одиннадцати лет. Они бросали кожаный мячик ребятам поменьше. Один мальчуган не успел схватить мяч, и тот отлетел к Сано, который его и поймал. Дети обернулись, вид незнакомца их насторожил.
— Смотрите-ка! — обратился к ним Сано.
Он поддал мяч ногой, отчего тот взвился высоко в воздух. Детвора восторженно закричала. Мяч вернулся. Поймавший его мальчик взялся повторить удар и угодил мячом в ближайшие кусты.
— Постой, я тебе покажу, — предложил Сано.
И вот под его руководством дети освоили прием и кинулись состязаться, кто выше пошлет мяч. Вскоре кто-то пнул его с такой силой, что он оказался на кровле приюта. Пока бегали за лестницей, Сано обратился к девочкам:
— Вы дружите с Хару?
Они внезапно притихли и прижались друг к другу. Та, что повыше, стройная и симпатичная, выпалила:
— Мы не любим Хару! Ее никто здесь не любит!
— Почему? — спросил Сано.
— Злая она, — отозвалась другая. Ее круглое личико скривилось от неприязни. — Колотит нас, чуть что не по ней. Малыши ее и вовсе боятся. Она вечно их дразнит.
Сано слушал, не веря своим ушам. Показания детей и Хару оказались взаимоисключающими. Рэйко наверняка очень расстроится, узнав, что сироты, якобы обожающие Хару, считают ее задирой. Сано понял: эти свидетельства злонравия Хару пополнят его копилку обвинений. Если она жестоко обходилась с детьми, значит, вполне могла умертвить мальчика, найденного при пожаре. Сано смешался. С одной стороны, ему не терпелось раскрыть дело, а с другой — уязвляло то, как они с Рэйко громоздят доказательства за и против Хару, словно военачальники двух неприятельских армий. И хотя проигрыш его не вдохновлял, он был готов согласиться с виновностью Черного Лотоса по одному пункту.
Видимо, Хару успела насолить стольким, что, едва появился повод, ее обвинили в поджоге и убийстве, как она и призналась.
Вернулись мальчишки с мячом. Один из них произнес:
— Можете не рассказывать старшим, как Хару обращается с нами, — все равно толку не будет. Это ничего не изменит.
— Почему же? — удивился Сано.
— Хару — любимица первосвященника Анраку. Поэтому ей все сходит с рук.
Сано понял, что должен поговорить с первосвященником. Во время его прошлых визитов Анраку, уединившись, выполнял священные обряды и Сано не видел необходимости тревожить его, поскольку тот не был ни свидетелем, ни подозреваемым. Но теперь спросить его о Хару стало делом первостепенной важности.
— Я пытаюсь узнать, кто устроил пожар, — сказал Сано детям. — Может, вы что-то слышали или видели?
Мальчики покачали головами. Старшие девочки переглянулись, и та, что смазливее, сказала:
— Это все Хару.
Дети частенько выдумывают или повторяют то, что слышали от других. Как отец, Сано чувствовал некоторую ответственность за этих ребят, оставшихся без родителей. Поэтому отослал мальчиков играть и только затем спросил у подружек:
— Как вас зовут?
Хорошенькая девочка назвалась Юкико, а круглолицая — Ханако.
— Так вот, Юкико-тян и Ханако-тян, нельзя обвинять кого-то, если нечем подтвердить свои слова. Вы решили, что Хару подожгла дом, потому что другие так говорят?
Девочки снова обменялись взглядами. Затем Ханако сказала:
— В ночь перед пожаром, вместо того чтобы пойти спать, мы следили за Хару.
— Она всегда по ночам убегает из спальни, — добавила Юкико. — Нам хотелось пойти за ней и разведать, куда она ходит.
— Мы подумали, что если бы застали ее за какой-нибудь пакостью, то смогли бы… хм… рассказать об этом старшим, — сказала Ханако. — Первосвященник Анраку узнал бы, какая она гадкая, и выгнал бы ее.
