Кэндис Робб - Аптекарская роза
Но вскоре снова отвлеклись — появился судебный пристав. Задержавшись у стойки, он пробрался через зал с кружкой в руке и уселся за стол к Оуэну.
Его появление не улучшило настроения Арчера. Надеясь, что невежливость отпугнет пристава, Оуэн даже не поднял на него взгляд, а продолжал смотреть в кружку.
— Только не говорите, что архидиакон опять хочет меня видеть.
— Ничего подобного.
Оуэн удовлетворенно кивнул, по-прежнему не глядя на собеседника.
Дигби заерзал. Он ведь надеялся заинтриговать Оуэна своим ответом, но тот молчал. Тогда пристав придвинулся к нему поближе.
— Он хочет, чтобы я следил за вами и выяснил, кто вас прислал и зачем.
Оуэн поднял взгляд.
— Архидиакон ко всем незнакомцам относится с такой подозрительностью?
— Нет.
— Почему же тогда он выбрал меня?
Дигби усмехнулся.
— Он не сказал. Но я-то знаю. Он считает, что архиепископ прислал вас расследовать смерть Фицуильяма.
— Откуда вам известно, что архидиакон так считает?
— Потому что я тоже так думаю.
Дигби принялся неторопливо осушать кружку. Со вчерашнего вечера в нем значительно прибавилось уверенности.
— Наверняка архидиакон не предусматривал, что вы раскроете мне свои планы?
Дигби расхохотался.
— Конечно.
— Так зачем вы мне все это говорите?
— Затем, что хочу знать причину вашего появления здесь.
— Вы имеете в виду, действительно ли я послан в Йорк архиепископом, чтобы расследовать смерть Фицуильяма?
— Точно.
— А позвольте мне узнать, что вообще здесь можно расследовать? Все говорят, что он умер от простуды.
Дигби фыркнул. Очень неприятный звук.
— Только не Фицуильям. Он был не настолько болен.
— Вы его знали?
— Ага. Причем хорошо знал. Он здорово пополнил фонды собора. Дерьмо так и липло к нему, как паутина к кошке.
— Кража руки из помойной ямы вашей матери не самое злостное его преступление?
— Это был пустяк.
— Так вы полагаете, что его убили?
— Ну да. С такими, как он, это всегда случается.
— В лазарете аббатства?
— Он ведь там умер.
— Один из братьев?
— Вряд ли. Но возможно. Не все же они святые.
— Как архидиакон.
Дигби снова фыркнул.
— Он в последнюю очередь. Все они рождены в грехе, как мы с вами.
«Он в последнюю очередь». Любопытное замечание.
— Так вы хотите сказать, что и архидиакон, и вы сами считаете, что Фицуильяма убили, а я прислан сюда, чтобы найти убийцу. Вы надеетесь, что я найду его, а вот архидиакон думает иначе. Все правильно?
Дигби ухмыльнулся.
— Странно, что ваши интересы не совпадают с интересами того, кто вам дал работу, — ехидно заметил Оуэн.
Теперь Дигби уставился в кружку.
— Мне самому это не нравится.
— Откуда же такой интерес?
Дигби хмуро посмотрел на Оуэна, словно ушам своим не поверил.
— Я судебный пристав. Мой долг выводить преступников на чистую воду. Кто-то совершил убийство на священной земле. Я хочу выяснить, кто именно.
— Но архидиакону ведь все равно?
— Он кого-то покрывает.
— Кого?
Дигби отвел глаза.
— Я не так много знаю, чтобы обвинять. Никак не могу нащупать связь. — Он решительно взглянул в глаз Оуэну. — Я хочу подкинуть вам одну мысль, а вы поразмышляйте. Молва идет о двух смертях. Нет, о двух убийствах. — Последнее слово он произнес отчетливо и медленно.
Оуэн призадумался.
— Вы имеете в виду смерть пилигрима, не назвавшегося по имени?
Дигби ему подмигнул.
— Пораскиньте мозгами. Честный человек не станет скрывать свое имя. Подозреваю, тот тип был замешан в грязных делишках Фицуильяма.
— Интересная мысль. Но почему я должен думать, что это убийство? Что вам известно?
Дигби допил эль до конца.
— Этот разговор только распалил жажду.
Оуэн перехватил взгляд Бесс. Она наполнила кружку пристава.
— Запиши на мой счет, Бесс.
Хозяйка улыбнулась.
— Пристава одной выпивкой не подкупить, мастер Арчер.
Дигби бросил на нее полный ярости взгляд.
— Просто я хочу с ним еще немного поболтать, — поспешил разрядить ситуацию Оуэн.
Бесс пожала плечами и пошла обходить столики.
— А я думал, у вас толстая шкура, — вскользь заметил Оуэн.
