Вениамин Кожаринов - Завещание барона Врангеля
— Какого черта!.. — только и успел произнести тщедушный поручик, у которого при одном взгляде на свирепое лицо Куцерена пропал дар речи.
— Где ваш командир? — грозно спросил Куперен, переступая порог калитки.
— Месье, мне приказано… господин полковник в казарме…
Минуту спустя навстречу Куперену выскочил заспанный полковник Шеридан, командир того самого обоза, что был отправлен Наполеоном в Валевицы.
Куперен словно бы не замечал, что разговаривает с офицером, равным ему по званию:
— Теперь, полковник, ваши солдаты будут подчиняться мне! Вот-вот в городе появятся русские. Его величество надеялся на вас, а вы не спешите исполнить его приказ, безмятежно отдыхая в крепости. Вы верно полагаете, что наш император остался в Москве? Спешу огорчить вас: он, по-видимому, уже во Смоленске!
Обескураженный неожиданным известием, Шеридан начал лихорадочно застегивать мундир.
— Что делать? Это так невероятно…
Тем временем до слуха офицеров донеслись орудийные залпы. Лицо Куперена стало мрачным.
— Они уже в городе! Прикажите разобрать мост и выставьте как можно больше солдат на башнях. Если силы русских велики — бежать бессмысленно. Где ваши повозки?
— Господин полковник, они в смежном дворике, а лошади в подземной конюшне.
— Хорошо! Все тридцать фур, что прибыли со мной, поставьте на площади перед дворцом. Есть ли здесь кто-либо из хозяев крепости?
— В данный момент, господин полковник, за хозяина — комендант…
— Пусть явится ко мне тотчас!
В отсутствие владельцев Несвижского замка Радзивиллов всю власть в нем осуществлял комендант крепости Бургельский. Слушая теперь свалившегося на его голову как с небес Куперена, он еле сдерживал возмущение — француз вел себя в вьющей степени надменно:
— В данных обстоятельствах, господин комендант, мои приказания для вас — закон! Возможно, скоро здесь будут русские. Но — клянусь честью! — они ворвутся в крепость лишь в том случае, если в живых не останется ни одного из моих солдат!
Быстро обойдя территорию крепости, Куперен нашел фуры с подарками императора, предназначавшимися пани Валевской. Затем приказал коменданту проводить его во дворец, еще надеясь на какое-то чудо, которое может спасти от русских злополучную добычу Наполеона…
Ружейная пальба, разрывы гранат, крики «ура» — все это внезапно нарушило тишину дворцового парадного зала. Куперен подбежал к окну…
Положение осажденных в крепости французов было безвыходным. Подступившая к ней русская кавалерия в ожидании саперов обстреливала дворец из легкого стрелкового оружия. Между тем Бургельский понял, что прибывший вместе с грозным французом груз имеет исключительную ценность. Иначе зачем весь этот переполох?
Несмотря на опасность, Куперен был внешне спокоен.
— Господин Бургельский, я могу лишь сожалеть, что пути наши пересеклись так неожиданно. Я не имел намерения стать причиной ваших несчастий. Но я солдат и не могу не выполнить возложенного на меня приказа. Русские ворвутся сюда не раньше, чем я буду мертв!.
— Прекрасно понимаю вас, господин полковник… Но чем я могу вам помочь? Наш дворец… добро…. Оно нажито веками. Что скажет пан Доминик? Он ушел на Москву вместе с вашим императором. Боже благословенный, каково ему там сейчас! — Бургельский заломил в отчаянии руки. — Пан полковник, я решился… у меня нет иного выхода… — Комендант перешел на шепот. — Да, пан полковник, этот час настал. Я открою вам тайну, которую знали только двое: мой старый хозяин и я. Умирая, старый пан завещал мне ее как святыню. О, это жуткая история! Когда-то Несвиж был сущей Меккой для иезуитов…
Похоже, комендант испугался, что сказал лишнее, и поспешил увести разговор в сторону.
— Какой беспечностью было с моей стороны впустить в крепость пана Шеридана! Кто мог знать, что враг рядом? Пан полковник, ваш обоз…
— Это обоз, Бургельский, принадлежит императору Франции!
— Тем более, пан полковник, тем более… Нам надо спешить! Если русские взломают ворота, будет поздно…
Бургельский сбросил с плеч кашемировый халат и решительно направился к стоявшему в парадном зале камину. Под его карнизом в зверином оскале застыли две бронзовые львиные морды. В зубах у них были бронзовые же кольца. На глазах у удивленного полковника Бургельский повернул одно за другим оба кольца… Верхняя часть камина стала отделяться от стены, в то время как нижняя медленно уходила под пол. Из отверстия на Куперена повеяло сыростью и холодом. Сняв со стены факел, Бургельский зажег его и пригласил полковника следовать за собой в подземелье…
Оно заканчивалось просторным помещением. Справа Куперен заметил окованную свинцовыми полосами задвижку.