Сано оторопел, обнаружив такие мстительность и хитроумие у невинных чад. Должно быть, осуждение отразилось на его лице, потому что Юкико поспешила добавить:
— Нет-нет, на самом деле мы не собирались на нее доносить. Просто хотели припугнуть, чтобы она перестала нас мучить.
Желторотые шантажистки расстроили Сано окончательно. Казалось бы, еще дети, а как рано научились «премудростям» жизни!
— Что же произошло? — спросил он.
— Когда в храме пробило полночь, Хару вылезла из постели и сбежала из приюта, — рассказала Юкико. — Мы пошли следом.
— Она кралась через двор, — продолжала Ханако, — и все время оглядывалась, как будто боялась, что ее увидят.
— Мы шли за ней следом вдоль дорожки, — сказала Юкико, — а потом Ханако струсила.
— Я испугалась, что Хару нас заметит, а тогда пощады не жди, — оправдывалась Ханако. — То есть она бы нас вовсе замучила. Вот я и уговорила Юкико вернуться.
— Выходит, никто из вас не видел, что делала Хару?
— Нет, — ответила Юкико, — но мы добрались как раз до деревьев перед хижиной.
— А Хару так ловчила, как будто задумала недоброе, — добавила Ханако. — Не иначе как она все подожгла.
«Возможно, Хару ходила на тайное свидание с Оямой», — подумал Сано. Если так, то что произошло между ними? Каким образом причастны к этому убитая женщина и ребенок?
— Больше вы там никого не видели? — спросил Сано.
— Нет, господин, — ответила Юкико.
— И не слышали ничего необычного?
Девочки помотала головами. Если они не солгали, а Сано не видел причин думать иначе, он получил подтверждение словам настоятельницы о том, что Хару не было в приюте той ночью.
— Что же вы сделали потом? — спросил Сано.
— Мы… м-м… отправились спать.
Итак, девочки не помогли ему восстановить ход нескольких последних часов, проведенных Хару перед пожаром. Сано поблагодарил их, после чего сделал обход храмовой территории, пристально изучая дворы и постройки. Но не заметил ни одного люка, ведущего под землю. На дорожке он встретил паломника с узлом на спине и посохом. Из-под соломенной шляпы смотрело лицо сыщика Канрю. Он разминулся с Сано, словно видел его впервые, лишь слегка тряхнув головой, и прошествовал дальше. Сигнал означал, что его команда шпионов пока не нашла в храме ничего подозрительного.
Привратник в резиденции сказал Сано, что первосвященник медитирует.
Сано начало раздражать, что его избегают, однако он перенес встречу с Анраку на завтрашний полдень, не смея оскорбить религиозные чувства сёгуна нарушением храмового устава. Итак, он спустился в переднюю, которая была избрана временным штабом следствия. Три его сыщика там проводили дознание среди членов секты Черного Лотоса.
— Нашли что-нибудь? — спросил их Сано в перерыве.
— Мы опросили примерно полсекты, — ответил один. — И пока не обнаружили членов семьи Оямы или кого-то из его недругов. И похоже, никто из здешних не располагал ни мотивом, ни возможностью совершить преступление.
«Кроме Хару», — мрачно подумал Сано. Вместе с помощниками он продолжил опрос служителей, сознавая, что, пока не найдет улик против кого-то еще, его единственной подозреваемой останется Хару и нужно будет приложить все усилия, чтобы Рэйко порвала с ней.
14
Не верьте судящему тех,
Кто приемлет закон Черного Лотоса,
Ибо в словах его нет истины.
Мать правителя, две сотни его наложниц и челядь проживали в обособленной части его резиденции, называемой малым дворцом. Рэйко вошла через внутренний двор. В саду, где все было зелено и свежо после дождя, она натолкнулась на стайку молодых женщин в ярких нарядах, рвущих астры и метелки тростника в лучах предзакатного солнца. Среди них Рэйко разглядела Мидори, которая улыбнулась и поспешила навстречу подруге.