— Мне все равно, когда они презирают меня за то, что я сую нос в чужие дела. Это естественно. Но обвинить в продажности! Будь я таким, архидиакон не стал бы держать меня на этой должности.
— Вы хорошо о нем отзываетесь и в то же время считаете, что он покрывает убийцу. Решите же что-нибудь одно.
— У каждого есть какая-то слабость, ради которой он готов рискнуть чем угодно.
— И какова же его слабость?
Дигби оглянулся и наклонился поближе к собеседнику.
— Николас Уилтон.
Ответ Оуэну не понравился.
— Что вы имеете в виду?
— Старые приятели. Учились вместе.
— В школе при аббатстве?
— Ага. Знаете, этакие закадычные друзья. Вместе бедокурили, всегда выручали друг друга. Но десять лет тому назад они из-за чего-то поссорились. И все это время не разговаривали друг с другом. А потом, на следующий день после того, как Уилтона свалил паралич, архидиакон явился в лавку. Теперь он регулярно туда наведывается. Вы будете часто его видеть, раз служите там. — В глазах Дигби промелькнул огонек.
Оуэн предпочел не обращать на это внимания.
— А когда архидиакон не может навестить друга, то посылает вас вместо себя?
Дигби покачал головой.
— Он ничего не знает о моих визитах. И не должен знать. Я с вами честен.
Взгляды их встретились. Оуэн кивнул.
— Верю. Интересно, что за игру вы затеяли. Зачем вы ходите в лавку?
— Чтобы наблюдать, как нервничает при виде меня миссис Уилтон, — с усмешкой произнес Дигби.
— На ее месте каждый нервничал бы.
— Я имею в виду, больше чем обычно.
— А разве она волнуется больше обычного?
— Можно сказать, я доставляю прелестной миссис Уилтон неприятные минуты.
Оуэну захотелось стереть хитрую улыбочку с физиономии Дигби, пустив в ход кулаки, но он сдержался.
— Вы сказали, что архидиакон кого-то защищает, имея в виду Николаса Уилтона. И его жене тоже кое-что известно. Значит, вы считаете, что Николас Уилтон убил обоих?
Дигби недоуменно пожал плечами.
— Все к тому ведет, хотя верится с трудом. Видите ли, я ведь был там в тот вечер, когда Николас Уилтон принес в аббатство снадобье.
Оуэн встрепенулся.
— Он принес снадобье?
— Для первого пилигрима, — продолжал Дигби, воодушевившись вниманием собеседника. — У того был тиф. Всем известно, что Николас Уилтон знает секрет лекарства, которое особенно хорошо помогает при этой болезни. Брат Вульфстан отправился за снадобьем. Я встретил его по дороге. Но вернулся он ни с чем. По его словам, Уилтон обещал принести лекарство позже. Аптекарь должен был его специально приготовить.
— Вы думаете, он отравил пилигрима?
— Именно это я и пытаюсь до вас донести.
— Но зачем он это сделал?
Дигби вздохнул.
— Не знаю. Уилтон не из тех, кто доставляет мне хлопоты. Поэтому я так мыслю — мы чего-то не знаем, чего-то того, что связывает его с тем незнакомцем. А не зная имени человека, я даже не могу строить предположения. — Он придвинулся еще ближе. — Но вот что я скажу. Я видел в тот вечер, каким Уилтон вышел из аббатства. На нем лица не было. Потом он задергался и повалился без сознания.
— А вы что сделали?
— Побежал в лазарет к брату Вульфстану, но он не мог отойти от пилигрима: больной метался и кричал. Поэтому я вернулся обратно к Уилтону. Мне никак не удавалось поднять его с земли, ведь в тот день валил снег. Тогда я свистнул фермеру, проезжавшему мимо на повозке, запряженной ослом, и мы отвезли на ней Уилтона домой.
Оуэн смерил пристава долгим взглядом.
— А какая слабость у вас?
Дигби хмыкнул.
— Я не такой дурак, чтобы докладывать вам об этом, сэр Арчер. — Он сделал глоток из кружки и откинулся на спинку стула. — Я и так рассказал вам больше, чем вы надеялись услышать, разве нет? Похоже, теперь вы у меня в долгу.
Ну вот, началось.
— Так чего вы хотите?
— Как я уже сказал, я хочу убедиться, что виновный признается в грехе и понесет наказание.
Оуэн никак не мог понять, почему так трудно было поверить, что этот человек серьезно относится к своему делу. Он ведь гордится, что выслеживает оступившихся. Наверняка все дело в том, что внешность у него… не убедительная. Впрочем, как и у самого Оуэна. Странно, но после того как Оуэн познакомился с матерью пристава, ему хотелось верить Поттеру Дигби. Возможно, пришла пора довериться своей интуиции. Все равно раздумья ни к чему его не привели.
