Александр Арсаньев - Иерусалимский ковчег
К счастью, Кинрю остановился у тротуара с противоположной стороны, так что наш экипаж, почти что не было видно из-за деревьев.
Женщина легонько постучалась в ворота, и ей тотчас же отворили. Я вылез из кареты, сделал знак Кинрю дожидаться меня на месте и подобрался к бревенчатым воротам, для того чтобы сквозь какую-нибудь щель разглядеть, что же творится во дворе.
Графиня Полянская, в сопровождении немолодой полноватой бабы в платке, поднялась на проваленное крыльцо. Она спотыкнулась пару раз в темноте, но тем не менее на ногах удержалась.
— Ох, барыня, заждались, — глухим голосом проговорила хозяйка халупы и распахнула дверь перед госпожей. На мгновение из дома вырвался сноп света, осветил хозяйственные пристройки, и тут же погас, погрузив всю округу в непроглядную тьму, потому как дверь за графиней снова закрылась.
«Очень интересно!» — промолвил я и сделал попытку перебраться через ограду. Удалось мне это не сразу, но в конечном итоге я все-таки оказался во дворе. Сделал несколько шагов по направлению к дому и растерялся, потому как снова раздался стук у ворот.
— Вот тебе и на, — прошептал я себе под нос и стремглав бросился в сад, прятаться в крыжовниковых кустах.
Дверь снова отворилась, и на миг во дворе сделалось светло. Все та же немолодая женщина появилась на пороге и устремилась к воротам. Запор никак не хотел ей поддаваться, она промучилась пару минут, утерла пот со лба и кликнула из дома лакея.
— Семен! — нетерпеливо повторила она. На пороге появился хромой слуга почти что в одном исподнем.
— Чего кричишь? — прошипел он сквозь зубы и в один момент справился с покосившимися воротами.
Калитка приоткрылась и в нее проскользнул незнакомец в темном плаще.
У меня сердце екнуло — неужели убийца?!
— Обознался, — вздохнул я разочарованно.
Этот человек был выше, уже в плечах и худощавее. Однако лицо его тоже скрывалось за капюшоном. Я заключил, что именно его-то и дожидается в этой Богом позабытой дыре графиня Лидия Львовна.
— Милости просим, — поклонилась хозяйка.
Незнакомец ничего не ответил, только слегка кивнул. Женщина проводила его до дома, в то время как Семен занялся воротами.
Похолодало, я весь продрог до мозга костей, однако не торопился покинуть свое укрытие. Наконец, во дворе снова стало совсем темно и тихо. Я медленно выбрался из кустов, отряхнулся и стал пробираться к ближайшему от меня окошку. Ставни на нем неплотно прилегали друг к другу, а маленькая форточка была приоткрыта. Сквозь тонкие кисейные занавески я смог разглядеть все то, что происходило в маленькой комнате и подслушать часть разговора.
Мне удалось слегка приоткрыть деревянные ставни, и я поразился тому, с каким вкусом и изяществом была обставлена эта конура. Не трудно было догадаться, что графиня Полянская нередко навещала эту обитель.
Она восседала в глубоком кресле, обитом зеленым штофом с тканым рисунком. Русалочьи глаза ее в обрамлении темных, густых ресниц отражались в каминном зеркале напротив. Губы ее были сомкнуты, рука, унизанная перстнями, подпирала нежную щеку. Лидия Львовна была погружена в какие-то тревожные мысли, которые смутили ее чело.
Она уже успела переодеться в стеганый просторный халат из узорчатого шелка и зябко куталась в шаль, которая едва прикрывала хрупкие плечи. В отсветах пламени, окружавших ее, Полянская казалась необыкновенно прекрасной! И я невольно ею залюбовался.
Наконец, она отвела взгляд своих зеленоватых прозрачных глаз от камина и как будто вернулась к действительности.
В дверь постучали.
— Входите, Мишель, живее, — приглушенно услышал я нежный звук ее голоса.
Повернулась дверная ручка, и в комнате возник неизвестный, которого я поначалу принял за мнимого Данилу Рыжова.
— Лидия Львовна, — человек поклонился. Он был без плаща, и капюшон не скрывал уже черт его юного, худого лица. Юноша напомнил мне Строганова, и мне стало как-то нехорошо.
— Charmee de vous voir, — улыбнулась графиня, и я понял, что она и впрямь искренне рада его видеть. — Какие новости, вы принесли мне, Мишель? — спросила она с тревогой.
— Ничего нового, сударыня, — ответил голубоглазый молодой человек. — Я должен передать от вас послание командору. Я завтра же отправляюсь в имение.
— У меня неприятности, — сказала Полянская. Я стал прислушиваться еще внимательнее. — Вор меня шантажирует, — пожаловалась она. — Снова требует денег. Я уже раскаиваюсь, что нас угораздило связаться именно с ним!