— Это старый люк, пан полковник, — пояснил комендант. — В прежние времена подвал сообщался с улицей. Туннель выходил на поверхность в том месте, где сейчас находится каскад прудов.
— Значит, хода отсюда наружу нет?
— Нет, пан полковник.
— Зачем тогда было устраивать этот лаз?
— В прошлом он не раз выручал жителей крепости… Позже кому-то пришла мысль соорудить за крепостным валом пруды, как это стало модным в русских усадьбах. Пришлось сделать плотину на Уше, а здесь поставить заслонку, чтобы вода не затопила подвал. Но заслонку можно поднять…
— Где же лебедка?
— Мы прошли мимо нее. Это двумя маршами выше…
— Прекрасно, Бургельский! Будьте уверены: император не оставит вас без милости, когда узнает, каким чудом нам удалось спасти его груз. А где хозяйка дворца? Разве ее тоже нет?
— Пани с паненкой в Берлине… Они гостят у пана Антония — брата моего хозяина. О, он очень талантливый человек! Вы, может быть, слышали, что сам великий Гёте поручил ему писать музыку к «Фаусту»?
— Я рад, Бургельский, что вы служите таким достойным господам. Однако время не терпит! Надо перенести в подземелье все вещи с повозок, которые стоят на площади. Думаю, ваши слуги справятся с этой задачей не хуже моих солдат?
— Ни в коем случае, пан полковник! Никто, кроме нас с вами, не должен знать тайну подземелья.
Куперен резко схватил коменданта за плечо:
— Вы, верно, забыли, что солдаты великой Франции предпочитают умирать в честном бою… Я не хуже вас понимаю, что живых свидетелей нашей тайны быть не может. И все же мои люди умрут за императора на крепостных стенах! Пан Бургельский, ваши слуги — истые католики, не так ли? Чем скорее они свидятся с богом, тем быстрее исполнится для них желанная благодать! Я уверен, всевышний воздаст им по заслугам!
Вскоре челядь пана Доминика начала перетаскивать в подземелье ящики с награбленными в Москве трофеями. По приказу Куперена щели в ящиках заливали воском. Для этой цели расплавляли и пускали в дело восковые фигуры польских вельмож и королей, стоявшие в зале. Бургельский распорядился также перенести в подземелье наиболее ценное имущество пана Доминика. В том числе серебрянные фигуры апостолов.
Сильнейший взрыв потряс стены крепости. В окнах дворца лопались стекла, на ореховый паркет пола сыпалась с потолка лепнина. Выстрелы звучали совсем рядом: русские солдаты проникли во внутренние покои дворца. В воздухе висели пыль и дым. Один за другим падали сраженные пулями французы…
Эхо взрыва донеслось до слуха коменданта.
— Пан полковник, они уже здесь!..
— Спокойно, Бургельский! Велите вашим слугам спуститься в подземелье. Я буду у решетки… Как только они окажутся по другую ее сторону, я закрою дверь.
Несчастные слуги пана Доминика исполнили приказ коменданта, полагая, что тем самым обретают в подземелье спасительное укрытие от русских солдат. Тем временем с помощью лебедки Куперен поднял задвижку… Вода хлынула в подвал, одну за другой накрывая ступени каменной лестницы. Все еще слышны были крики тонущих, когда в подземелье стало вдруг темно.
— Бургельский, где вы? — Куперен кинулся вверх — туда, где только что стоял комендант. Перед ним была глухая стена.
— Проклятый поляк! Он решил похоронить меня вместе со своей челядью и сохранить тайну дьявольского подземелья!
Командир казачьего отряда въехал на территорию крепости, когда сражение между русскими и оборонявшими ее французами подходило к концу. Казачий полковник продиктовал срочную депешу в штаб армии, но ни словом не обмолвился о канувшем как в воду обозе. Он сомневался, что таковой вообще существовал, хотя на площади перед дворцом стояли пустые повозки. Его не разубедило даже то, что молодой ротмистр обнаружил на одной из фур, что стояла в смежном с дворцовой площадью дворике, кованый сундучок, который впопыхах слуги пана Доминика не успели перетащить во дворец. В том сундучке вперемешку с нитями жемчуга и золотом лежали серебряные табакерки, медальоны и даже обломок архиерейского посоха, усыпанный бриллиантами, а также много другой золотой и серебряной мелочи.