— Ну, не стоит беспокоиться. — задумчиво проговорил Мишель. — Эта проблема устранима!
— Надеюсь, — вздохнула Полянская, встала с кресла и подошла к маленькому круглому столику у другого окошка. Она что-то взяла с него и показала Мишелю. — Вот, — сказала Лидия Львовна. — Я подготовила полный отчет.
Графиня вернулась к креслу, и я разглядел, что в руках она держит большой пакет, упакованный в серую оберточную бу— магу.
— Я прошу вас, — добавила Полянская, — передать его из рук в руки!
— Не сомневайтесь, графиня, — сказал Мишель. — Анатолий Дмитриевич получит пакет лично от меня, без посредничества лакеев и кучеров.
— Я рассчитываю на вас, — ответила Полянская и положила конверт на стол. — У меня к вам есть еще одно дело, — добавила Лидия Львовна. — Идемте со мной, — велела она.
Графиня вышла из комнаты, увлекая за собою Мишеля. У меня появилась прекрасная возможность заполучить в свои руки письмо графини. Я приоткрыл створки ставней и собрался уже было забраться в окно, благославляя легкомыслие графини Полянской, как дверь дома распахнулась, и во двор вышел захмелевший Семен. Я едва успел прикрыть ставни и спрятаться за яблоней, росшей неподалеку. Он прошелся рядом со мной, проверил ставни и повесил на створки замок, заперев их на ключ. Мне не оставалось ничего другого, как вернуться в карету, где меня дожидался мой верный ангел-хранитель.
— Яков Андреевич! — обрадовался золотой дракон. — Вам удалось что-нибудь выяснить?
Я перевел дух и выпалил:
— К графини прибыл посланник от командора!
— От ко… кого? — не понял Кинрю.
Я объяснил:
— От Анатолия Дмитриевича Елагина, — у меня уже не оставалось сомнений, что именно он и является бальи Мальтийского ордена, и это вовсе не слухи.
— Он имеет какое-то отношение к исчезнувшей переписке, — догадался японец.
— Вот именно, — согласился я. — Графиня написала ему письмо, которое, как я надеюсь, сможет нам многое объяснить.
— И… — Кинрю заулыбался. — Не хватает какой-то малости?
— Вот-вот, — я кивнул головой. — Письма! Я едва не вытащил его из-под носа Лидии Львовны, но все испортил ее лакей, появившийся в самое неподходящее время!
— Как я вам сочувствую, — хитрый Кинрю скосил в мою сторону свои узкие глаза. — Что-то подсказывает мне, что без меня вы не обойдетесь!
— Ты прав, как всегда, мой верный друг! И сейчас тебе, как никогда, понадобится твое великое искусство быть невидимым, — ответил я.
— Готон-но дзюцу, — прошептал Кинрю.
Я знал, что так он называет свои пять способов маскировки. Мой золотой дракон нередко рассказывал мне, как он умеет подражать земле, становиться водой, превращаться в дерево, вспыхивать пламенем и перевоплощаться в металл.
— Совершенно верно! — воскликнул я.
Спустя несколько минут я вместе с Кинрю снова очутился во дворе этого загадочного домика.
— С чего начнем? — осведомился я у японца, так как полагал, что он в таком деле гораздо более сведущ, чем я.
— С осмотра местности, — ответил японец.
Я указал ему на нужное нам окно, ставни которого оставались закрытыми. Он отрицательно покачал головой и отправился лично осматривать остальные окна. Я же остался ждать его под той самой яблоней, которая спасла меня от подвыпившего Семена.
Кинрю возвратился довольный и успокоенный. Ни одна веточка не хрустнула под его сапогом, ни один листочек не шелохнулся.
— Ну что? — спросил я нетерпеливо.
— Все идет как нельзя лучше, — сказал Золотой дракон. — Кухарка с лакеем режутся в карты на кухне, графиня с посланцем воркуют в соседней комнате. Так что, — продолжил он, — если в доме больше никого нет, то комната, в которой осталось письмо, пуста, и нам без труда удастся в нее забраться.
— Есть только одно но, — заметил я.
— Какое же? — удивился Кинрю.
— Замок.
Японец усмехнулся:
— Еще не придумали тот замок, который не смог бы открыть золотой дракон! — заявил он с гордостью.
— Тогда за дело! — скомандовал я ему.
Кинрю и в самом деле не бросал слов на ветер. Он довольно быстро справился с замком и проник в «будуар» графини Полянской. Искушавший меня пакет по-прежнему лежал на столе. Он слегка подрагивал под дуновением холодного ветра, устремившегося в комнату, как только Кинрю приоткрыл окно. Все, что происходило внутри этой комнаты, я прекрасно мог разглядеть из своего укрытия.
